Ксенотанское зерно
Шрифт:
– А откуда в казне появятся деньги? – спросил незнакомый купец в широкополой крестьянской шляпе. – Если налоги снизятся…
– А это, – Гольденберг вежливо улыбнулся, – причина, по которой я не хочу становиться королем. Сейчас деньги из казны требую я, а так будут требовать с меня. Зачем мне ломать голову? Пусть новый король ломает.
«Жадность. И беспринципность».
И снова выпивка, снова мундиры полков. Не все, не все слушали графа цу Блауфальке…
– Генералу Нецу – конец! – Цу Гольденсаат захохотал. – Конец, черно-буро-серая! Сначала я даже хотел поднять вас, ребята, и скинуть его в
Военные восторженно зашумели. Это для солдата война – кровь, грязь и смерть. Для офицера – ордена и звания.
– Хватит! Нец долго держал нас на поводке! Нас перестали уважать иностранцы! Но ничего, мы еще всем покажем!
Голденсаат грохнул по столу тем, что подвернулось под руку, – кукурузным початком. Только зерна брызнули.
– Часы короля отсчитывают последние часы! Если все дворяне против него, то кто – за него? Кто?!
– Народ, – испуганно предположил молоденький лейтенант в широкополой крестьянской шляпе.
– Народ? Да кого интересует мнение народа, если мы, дворяне, против?
«Злоба…»
Студенческая пивная. Чем она отличается от обычной? Тем, что обычная горит случайно, а студенческая – регулярно.
Перед восхищенно внимающими юношами выступает граф цу Бальтазар. Тонкие изящные пальцы, с равным успехом могущие выхватить шпагу из ножен и туза из рукава, поправляют белую прядь за левым ухом.
– Вы согласны со мной? У нас слишком мало свободы!
– Да!
– Поэтому мы потребуем у короля вернуть ее!
– Да!
– Снять все эти глупые ограничения!
– Да!
– А у горожан, которые нас не любят, стало слишком много свободы!
– Да!
– Пусть нам будет позволено все, а тем, кто против нас – ничего!
– Да!
– Это и есть настоящая свобода для всех!
– Да!!! Да!!! Да!!!
В темном углу сидит мышь. Без шляпы.
«Вседозволенность…»
Черные бусинки мышиных глаз смотрят на ликующих студентов.
«И глупость…»
В комнате своего особняка – своего настоящего особняка – сидит герцог цу Юстус. Здесь только он и его собеседник. Больше никого.
С крыши здания напротив, склонив голову набок, смотрит ворон.
Не стоит приближаться к герцогу сейчас.
Его собеседник – Грибной Король.
Вечер. Темно. День, длинный день подошел к концу.
На одной из узких улочек столицы, на широких каменных перилах горбатого мостика, выгнувшегося через узкую речушку, скорее даже ручеек, сидит, покачивая босыми ногами, человек. В крестьянской одежде, странной широкополой шляпе. Рядом с ним – крупный черный ворон.
– Ты был прав, Берендей. Мы были правы. Нужно только сказать Якобу, что пора действовать. Кстати, где он?
– Кар! Кар!
– До сих пор у нее?! Сколько уже прошло времени?
Глава 26
Измотанная Фукс, блестя мокрой от пота спиной, доползла до края постели и с третьей попытки нашла среди одежды свой золотой браслет. Посмотрела на него:
– Ух ты… Мы с тобой кувыркались почти сутки. Ну ты силен…
Якоб, следивший за ее перемещениями, уронил голову на подушку. То же самое он мог сказать
про саму Фукс.– Я-то что, – парень облизнул сухие губы, – вот мои братья… Они да, сильные.
– Хорошо еще, – проворчала Фукс, – что я не попала в лапы твоих братьев.
Она перевернулась на спину и уставилась в потолок. Якоб тоже.
– О чем ты думаешь? – спросила ведьма через некоторое время.
Якоб не знал, что это традиционный вопрос женщин в подобной ситуации, но интуитивно угадал традиционный мужской ответ:
– Ни о чем.
Не говорить же ей, что он думает о том, почему ее груди такие упругие. И не отвисают…
– Якоб… – Фукс накрылась простыней. Зачем? Если прикрытым оказался только живот. – Якоб!
– Да?
– Дай мне вина.
Парень протянул руку и, не глядя, достал бутылку.
– В этой пусто, – язвительно сказала Фукс. – И в этой… И в этой… Дай я сама.
Девушка перебралась через Якоба, случайно угодив острой коленкой в самое уязвимое место. Закинула бутыль, выхлебала остатки вина и поставила ее на стол. Там уже стояли в два ряда семь пустых бутылок.
Улеглась на бок и посмотрела на Якоба. Тот скосил правый глаз.
– Якоб, у тебя есть мечта?
– Есть, – не задумываясь, ответил он.
– Какая?
– Ксенотанское зерно.
– Это что такое?
Кажется, Фукс на самом деле стало интересно.
– Это волшебное зерно. У пшеницы, которая из него вырастает, колос не на макушке соломины, а по всей длине до самой земли.
Рыжеволосая ведьма подумала:
– И что? В чем польза?
– Больше зерна с одного и того же поля.
– Какая-то… крестьянская мечта.
– Я крестьянин.
Фукс опрокинулась на спину. Груди слегка качнулись. Якоб честно попытался представить, как они продолжают то, что делали всю ночь… и все утро… и весь день… О многих вещах, которые происходили на этой постели, Якоб до сегодняшнего дня не имел представления. Взять, например… хотя Фукс – ведьма, может, у них все так делается? Своеобразно?
– А что будет, когда твоя мечта исполнится? – В голосе Фукс звучала тоска.
– Как исполнится?
– Ну, найдешь ты свое зерно, посадишь. Соберешь огромный урожай. Дальше что?
– Дальше? Придумаю другую мечту.
– Как у тебя все просто. – Ведьма заскрипела зубами. – Как все просто…
– А бывает сложно?
– Бывает… Еще как бывает. – Фукс закрыла глаза. – Бывает, живет в одном городе девчонка. Обычная девчонка. Такая обычная, что повеситься хочется. А еще хочется чего-то этакого, волшебного… Чтобы красота и волосы до плеч. Чтоб глаза такие, что все ахнут. Чтобы силы – как у десятерых, и магия, и колдовство. Чтобы все боялись, а я могла делать все, что захочу. Чтоб победа над Темным Властителем, слава и уважение, подруги для восхищения и он… Красивый, сильный, умный и влюбленный в меня принц. Как тебе мечта?
– Не очень.
– Не очень… Вот представь: сбылась мечта идиотки. Красивая, сильная ведьма. И что?
– Что?
– И все. Уважение… Да, они меня боятся, а за спиной рассказывают анекдоты. Подружки, с-с-сучки… Только завидуют, да еще такой паскудной завистью. И принц… красивый, умный. Околдованный дебил. Только и осталось, что вашего короля помочь убрать. А потом пойти и повеситься. Потому что кажется мне, что даже победа над вашим Темным Властителем-королем меня не порадует. Мне постоянно кажется, что я делаю что-то не то. Якоб…