Крыса в чужом подвале. Часть вторая.
Шрифт:
Тропинка выводит на поляну, под засохший Дуб Девяти Родов. Девять могучих веток, черных и высохших, простерлись над ней, накрыв скрюченными неживыми тенями. Здесь её поджидает волхв. Он обнажен. Старческое тело уродливо. Дряблая кожа висит на костях. От того что оно покрыто синей глиной и расписано символами и знаками вид еще уродливей. Волосы у волхва собраны в пучок на макушке, в них воткнуты перья орла и листочки дуба.
Волхв обходит вокруг Кайрин три раза и останавливается напротив. В его руке зажат нож. Не современный из стали или железа, а древний из обсидиана. Он режет
Волхв вновь обходи её, обсыпая пахучей смесью из толченых желудей, гвоздики и мускатного ореха. Затем останавливается на расстоянии вытянутой руки. Кладет ладони на голову Кайрин.
– Оставь мысли о прошлом, думай о будущем. То, что сделано не исправить, то, что будет, должно быть достойно, - Волхв загля-нул ей в глаза. Кайрин не отвела взгляда. Она прогнала мысли, усмирила все чувства, подавила все желания.
– Твой разум холоден. Его не терзает страх.
Волхв надавил ей на шею, считая пульс.
– Твое сердце не устало от грехов.
Он дотронулся руками до её груди, до торчащих сосков.
– Твои груди не знали младенца, - произнес волхв.
– Но они хорошо буду вскармливать.
Руки его чуть опустились.
– Органы твои здоровы. Желчь не отравляет желудок, дыхание чисто. Шрам на ребре. Он от оружия. Нож. Клинок задел кость, но не вошел внутрь. Ты была молода.
Если бы ей было дозволено вспомнить, она бы вспомнила...
...- Кайрин, ты не можешь ровняться с мужчиной в силе и выносливости. Твое оружие реакция и скорость.
– Да, метресс Айла.
– Твое да ничего не значит. Ты получила рану. По-настоящему ты была бы мертва. Ты не справилась!
– Да, метресс Айла...
Воспоминания Кайрин упрятала так далеко, что проще сказать, их нет вовсе.
Руки волхва скользнули ниже.
– Энергия центров велика. Слишком велика. Она принесет младенцев и мужеского пола и женского. Все зависит от мужчины. Если он даст тебе ярость своего семени, будет мальчик. Если покой, девочка.
Рука волхва задержалась.
– Рубец... Он от розги. Родители были через чур строги к тебе за непослушание, - произнес старик с одобрением. Не розгой ли привили тебе понимание девичьей чистоты и порядочности, Кайрин?
... Рука державшая виноградную лозу, вымоченную в едком растворе, принадлежала метресс Коий. И наказание назначено не за непослушание, а за побег. Они не дали ей простится с матерью. Только сказали, её больше нет. Совсем. Словно речь шла об обычном человеке, каких десятки, сотни, встретишь на улице.
Она так и не простилась. Не успела. Чуть-чуть. На какой-то час...
Кайрин не вспомнила и про это. Багаж памяти велик, но не следует мешать грязное белье с чистыми вещами. Те же что особенно дороги следует убрать подальше от всех. И от себя в том числе.
Руки волхва остановились на уровне лобка. Он чуть развел их в стороны потом свел и скрестил.
– Твое лоно не знала деторождения.
Ладони волхва сложились лодочкой. Мочки
ушей Кайрин чуть покраснел, румянец проявился на щеках.– Вход в лоно не нарушен, но плева деформирована, - произнес бесстрастно волхв.
– Твои лунные дни правильны, но излишне бо-лезненны. Ты напрасно много ездишь верхом и тратишь усилия на занятия приличествующие мужчинам.
Теперь его руки разъехались вдоль её бедер.
– Они достаточно широки и легко перенесут рождение первенца и последующих.
Волхв поднял руки к небу.
– Извечное Небо, прими под свою руку дочь чистую. И пусть её чистота сравнится с твоей!
Приблизившись к Кайрин, как будто хотел обнять, шепнул на ухо потаенное слово. Нилам*.
Волхв взял Кайрин за руку и повел за собой, дальше, по желтой песчаной дорожке, к черной треугольной плите. В дальних углах плиты стоят свидетели Фиала ди Сарази и амма* Далина. В ближнем углу, на краю выемки наполненной водой, Натан ди Сарази. Он так же в шелковой тунике. Взгляд Кайрин сам по себе остановился на едва выпирающем мужском естестве. От холода оно сжалось в детский кулачок. Ей представились яички Натана, маленькие как желуди! Кайрин становится смешно. Ему нечем гордится. Она сдер-живается не рассмеяться.
Глаза Натана завязаны и он может только слышать волхва.
– Ты готов принять чистый дар Кайракана?
– Да, - отвечает Натан. Голос немного дрожит. Он действительно замерз. Бедняжка.
Волхв подводит Кайрин к избраннику и кладет его руки ей на плечи. Натан поочередно целует правое и левое плечи.
– Принимаю!
Его руки трогают её грудь, губы касаются выпирающих сосков.
– Принимаю!
Натан опускается на колени и целует низ живота.
– Принимаю!
Кайрин приподняла тунику. Не выше щиколотки. Натан бережно омыл ей ступни священной водой.
Волхв подсказывает Кайрин, помоги подняться Натану. Она помогает.
– Небо слышит твои слова!
Ветер коснулся Кайрин утренней свежестью.
– ...Свидетели слышат твои слова.
– Фиана ди Сарази!
– Амма Далина!
– Древо слышит твои слова!
Скребут, хрустят иссохшие ветки старых как мир Дубов.
– Назови место знака, - потребовал волхв у Натана.
После прохождения обряда, девушке наносили татуировку - веточку с дубовым листиком. В символ продолжения рода зашифро-вывали заветное слово волхва и имя девушки. Татуировку сложно подделать, а прочесть тайнопись мог только волхв Кайракана.
Кайрин была уверена, Натан выберет либо грудь, либо лобок. Будущий супруг отличался повышенной возбудимостью и прими-тивной эротической фантазией.
– Левое плечо, - неожиданно произнес Натан.
Девушка удивилась выбором, но сообразила. Фиала ди Сарази постаралась. Теперь на всех балах, приемах и раутах ей придется носить платья, не закрывающие знака или слегка его драпирующие шелком, сродни тому из какого сшита её туника.
– Небесное Дарение получено и оно передано тебе, Натан ди Сарази. Ты не можешь от него отказаться. Ты принял дар от власти Кайракана. И принявши, отвечаешь за него перед Великими Небесами, - объявляет волхв.