Кто есть кто в истории России

Какие печати применялись на Руси?

В древней Руси печать выполняла разные функции. Она не только удостоверяла подлинность документа, но и представляла собой аналог верительной грамоты, отражая полномочия того, кто предъявляет документ. В договоре князя Игоря с греками, подписанном в 944 году, специально оговаривалось, что направляемые в Грецию послы должны предъявлять документы с позолоченными печатями, а гости (купцы) – с серебряными.

На древнерусских документах в основном применяются вислые печати. Они привешивались к грамоте на специальных шелковых или льняных шнурах. Печати также отличались по материалу: главные печати изготовлялись из свинца и покрывались слоем золота или серебра.

Для изготовления вислых печатей применяли специальные двусторонние матрицы. Они имели форму щипцов и изготовлялись из металла. В Печатном приказе даже была предусмотрена должность мастера по изготовлению печатей и тисков.

Наиболее важные документы снабжались печатями, привешенными на кожаных ремешках. В частности, найденная археологами печать старшего сына князя Владимира Изяслава Владимировича привешивалась на тонком кожаном ремешке со специальным тиснением.

Золотые печати, как правило, привешивались к трактатам – договорам, заключаемым с другими странами. В период татаро-монгольского ига золотые печати стали привилегией татарских царей и царевичей.

Лишь в процессе усиления Русского государства золотые печати стали использовать и русские правители. Первыми такие печати появились на шертных (от древнерусского шерть – присяга) грамотах – документах, обещавших защиту и покровительство татарским князьям, принявшим русское подданство.

Серебряными печатями пользовались мелкие княжества, входившие в состав Русского государства. В большинстве же случаев использовались свинцовые печати.

Только с конца XIV века на документах появляются прикладные печати. Обычно они изготавливались из воска. Для упрочнения печати в нее пропускали тонкую бумажную ленту.

На государственные бумаги прикреплялись воскомастичные печати. Их изготовляли из воска, к которому была добавлена цветная мастика. Как правило они были красными или черными. Обычно печатью красного цвета отмечали подлинник документа, а на всех копиях ставили печать черного цвета. Иногда в документе специально оговаривали, что под подлинной грамотой стоит печать красного воска.

Иногда встречаются и противоположные подтверждения. Так, на многих монастырских документах, где стоит печать из черного воска, подписью дьяка подтверждена ее подлинность.

Восковые и мастичные печати также изготовлялись с помощью специальных матриц. Чтобы печать лучше прикреплялась к бумаге, в документе прорезали 2 небольших отверстия на расстоянии около двух сантиметров друг от друга.

Через них пропускали узкую полоску бумаги, сложенную вдвое или вчетверо. На эту полоску прикладывалась печать. Такие печати назывались отворчатыми. Для предохранения печати ее прикрывали сверху бумажным кружком – кустодией (от латинского custodia – стража, охрана).

Чтобы увидеть печать, нужно было отогнуть кружок. Печати «под кустодиею» прикладывались к жалованным документам и другим бумагам, исходившим от самого царя.

С начала XVII века входят в употребление сургучные печати. В них также сохраняются цветовые различия. В частности, красным сургучом запечатывались приказные документы, а почтовые и прочие бумаги запечатывались сургучом черного или коричневого цвета.

В конце XVII века входят в употребление «копченые печати». Для них изготовлялась металлическая или каменная матрица. Перед приложением печати ее коптили на свечке. Приложив к бумаге, печать прижимали с большой силой. Поля матрицы давали ровный черный отпечаток, а вырезанный на ней рисунок оставался белым. Подобным образом удостоверена подлинность большинства таможенных документов того времени.

Матрицы для сургучных печатей изготовлялись из серебра и золота. Так, сохранились документы, в которых описано изготовление золотой печати для города Ярославля. Там говорится, что одновременно с самой печатью был изготовлен ящик, оклеенный атласом, и специальный мешочек из бархата для хранения печати.

«Копченые печати» продолжали употреблять вплоть до середины XIX века, когда им на смену пришли штампы из каучука.

Как выглядела понёва?

В «Антоновских яблоках» И. Бунина есть такое описание одной из крестьянок: «молодая старостиха, беременная, с широким сонным лицом, и важная, как холмогорская корова. На голове ее «рога» – косы положены по бокам макушки и покрыты несколькими платками, так что голова кажется огромной; ноги в полусапожках с подковками стоят тупо и крепко; безрукавка – плисовая, занавеска длинная, а понёва – черно-лиловая с полосами кирпичного цвета и обложенная на подоле широким золотым «прозументом».

Отделанная яркой (золотой, серебряной или медной) тесьмой (позументом) понёва считалась праздничной. Иногда ее украшали разноцветной шерстью или кружевом.

Используя просторечие, Бунин указывает на место действия своего рассказа, которое происходит на юге средней полосы России. Кроме того, очевидно, что понёва была крестьянской одеждой. Об этом же свидетельствуют и другие источники, где описывается крестьянский быт. Говорят, когда дворовая девка впадала в немилость, ее одевали в понёву.

Итак, в рассказе Бунина речь идет о народной одежде. В зависимости от мест, где она была распространена, данный элемент костюма назывался панёвой, понявой, поней или понекой – все это одежда замужней женщины.

Во время свадебного обряда понёву одевали на кнут, «вот тебе гроза и воля, и вся твоя судьба», а затем все это опускали на невесту. Считалось, что после этого жена всегда будет покорна мужу. Невеста с громким плачем отвечала: «На что девичью красу снимаете, бабью сухоту надеваете».

У белорусов и русских, прежде всего живших в южных областях России, где в основном и носили понёву, представлявшую собой открытую спереди или сбоку юбку, вначале так же называли и полотняную ткань, и нижнюю женскую тонкую рубаху.

На Руси понёва была распространена еще в X–III веках. Ее надевали поверх рубахи. На талии ее перехватывали поясом – гашником (ремнем, веревочкой, шнурком, тесьмой), так что свободные края ее расходились. В середине виднелась расшитая рубаха.

Вероятно, к XVI веку окончательно определилось назначение понёвы и ее покрой. Три прямоугольных полотнища соединялись между собой двумя швами и собирались на шнурок («вздержку»).

Ткань на понёву шла домодельная – шерстяная или полушерстяная. Кроме запашной, существовала еще и глухая понёва, которая имела дополнительное четвертое полотнище («прошву» или «вставку») из другой, чаще фабричной ткани. У глухой поневы полотнища были сшиты полностью.