Кто есть кто (фрагмент)

Двигаться надо в направлении зала хронокамер, это элементарно. Какие-то дела в том районе у Аркадия определенно были...

Я решительно распахнул дверь лаборатории. Видит меня кто - ну и пускай!

Смотрите и, ежели охота, завидуйте! Да и вообще - чего мне бояться? Увидят если, так ведь примут меня... за меня же! За кого же еще? Одет я так же, постареть за трн дня не успел... насчет биологических процессов, которые якобы при переходе во времени идут вспять - это явная липа... Нет, никому даже и не приснится, что я Борис, да не тот! Вдруг я вспомнил о чем-то... о чем же это? Нет... скользнуло и исчезло, не поймаешь, не удержишь... Ну, ладно...

Я выглянул в коридор: никого нет. Ну, поехали! Я осторожно прикрыл дверь лаборатории и зашагал к боковой лестнице, к той самой, где недавно, часа два-три назад, но в том, прежнем мире Нина повстречала Аркадия.

Подумать только: на лестнице опять кто-то был! И не один. Прямо не лестница, а Бродвей какой-то...

Я прижался к стене, осторожно глянул на лестницу - и тут же попятился. Там стояли двое. Один как будто бы Аркадий... да нет, точно - Аркадий! Второго я совсем не успел рассмотреть, да и стоял он спиной но мне.

Если б Аркадий был один, я бы, конечно, сразу бросился и нему. Но тут я сообразил, что ведь не знаю, кто это разгуливает с Аркадием по институту и какие у них дела. И совсем неизвестно, захочет ли Аркадий мне это рассказывать. Скорей всего, именно не захочет.

Я напрягал слух, стараясь разобрать, о чем говорят на лестнице. Впрочем, в институте было абсолютно тихо, а узкий туннель лестницы работая как рупор, донося до меня каждый звук.

Но те двое на лестнице молчали. Стояли и молчали. Это меня совсем уж с толку сбило. Нашли тоже время и место для лирического молчания! Наконец чиркнула спичка, а потом что-то затрещало. Вроде бы спичечный коробок сломали. Потом кто-то кашлянул, и я отчетливо услышал голос Аркадия:

– Ну что ж, пошли в зал!

– Угу, - буркнул тот, другой.

Значит, они идут в зал хронокамер: в эксплуатационном корпусе никакого зала нет...

Внизу скрипнула дверь. Я крадучись спустился по лестнице. Понаблюдаю за ними, пока ведь ничего страшного не происходит, отношения у них вроде бы вполне мирные. Или это мне кажется?

Была еще одна причина, по которой мне хотелось сначала разглядеть как следует "незнакомца". Но я побаивался, что рядом с Аркадием увижу... самого себя! Ведь недаром же видели меня в институте вечером двадцатого мая!

Конечно, эта история меняется с каждым моим шагом и все больше расходится с той, прежней, но не может же она сразу во всем измениться! Могло случиться так, что именно этого факта мои теперешние действия не изменили... Ну, а встречаться с самим собой и выяснять, какова моя роль во всей этой истории, мне определенно не хотелось.

Я тихонько, на цыпочках пробежал по коридору нижнего этажа. В конце коридора была дверь с тамбуром, она выходила во двор, к эксплуатационному корпусу; я стал в тамбуре и сунул носок туфли в дверь, чтобы она оставалась чуть приоткрытой. Сквозь узкую щель я видел весь коридор и дверь зала хронокамер.

Сейчас они выйдут, наверное... Уж тут-то я их разгляжу как следует: в коридоре светло...

Дверь зала медленно приоткрылась. Сердце у меня гулко стукнуло. Из зала вышел только один человек. И это был Аркадий.

Я отчетливо видел, как он прижмурился - в зале, наверное, было темновато, и яркий свет резанул ему глаза. Он постоял у двери, будто задумавшись о чем-то. Лицо у него было не то озабоченное, не то печальное - нет, скорее хмурое, жесткое и хмурое.

