Кто первым бросит камень

На счастье иностранца, его никто не заподозрил. Мало того — смерть старика сочли естественной и даже не стали заводить уголовного дела. Так что никакого расследования убийце не грозило, и Хрусталефф с чистой совестью отбыл домой. Я лично отвезла его в аэропорт и посадила в самолет, — мрачно закончила я. — Это, Георгий, ответ на вопрос «как». И, если бы не ваш сын, никто бы и не сомневался, что гроссмейстер просто сыграл последнюю партию со смертью, и все.

— Женя, так нельзя, — сказал Йосеф. — Ты бросаешь какие-то ужасные обвинения. У тебя есть доказательства? Или это только твои догадки?

Голос подполковника звучал холодно. Я вспомнила, что Деби — его дальняя родственница.

Я встала, и все вздрогнули. Семья Киприановых смотрела на меня так, словно я была горгоной Медузой — с отвращением и страхом. Ничего. Уже недолго осталось…

Я достала из сумки распечатку.

— Вот, — я протянула листы Георгию. — Это копия заключения криминалистической лаборатории. Анализ монеты показал, что на ее поверхности еще сохранились следы яда. Очень опасная штука, кстати. Действует через кожу, в течение пятнадцати минут наступает паралич сердечной мышцы. Я по ядам не специалист, но сразу видно — дрянь эта крайне редкая и очень дорогая. А вот и сама монета. Полагаю, теперь она принадлежит вам.

Я выложила на стол прозрачный зиплок с монетами. Все уставились на пакет, но никто не осмелился прикоснуться к нему.

— Я говорил маме, что в доме побывал кто-то чужой! — сердито сказал Артем. — А она мне не поверила! Все могло быть иначе, да?

Я не ответила мальчику, а обратилась к его отцу:

— Кстати, Георгий, вы любите фалафель? Вас не удивляло, что ваш друг Йосеф заставил вас покинуть дом под совершенно бредовым предлогом, будто дом напичкан подслушивающей аппаратурой? И все последние дни кормил вас уличной едой?

Георгий вопросительно уставился на Ёсю. Подполковник пожал плечами.

— Вы должны сказать спасибо вашему другу. Йосеф спас вам жизнь. Вы заметили, что ваше самочувствие резко улучшилось после того, как вы покинули дом?

Георгий потрясенно уставился на Дебору.

— Да-да, вы не ошиблись! Если бы не эта предосторожность, вы бы не сидели в вашей уютной гостиной, а лежали на столе в морге. И вскрытие показало бы инфаркт. А что такого? Ваш сын похищен, сплошные переживания… неудивительно, что сердце не выдержало! Кстати, Дебора, почему вы использовали другое средство? Не стали разыгрывать внезапную смерть? И какой предмет вы подсунули мужу?

Девушка усмехнулась. Я почувствовала, как мороз пробежал у меня по позвоночнику от этой усмешки.

— Я использовала клавиатуру компьютера. Обычно Йегуда проводил за ним долгие часы. Но с тех пор как пропал его сын, он не просидел за компьютером и десяти минут подряд! Йегуда проводил все время в поисках сына. Или просто сидел и смотрел в стену. Так что мой план не сработал. Смешно, правда?

— Умереть от смеха! — сказала я. — Ну вот, с «как» мы, полагаю, закончили. Теперь наступает очередь «почему»… Георгий Иннокентьевич, может быть, нам выйти? Это ведь ваше семейное дело…

— Мне теперь все равно, — глухо проговорил Георгий. Он поднял на Дебору взгляд, полный первоклассной ненависти: — Скажи, сучка, чего тебе не хватало?

Артем закашлялся. Я постучала подростка по спине и тихо произнесла ему на ухо:

— Добро пожаловать в мир взрослых людей. Ты же хотел побыстрее повзрослеть?

— Но не настолько же! — прошептал Артем.

Дебора налила воды в стакан. Мы как завороженные смотрели на нее. Неужели отравится?! Нет, не верю!

Девушка медленно, неторопливыми глотками пила воду. Мы не сводили с нее глаз. Деби поставила стакан на столик и вполне мирно ответила:

— Чего не хватало? Детей, милый.

Георгий растерянно моргал.

— Что ты отвечал мне, когда я заводила разговор о детях? «У меня уже есть сын!» — передразнила девушка, кстати, очень похоже. — Но у меня-то нет! Ты так любил своего уродца, своего маленького гения! Все заботы о нем, все деньги ему! Нанял мальчишке персонального учителя вместо того, чтобы просто отправить парня в школу, как всех! Мне уже двадцать девять, не забыл? Ты подарил мне на день рождения кольцо с бриллиантом. И пообещал, что на следующий — на тридцатилетие — подаришь вдвое крупнее! Но мне не нужны бриллианты. Я хотела ребенка. Иван… Да, он лишен твоего обаяния, но он дал бы мне то, что я хочу!

— Интересно, на какие средства ты собиралась жить с этим типом? — затрясся Георгий. — Он мелкая сошка в лос-анджелесском филиале, просто офисный планктон!

— Пап, думаю, ты забыл кое о чем, — сказал Тема. — У тебя ведь есть патенты, помнишь? Все твои права унаследует законная супруга. Ну и я получу половину, верно? Правда, я тебя не собирался убивать…

— Молчи уж, ты тоже хорош, — проговорила я.

— Яблочко от яблони недалеко падает! — усмехнулся Тема.

— Йегуда, что ты собираешься делать? — спросил подполковник. Он сидел сгорбившись, свесив между колен тяжелые руки. Лицо его налилось нездоровой краснотой. Я подумала, что из всех нас подполковнику пришлось тяжелее всех. Самые правильные в этом мире всегда получают самые тяжелые пинки…

— Это хороший вопрос, — кивнула я. — Так что вы решили, Георгий?

Киприанов посмотрел на Дебору. Девушка выпрямилась, ее высокая грудь вздымалась от глубокого дыхания. Сейчас Деби напоминала экзотический цветок — соблазнительный и очень опасный. Я легонько пнула Артема, чтобы не таращился так явно на женщину, которая приходилась ему мачехой.

— Убирайся, — сказал Георгий.

— Папа! — совершенно по-детски завопил Артем. — Ты не можешь! Ты не дашь ей уйти! Она… она убийца!

— К сожалению, мы ничего не можем доказать, — констатировала я.

— А как же результаты из лаборатории? — спросил Йосеф.

— Они всего лишь доказывают, что монета отравлена. Но ничто не указывает на Дебору. Нет также свидетелей того, что именно она передала гроссмейстеру монету.

— Но есть же этот американец! — не сдавался Артем. — Потрясти его как следует — и расскажет все как миленький!

— Его причастность к преступлению тоже не доказана. Это всего лишь догадки, понимаешь? С точки зрения закона и преступления-то нет.

— Как это — нет?! Ведь деда отравили! — вскипел Тема.

— В графе «причина смерти» значится «острая сердечная недостаточность», — вздохнула я. — Уголовного дела заводить не стали. Конечно, можно произвести эксгумацию…

Артем сглотнул и умоляюще посмотрел на отца.

— …но, полагаю, Георгий на это не пойдет. Иннокентия Петровича это не воскресит, а скандал получится громкий.

— Никакой эксгумации! — отчеканил Киприанов. — Никаких скандалов, связанных с нашей фамилией, я не допущу!