Крылья

Мы с Эдвардом взялись за руки, и в этот момент увидели, как вынырнули из темноты какие-то люди. Они бежали к нам, и от них веяло страшной опасностью. Мороз пробежал по коже.

— Как они нашли нас? — вскрикнула я.

— Мы слишком долго пробыли на этом месте, — со слышимой досадой пробормотал Эдвард. — Хитрые птицы могли заметить нас, но не подали вида, чтобы застать врасплох.

— Примем бой? — собралась я, готовая воспользоваться внутренним светом и ослепить врагов.

— Нет, нам понадобятся все силы на подъём!

— Но мы же ещё не можем нормально летать, слишком рано, — возражала я.

— Поднимайся! Скорее! — воскликнул Эдвард. — В небе они нас не достанут!

Держась за руки, мы одновременно взмахнули крыльями. Ветер задрожал вокруг нас. Земля стала отдаляться. И тут я почувствовала, что Эдвард тянет меня вниз. С волнением я посмотрела на него и похолодела. Он оставался на месте. Эдвард был тяжелее меня, и силы его новых крыльев не хватало, чтобы подняться в воздух.

А враги были уже рядом. Они больше не пытались скрывать истинные лица. Глаза горели ненавистью, головы преобразились в оскаленные жуткие морды, в руках – лассо и сети для ловли зверей. Их было не меньше двадцати, а впереди бежали доктор и Мария, извергая страшные проклятья. Из темноты ночи на нас набросились каркающие вороны.

Они терзали нас. Клевали руки, пытаясь разделить. Целились твёрдыми, будто стальными, клювами в глаза. А мы всё ещё оставались на месте – в нескольких метрах над землёй, где были уязвимы и для демонов, и для птиц. Страх наполнил меня. Я закричала.

— Белла! — голос Эдварда пробился сквозь мой крик и многоголосое воронье карканье. — Отпусти меня! Улетай, Белла! У тебя хватит сил! Я их отвлеку!

— Нет! — воскликнула я, пряча лицо от вороньих клювов и когтей, но уже чувствуя струящуюся по коже кровь.

— Прошу, Белла! Ты должна лететь! Ты должна жить! — кричал Эдвард. — Должна рассказать нашим правду!

Я хотела жить. Я очень хотела жить. Но если брошу Эдварда, никогда не прощу себя. Я не смогу быть ангелом, оставив умирать того, кто спас меня.

Кто любил и вытащил из тьмы безумия своей любовью.

Я не могу оставить того, кого люблю сама.

Люблю.

Словно что-то вспыхнуло внутри меня, и я вспомнила то, что отняли демоны. Небесный город, такой неповторимый, что нет слов, способных передать его красоту. Эдварда, который всегда казался мне слишком прекрасным, чтобы обратить внимание на самого неуклюжего на свете ангела — на меня. Я постоянно врезалась во всех подряд и задевала всех своими нелепыми большими крыльями. Спотыкалась об облака и падала. Пыталась заговорить с ним, но язык связывало смущение, и обычно я улетала ни с чем. Отчаянно хотела ему понравиться, но понимала, что в нашем мире это невозможно — ангелы редко отдаются смертным чувствам, слишком занятые спасением людей. Он не знал, что я тоже была в него влюблена, потому что я так и не смогла сказать ему об этом.

А теперь уже было слишком поздно — вороны продолжали атаковать, их становилось всё больше, чернота заполнила небо, всё труднее было подниматься наверх, хотя я тянула Эдварда изо всех сил, и мы уже были намного выше деревьев, куда не дотягивались ни сети, ни лассо. Разочарованные демоны-люди кричали на нас где-то внизу, но их становилось всё хуже слышно, нас окружало одно лишь вороньё. Облака, казалось, были так близко, ещё немножко поднатужимся и мы сможем спрятаться в их туманной белизне.

— Послушай, Белла, — умолял Эдвард, печально смотря на меня. Вороны, пикирующие сверху, ранили его красивое лицо, оставляя глубокие кровоточащие порезы. Он отчаянно махал неокрепшими крыльями, помогая нам обоим, но я чувствовала, что все усилия бесполезны. Мои собственные мышцы страшно устали, дыхание стало хриплым, чёрные точки появились в глазах. Ноша была для меня неподъёмной и я, как и Эдвард, уже понимала это, но не хотела сдаваться. — У нас двоих нет шанса. Отпусти меня, и я смогу подать знак нашим, что мы нуждаемся в помощи. Они успеют спасти тебя.

— Но как же ты? — я отчаянно махала крыльями, но невозможно было утащить наверх мужчину. Мы просто теряли время, а воронов собиралось всё больше, и если тянуть — мы оба могли не спастись.

— Один из нас должен отдать им жертву, — промолвил Эдвард. — И это будешь не ты!

Он сам отпустил мою руку. Отпустил и камнем упал вниз. Я успела лишь ахнуть, когда увидела вместо него яркую белую вспышку. Он использовал всю свою ангельскую силу на Знак. И вместо ангела с большими белыми крыльями, чьё лицо стало так безумно дорого мне, вдруг вспыхнул огонь.

Его крылья горели. Пылали, как факел в небе, оставляя впечатляющий шлейф огненных искр. Его глаза, исчезающие внизу, смотрели на меня не с ужасом или болью, а с надеждой и верой в то, что я сумею спастись. Они приказывали мне бежать. Он думал, я смогу оставить его умирать, спасая себя.

— Нет! — закричала я, но вороньё скрыло его от меня. — Эдвард!

Я отбивалась от воронов, обливаясь кровью. «Улетай!» — раздавался внизу его затихающий голос.

Но я не могла улететь. Без него я не вернусь в небесный город. Это было так больно — смотреть, как Эдвард жертвует ради меня собой. Я не могла этого допустить. Как он мог думать, что я на такое способна?!

И я бросилась вниз. Туда, где сквозь тьму вороньих тел видела яркие всполохи огня и света и слышала крики. Чёрные крылья хлестали меня по лицу, когда я врезалась что есть мочи в густую стаю, стрелой летя вниз. Птицы расступились, и я увидела Эдварда, лежавшего на земле. Обугленные крылья ещё тлели, но вместо страдания на лице его застыло счастье. Счастье человека, отдавшего жизнь за того, кто ему дороже всего. Лучше бы на его месте была сейчас я!

Над ним склонились два демона, один держал золотой бокал, другой готовился вырезать ангелу сердце.

И этим другим был доктор Аро. Увидев меня, он улыбнулся, и глаза его полыхнули адским пламенем триумфа – он точно ждал меня, будто был уверен, что я вернусь.

— Ты будешь следующей, дорогая, — сообщил он ласково, но от этой интонации меня бросило в дрожь.

Я хотела ударить его крылом, но меня словно парализовало. Будто в замедленной съёмке я увидела, как он вонзил кинжал в грудь Эдварда. Кровь выступила из раны, и доктор рассмеялся, как безумец. Не сводя с меня взгляда, он вытащил нож и медленно слизнул с него кровь длинным, нечеловеческим языком.