КРЫсавица

— Беги, мой мальчик, — падре Антонио мягко толкнул Фелипе в дверь, потом повернулся к нам с Каталиной. — Идёмте, дети мои, вам нужно отдохнуть и обсохнуть. И да, Диего, маску можешь снять.

— И давно Вы узнали? — я с наслаждением стянул маску, потёр лицо ладонями.

Падре Антонио мягко усмехнулся:

— Ещё в твой первый визит в миссию. Я увидел тебя в чёрной маске и сразу понял, что ты и есть Зорро.

— Ух ты, — восхитилась Каталина по-детски восторженно глядя на священника, — так Вы, получается, экстра… э-э-э провидец?!

Падре со смехом покачал головой:

— Ну что ты, дитя моё, я никакой не провидец. Просто за долгие годы службы я научился видеть истинную суть людей, только и всего.

— А предупредить сложно было? — проворчал я, чувствуя себя мальчишкой, одураченным взрослым мужчиной.

Падре Антонио сделал вид, что не услышал и пригласил нас в небольшую комнатку, где «чисто случайно» оказались приготовлены скромное женское платье и простой мужской костюм.

— И всё-таки, падре, Вы провидец, — вздохнул я, принимая одежду.

— Пойду, принесу поесть, — мягко улыбнулся падре, в очередной раз сделал вид, что не услышал моих слов.

Через полчаса, когда мы отдохнули и перекусили, в миссию прискакал целый вооружённый отряд, я бы даже рискнул назвать его маленькой армией, возглавляемый доном Михаэлем. Кажется, в Лос-Анхелесе всё-таки разразится революция…

— Диего, мальчик мой, — раненым быком заорал друг отца, так крепко прижимая меня к себе, что я отчётливо услышал, как захрустели кости, — я приехал сразу, как только получил записку! Не переживай, мы немедленно освободим твоего отца, если понадобится, то даже силой оружия!

Эм-м-м, как-то я не удосужился спросить у падре, что именно он написал в записке. Ладно, на всякий случай будем придерживаться привычного образа. Я скорчил жалостную гримасу, страдальчески закатил глаза и простонал:

— То, что случилось, просто ужасно! Это самое настоящее беззаконие, даже не сомневаюсь, что когда в Испании узнают об этом…

— Не волнуйтесь, дон Диего, — жёстко усмехнулся сеньор Эстебан Рокхе, выходя из тени и откидывая капюшон, — в Испании уже знают обо всём. Кстати, позвольте Вам представить полковника Мигеля Робладо, он приехал, чтобы лично разобраться во всём, что здесь происходит.

— Я много слышал о Вас, дон Мигель, — я низко поклонился человеку, чьё имя в Испании упоминали наравне с именами членов королевской фамилии, но с куда большим уважением.

— Я тоже, дон Диего, — усмехнулся сеньор Робладо, став в этот момент удивительно похожим на Эстебана. — Мой поверенный в Лос-Анхелесе часто сообщал о Вас.

— Поверенный? — изумлённо воскликнула Каталина, перестав на миг изображать незаметную безгласную тень. — Хотите сказать, что у Вас в этом городе был свой человек?

— Разумеется, — пожал плечами дон Мигель. — Я никогда не доверял капитану Гонсалесу и при первой же возможности приставил к нему своего человека.

— И что теперь будет с комендантом? — я решил сразу прояснить все важные вопросы. — Надеюсь, его преступления не останутся безнаказанными?

— Разумеется, нет, — у пухлых губ сеньора Робладо появилась жёсткая, даже жестокая складка. — Капитан Гонсалес будет снят с поста коменданта, разжалован и выслан обратно в Испанию, где его будут судить.

— А у Вас хватит на это полномочий? — усомнилась Каталина.

Я мягко сжал руку Лины, напоминая, что она слишком увлеклась. Что поделать, далеко не всем мужчинам нравятся умные девушки.

К счастью, дон Мигель относился к благоразумным мужчинам, признающим у женщин право не только на красоту, но ещё и на ум.

— Не волнуйтесь, сеньорита. У меня полномочий хватит. Кстати, дон Диего, надеюсь, вместе с исчезновением коменданта исчезнет и Зорро?

Я беспечно пожал плечами:

— Это зависит от того, кто станет новым комендантом. И как он будет управлять городом.

Эпилог

Падре Антонио вернулся в свою комнату и бережно убрал в сундук торжественное облачение, в которое облачался только по очень большим праздникам. Венчание дона Диего де Ла Вега и сеньориты Каталины, для всех жителей городка считавшейся воспитанницей падре, определённо относилось к таким событиям.

А вообще, по совести, падре последние дни мог ходить только в этом торжественном облачении, ведь с приездом дона Мигеля Робладо в Лос-Анхелесе каждый день стал праздником. Во-первых, как дон Мигель и обещал, он лишил капитана Гонсалеса должности коменданта, разжаловал и под арестом и охраной отправил в Испанию. По такому случаю в городе три дня шли непрекращающиеся торжества, балы и прочие небольшие семейные вечера. В вихре веселья горожане едва не пропустили вести о том, что у них теперь новый комендант, дон Мигель назначил им своего поверенного, сержанта Гарсию. Сержант Гарсия, представив объём свалившихся на него задач (точнее, целые сутки выслушивая мелкие жалобы и кляузы почтенных жителей друг на друга), слегка запаниковал и попросил дона Мигеля разграничить власть военную и светскую и назначить в город губернатора. Мол у него, Педро Гарсии, даже есть надёжный человек на примете, хорошо известный сеньору Робладо дон Диего де Ла Вега. Дон Мигель возражать не стал (а Диего просто не успел) и, к вящей радости жителей города, губернатором стал молодой де Ла Вега. По поводу назначения дона Диего горожане гуляли ещё сутки.

Второй чудесной новостью оказалось родство дона Мигеля, которого в Лос-Анхелесе все считали добрым Ангелом-Хранителем, с сеньором Эстебаном Рокхе. Естественно, при таком родстве, подкреплённом щедрыми свадебными подарками, дон Рамирес не мог отказать Эстебану в его сватовстве к сеньорите Эсперансе, и в скором времени счастливые влюблённые обвенчались. Сколько сеньорит и почтенных сеньор буквально кусали локти от досады, узнав, какого завидного жениха они упустили, знал, пожалуй, только падре Антонио. А может, даже он не считал, ведь ему нужно было готовиться к другой церемонии: венчанию дона Диего и сеньориты Каталины.

Это и стало третьей чудесной новостью для жителей города (правда, далеко не все радовались за молодых искренне, ведь дон Диего, при всей своей книжности и учёности, считался всё-таки завидным женихом).

И вот сейчас, проведя обряд венчания, падре Антонио рассчитывал на длительный отдых в приятной компании за чашечкой крепкого кофе и партией в шахматы.

— Ну что, кажется, мы неплохо потрудились, а? — в комнате, прямо из воздуха появилась благообразная старушка, в которой Каталина безошибочно узнала бы заколдовавшую её волшебницу.

— Да уж, — усмехнулся падре Антонио, — признаюсь, ты меня крепко удивила. Это же надо было придумать, превратить девушку в крысу!

— Кем была, такой и стала, — старушка поправила на голове платок, — а как о себе забыла, ради своего ненаглядного, так и опять человеком обернулась.

— Я же говорил, что Диего сможет её перевоспитать, — гордо выпятил грудь падре Антонио, — а ты ещё не верила, спорила.

— Ладно, больше не спорю, — отмахнулась старушка, дребезжаще хихикнув и тут же помрачнев. — А вот скажи-ка мне, умник, что с нашим детективом делать будем?