Ксандер

Однажды она увидит, чего я достиг, и, наконец, захочет взять меня за руку и вместе выбраться из этой адской дыры.

Джордан уставилась на меня остекленевшими глазами, пытаясь понять конфликт, разгорающийся на моем лице. Пока мы смотрели друг на друга, среди гостей пронесся шепот сплетен. Этого оказалось достаточно, чтобы Генри потерял спокойствие. Он шутливо заверил гостей, что краснеющая невеста просто стесняется, хотя я не упустил колкость в его тоне. Сердитые шаги направились к нам, и я понял, что мой худший страх вот-вот станет реальностью.

Наше время вместе подошло к концу.

По ее правой щеке скатилась единственная заметная слеза. Возможно, до нее наконец дошло, что она игнорировала все предупреждающие знаки Генри, пока не стало слишком поздно, и теперь она оказалась в неизбежном затруднительном положении.

А может, она тоже оплакивала то, чего у нас никогда не было?

Ни один из нас не отвел взгляд, когда Генри схватил ее за руку. Он оторвал ее от меня и повел к месту церемонии. Этим маленьким поступком Генри добился того, к чему стремился всю мою жизнь.

Наконец-то он толкнул меня достаточно сильно, чтобы я сломался.

Одинокая слеза, похожая на ту, что проронила Джордан, выкатилась из моего левого глаза, когда я повернулся и пошел прочь, отказываясь когда-либо снова смотреть на солнце.

Глава 14

Ксандер

Настоящее

Не открывая глаз, я прокручивал в памяти участие Джордан в худшем дне моей жизни. Один и тот же повторяющийся кошмар преследовал меня годами. Я обещал себе двигаться дальше, но ярость, кипевшая у меня под кожей, отказывалась угасать. Она могла уйти со мной в тот день. Я дал ей выбор, и она выбрала его, хотя Генри не оставил ей много вариантов.

Моя жизнь замерла там, где Джордан оставила меня, – у алтаря, где она вышла замуж за другого после того, как отказалась сбежать со мной. Оглядываясь назад, возможно, требовать от женщины полностью изменить свое мировоззрение за пять минут до свадьбы было необоснованным ожиданием, тем более что у Генри были рычаги воздействия на нее.

Тем не менее, мои эмоции переросли в гнев, даже когда я пытался успокоить себя. Я не срывался, как Джаспер, и не пускал все на самотек, как Кайден. Предполагалось, что я рациональный и терпеливый, хотя Джордан постоянно вызывала во мне абсолютно противоположные качества.

Раздался резкий шум, и я удивленно откинул голову назад. Я узнал звук. Это был мой телефон, который в какой-то момент упал на кофейный столик.

— Черт, – пробормотал я, все еще пьяный и полусонный. Приоткрыв один глаз в тускло освещенной комнате, я обнаружил, что голова Джордан покоится на моем плече. Она заснула в моих объятиях после того, как я взял ее во второй раз, пытаясь передать все, что чувствую к ней, каждым мощным толчком.

Воспоминания о нашем пьяном столкновении нахлынули на меня, вызвав на лице самодовольную улыбку. Мы так и не добрались до каюты и устроились на ковре под кучей одеял и подушек, позаимствованных с дивана. Хорошо, что судно не увидит пассажиров еще несколько недель, а персоналу было велено не появляться в этой общей зоне.

Когда мой телефон снова завибрировал, я поднял свободную руку, чтобы взять его с кофейного столика. Прищурившись на размытый экран, я попытался прочитать входящие сообщения.

Генри: Я должен подправить твое лицо за то дерьмо, которое ты натворил.

Генри: Ты уничтожил фамилию Максвелл.

Генри: Джордан с тобой?

Разобрать сообщения в моем нетрезвом состоянии было практически невозможно. Однако суть я уловил. Генри, как всегда, перекладывал вину на других.

Я был уверен, что убил его прошлым вечером. Когда мы уходили, он все еще валялся там, как мешок с мукой.

Похоже, он выжил, – рассеянно подумал я, окидывая взглядом мягкое обнаженное тело Джордан.

Насладиться ее присутствием было наименьшим, что Вселенная задолжала мне после трех лет печали. Хотя и несколько неохотно, Джордан отдалась мне. Мои самые смелые фантазии наконец-то сбылись, и я больше не собирался тратить время на сон.

Я провел костяшками пальцев по ее ключице. Она вздрогнула во сне, когда я коснулся одного из ее синяков. Я быстро отдернул руку, сжимая ее в кулак от ярости. Хотя мне не нравилась идея попасть в тюрьму, я жалел, что не убил Генри.

К счастью, отличать поверхностные травмы от более глубоких было одним из побочных эффектов моей профессии. Серьезных физических повреждений не было, хотя эмоциональные шрамы заживут нескоро. Когда я привел ее на яхту, то планировал позаботиться о ней и поступить благородно, став платоническим плечом, на котором можно поплакать. Но она так действовала на меня. Я никогда не был с кем-то настолько независимым и одаренным, кто с каждым вздохом поражал меня своей красотой и безграничным состраданием. Она не нуждалась во мне – или думала, что не нуждалась, – и мне необходимо было хорошо постараться, чтобы доказать ей, что я более чем достоин быть в ее жизни.

Мое отсутствие самоконтроля рядом с Джордан было в лучшем случае смехотворным. После вчерашней близости моя одержимость достигла новых высот. Как я и предполагал, никто другой не мог сравниться с ней.

Первобытные инстинкты снова взяли верх над рассудком. Возможно, алкоголь повлиял на мои суждения. Как бы то ни было, я испытывал ломку без нее, как наркоман. Меня практически трясло от иррациональной потребности в ней.

Я перевернул Джордан на спину, помня о ее синяках и недавних травмах. Положив руки по обе стороны от ее головы, я навис над ней, изучая красивое лицо. Что в ней было такого, что сводило меня с ума?

Не в силах сдержаться, я осыпал ее лицо нежными поцелуями и одобрительно хмыкнул, когда она расслабилась под моими прикосновениями. Зная, что это завело ее ранее, я прикусил ее грудь и пососал шею. Уголки моего рта поднялись вверх, когда она произнесла мое имя в своем алкогольном полусне.

— Ксандер, – пробормотала Джордан, потянувшись на импровизированных простынях.

Я прижался лбом к ее лбу, наслаждаясь звуком своего имени на ее губах. Одеяла сбились вокруг ее лодыжек, и я откинул их в сторону, чтобы освободить себе место. Я выругался, когда случайно задел ногой кофейный столик.

Я был навеселе и не координировал свои действия. Она была пьяна в стельку и едва могла открыть глаза. Это была плохая идея, но темная потребность, гноящаяся внутри меня, была слишком сильной. Я хотел наполнить ее своим семенем.

Когда-то Джордан была моей лучшей подругой; я знал ее лучше, чем кто-либо другой. Она бы не стала рассматривать отношения с сыном своего мужа. Как бы сильно я ни ненавидел это слово, оно было правдой. Ее чувства ко мне оставались неопределенными.