Крыса в чужом подвале

– Шпалы тоже удалите?
– спросил Костас.

– Простите, не понял?
– остановился доктор.

– Органические вживления в половой орган мужчины, - просветил Шаева Павел.

Артем Моисеевич удивленно похлопал глазами, соображая, для чего сие безобразие?

– И это тоже, - наконец категорически заявил он.

Обретение Костасом этих самых ,,шпал” было вызвано не личной инициативой, а спецификой проведения спецоперации. Предстояло, выступить в роли курьера к блатным. Настоящий курьер погиб при задержании. Сами уголовники мало интересовали Дубова и Ко, но через них хотели ,,засветить” боевиков. Проработали легенду, разложили ситуацию по полочкам, обговорили мелочи. С внешним сходством особых вопросов не возникало. Костас подходил идеально. А вот с кличкой? Кличку ,,Путеец” урка носил не за окончание железнодорожного училища. Почему и за что ему такое погоняло дадено, установили буквально в последний момент. Костас категорически протестовал, обещая управиться и без надругательства над его телом. Дубов не поддался на уговоры. Или соответствуешь образу или отбой затее. Костас согласился. В срочном порядке, в согласии с тюремной практикой, загубили пяток зубных щеток, наделали имплантатов, и доктора их аккуратно Костасу вживили.

Уголовники, как и подобает, встретили курьера настороженно. Фраеристо выглядел для обычной шестерки. Присматривались, вопросики наводящие задавали. Костас чудеса информированности не проявлял. Он кто? Бегун. Ему много знать не положено.
– А сидел ты мальчик?
– С мальчиком осторожней, дружбаны. Сидел, конечно. Но не долго. За драку.
– За драку? Верим. Здоровья в тебе предостаточно. А чего же чистый?
– А чего шкуру зря поганить? Потом следаки лишнюю отметку в деле сделают, имеет наколку. А картинку просто так не сведешь.
– Толково объяснил. А погоняло за что такое носишь?
– Паровоз угнал…

В тот же день Костаса пригласили в баню. С дороги грязь-заботы смыть. А что? Баня так баня, дело доброе!

– Парок ноне ух, ядрен!
– восхищался Клык, распаривая веник в шайке. Потом окинув оценивающим взглядом, крикнул.
– Мотя, подь сюда!

Из предбанника заскочила затасканная и истертая деваха, выглядевшая на все сорок.

– Чего звал?

– Глянь у парня балабас. Правда ли в маляве про него сказано?

Мотя сунулась к Костасу.

– Не бойся, не откушу, - девица ощерилась, показав отсутствие передних зубов.
– Пять штучек вкатал, жеребец. Женщину ему не жалко, бесстыднику, - и захихикала.
– Чисто Байкало-Амурская магистраль!

Деваха прицелилась на минет, но Костас не позволил. Он вообще себе ничего такого не позволял. Однажды ребята сняли с поезда прибалтийку-снайпершу. Оттянулись все, кому и как хотелось. Он не стал.

Клык довольный усмехнулся.

– Как варганили?

Ухо Костаса уловило перемену настроения.

– Обыкновенно. Пробой из зубной щетки, били кружкой с сахаром.

– Петухи-то не жаловались?
– довольно сощурился Клык.

– Я с ними не очень.

– Охо-хо, каков фраер!

Все что надо Костас тогда сделал. Боевиков отследили и постреляли, а с ними постреляли и блатных.

– Чтоб без засветов, - так сказал Дубов Костасу.
– А то всплывет где-нибудь эта сволочь, да тебя признает.

За геройство Костас получил внеочередное звание и отпуск. Как на крыльях летел домой, повидать жену и сынишку. И только у порога дома вспомнил о своем приобретении. Чистосердечное признание вызвало скандал. Ирина не хотела слушать объяснений. Да и что он мог объяснить. Что для блага родины улучшил некоторые мужские тактико-технические показатели. Два дня Ирина не внимала ни единому его слову. На третий день тесть, почувствовав неладное, вмешался.

– Ты чего мужика канителишь глупостями своими? Зазря что ли ему звезды вешают. В документы заглядывала? Эх, жена!? Он же прямиком домой, а вполне мог и повременить.

Теща тоже о чем-то шушукалась с дочерью. Даже всплакнули на пару. Из солидарности. Все мужики кобели!

Вечером Ирина допоздна возилась с Андрюшкой. Пока уложила, пока разложила его игрушки, пока рассовала постиранное и разглаженное по ящикам и полкам. Костас наблюдал. Спать его как изменщика определили на кровать в одиночестве. Ирина стелила себе на софе. Она долго принимала душ, тщательно чистила зубы. Погасив свет, пришла к нему.

– Только тихонько.

Оправданное напоминание. Когда под одной крышей проживают две семьи некоторую конспирацию в интимных вопросах хочешь не хочешь, а соблюдаешь. Обычно через день-другой отметив побывку, тесть забирал тещу на дачу. Если летом, то огород полоть, зимой в сугробах тропинки торить да снег чистить. Словом не мешаться молодым.

Потом, положив голову ему на живот и перебирая уплотнения под кожей плоти, Ирина вынесла вердикт его приобретению.

– Ничего особенного.

Особенное не особенное, но конспирацию они провалили.

На следующее утро, тесть, посмеиваясь в усы, первый тост сказал такой.

– Ну, слава богу, сладилось, - хлопнув залпом сотку, добавил.
– Глядишь и внучку сладите.

Если раньше Андрюшка нет-нет мешал им, просыпаясь не ко времени. То теперь они мешали ему. Бурные проявления маминых эмоций будили ребенка.

Провожая Костаса из отпуска, Ирина в тайной бабьей хитрости, пошутила.

– Надеюсь, по твоим шпалам никто кроме меня прыгать не будет.

– Только согласно документам о регистрации брака, - так же шуткой ответил он.

Датчик Костасу вживили. Процедура копеечная. Под пупком шкуру разрезали, в разрез зашили желатиновую кляксу. Вот и все. После вживления медики выковыривали из него инородные тела. Шпалы извлекли первыми. Достали крохотный осколок, засевший над седьмым ребром, проигнорированный военными медиками, дескать и не с такими живут. Удалили и второй, который те же медики посчитали лучше не трогать. Жить, мол, не мешает и ладно, а служить тебе уже не придется. Здесь медицина оказалась лучше. Вытащили, ничего не повредив. Пока затягивались послеоперационные швы, добрались до родинок. С тщанием лучших косметологов вывели все кожные изъяны. Потом погнали на тренажеры и беговые дорожки.

– Подготовка займет месяцев шесть не меньше, - заверил его Павел.

– Так плохо выгляжу?
– не поверил Костас. Чувствовал себя он просто великолепно.

Павел неопределенно пожал плечами.

– Артем Моисеевич назначил именно такой срок.

Его простецкое выражение на лице не убедило Костаса. Вызывало большое сомнение, что все здесь зависит именно от Шаева.

После трех недель потов и трудов датчик ему поменяли. Если первый выглядел полупрозрачной кляксой, второй напоминал николаевский червонец. Блестел и переливался золотым.

– Вы довольно в сносной физической форме, - кратко оповестил о результатах первых тестов Артем Моисеевич.
– Но мы постараемся произвести кардинальные улучшения.

– Куда уж лучше?
– усомнился Костас.
– Двадцать пять мне было давно. Мясо больше не нарастет.

– Есть резервы, - ответили ему снисходительно.

Секрет улучшений ему открыл Павел.

– Помнишь, на олимпиаде в Пекине, всех поразили успехи китайцев? Мы попросили и они, не бескорыстно конечно, поделились с нами кое-какими секретами.