Сердце у меня колотилось так громко, что я невольно прижал его локтем, - испугался, как бы Аркадий не услышал... Теоретически я был вполне готов встретить здесь, в прошлом, живого Аркадия, - да ведь в расчете на это я и затеял всю историю с переходом! Но сейчас... сейчас я еле на ногах устоял, даже за стенку уцепился, чтобы не упасть. Шестьдесят часов назад я видел Аркадия мертвым, а сейчас он стоял в коридоре, озабоченный, хмурый, злой, но живой! Чего уж, живее некуда - и сигарета, как всегда, торчит в углу рта, и глаза чуть прищурены, и смотрит он словно внутрь себя... Ну, полное впечатление, что у Аркадия какой-то важный эксперимент не ладится... Вся моя злость на него пропала, мне хотелось заорать во весь голос: "Аркадий!" - и броситься к нему.

Но я остался в своем укрытии, а Аркадий повернулся и, слегка сутулясь, пошел к боковой лестнице. Я выпрямился и вздохнул посвободней. Я даже злорадно ухмыльнулся, потрогав карман куртки: "Иди, иди! Войдешь в лабораторию и приятно удивишься!" Но тут же острая боль резанула мне сердце: ведь Аркадий сейчас стоял и думал, что пора, мол, идти и глотать яд... пора умирать!

Мне страшно захотелось догнать Аркадия, прижать его к стенке, добиться истины. Но я понимал, что это неразумно. Сейчас мне надо заняться в первую очередь "незнакомцем". Аркадий минимум на полчаса имеет занятие выяснить, куда девались таблетки.

Я осторожно, на цыпочках двигался к залу и все ожидал, что вот-вот скрипнет дверь, - тогда я срочно эвакуируюсь обратно в тамбур. Но дверь не скрипела, и никто из зала не выходил. Елки-палки, да что же он там делает? Что вообще там можно делать, в этом, еще мертвом зале, среди всякого хлама и мусора?! Я уже был сыт по горло всеми этими тайнами пещеры Лейхтвейса. Вот пойду сейчас и добуду интервью у этого типа, кто бы он ни был, хоть и я сам. Пора установить, кто есть кто!

Тут у меня снова что-то ворохнулось в мозгу, тяжело так, неуклюже... Я приостановился, прислушался, держа одну ногу на весу... Нет, затихло опять, упряталось...

Я стоял уже у самой двери в зал хронокамер.

За дверью была тишина. Абсолютная тишина. Я приложил ухо, прислушался: ни звука не слышно. Спать он там устроился, что ли? Я осторожно потянул дверь на себя, она скрипнула, открылась; полоса света из коридора легла в полумрак зала, я увидел беспорядочно наваленные обрезки труб, дикую путаницу кабелей... Никакого человека я там пока не разглядел, но он-то меня должен был отлично видеть, я ведь стоял на свету! "Вот врежет он мне сейчас каким-нибудь подходящим предметом по голове!" - с неудовольствием подумал я.

Но все же распахнул пошире дверь, шагнул через порог и торопливо огляделся.

Никто мне ничем не врезал. В зале вроде никого и не было. Если б этот неизвестный дядя попробовал спрятаться, я бы непременно услышал шорох, но тишина стояла мертвая.

Окна зала выходили в дворик между главным зданием и эксплуатационным корпусом, перед окнами росли высокие кусты сирени, из-за них тут было темновато, особенно сейчас, вечером. Я щелкнул выключателем у двери. Вверху загорелись белые огни больших лампочек, висящих на еле закрепленной проводке.

Ералаш в зале был просто ужасающий, мне даже непонятно стало, как сами-то монтажники здесь пробираются. Но спрятаться тут было негде - разве что в глубине зала, за хронокамерами. Они стояли все три в ряд у задней глухой стены - здоровенные, раза а три больше нашей лабораторной. Четвертую монтажники еще не поставили, только фундамент под электромагнит подвели.

Так что же он, действительно за хронокамерами спрятался? Я поднял обрезок тонкой трубы длиной более метра и начал пробираться к хронокамерам, путаясь в кабелях и расталкивая грохочущие трубы.