Кто правит миром

– Интересно.

– Подозрительно. Вся верхушка в России и среднее звено – новые люди. Соколовича невозможно проверить.

– А если вызвать его к нам?

– Опасно. Если подозрения подтвердятся, его придется убить – ведь он тоже поймет. Тогда прервется связь со всей средней и высшей структурой масонов в России. А структура останется – так мы потеряем и собственно русское масонство. Он защищен почти так же, как и мы сами.

– М-да… Неожиданный поворот… Не припомню ничего подобного…

– Может я чересчур мнителен…

– Не замечал за тобой мнительности.

– Я проанализировал расходы Соколовича. Естественно, ту их часть, которая нам известна.

– И что же?

– Они намного превосходят то, чем может располагать Понимающий. У меня сложилось впечатление, что на самом деле этих расходов еще больше. Тех, о которых мы не знаем. Если сравнить его расходы с возможностями русских масонов, то очевидно, что он имеет еще какой-то, более существенный источник средств.

– Соединенный с бездонной казной императрицы Екатерины?

– Я тоже так подумал. Хотя ее казна не бездонна. Она с трудом сводит концы с концами. Уж больно велики расходы. У нее несколько армий, Потемкин, дежурные фавориты. Впрочем, расходы на фаворитов не так велики, слухи преувеличивают их.

– Невозможно даже предположить, что у нас, на самом высшем уровне, оказался человек, который использует наши структуры для какого бы то ни было государства. А уж тем более для России, которую нам нужно уничтожить.

– Или затеял свою игру.

– Это вероятнее.

– Соколович единственный из Понимающих, которому всего сорок. Все остальные проверенные, и, главное, просто старые – семьдесят-восемьдесят лет. У него какое-то непонятное прошлое. Он словно ниоткуда.

– Мы не поторопились, сделав его Понимающим?

– И да и нет.

– То есть?

– Да, потому что в России почти пятнадцать лет не было Понимающих, точнее, они были убиты… И нет, потому что Соколович уже сам стал Понимающим – золотой перстень для него простая формальность – он полностью владеет ситуацией. И еще… Выяснилось, что у него своя сеть людей в Париже…

– Что значит, сеть людей? Пять-шесть осведомителей при русском после?

– Полсотни человек.

– Ого!

– Возможно, и больше. И не только в Париже…

– Где же еще?

– В Берлине и в Вене. В Стокгольме. В Лондоне. В Мадриде и в Неаполе. В Варшаве.

– И в Стамбуле?

– Да, и в Стамбуле.

– Картина впечатляет…

– Мы практически не можем контролировать его. А он вполне может контролировать нас.

– Все это очень серьезно. Я всегда говорил: Россию нужно уничтожить! Необходимо срочно послать в Россию человека, который бы мог все проверить и, если надо, снять с шахматной доски Екатерину и Потемкина.

– Послать в Россию человека… Но кого? Мне кажется, такая миссия под силу только одному человеку.

– Маркизу?

– Да.

– Я тоже так думаю.

– Маркиз занят Иосифом.

– Иосифом, но не Австрией. Как я понимаю, у него уже все налажено с Иосифом, и это могут завершить и без него. А в России разбираться придется очень долго. Ее нужно уничтожить! Иначе рухнет то, что мы создаем сотни лет! Кстати, Маркиз любит сложные задания.

– Да, у Маркиза это влечение, род высокой поэзии.

– И потом, отправив в Россию, мы отдалим его от Франции. Маркиз ведь тоже человек. Как еще он воспримет все, что там произойдет…

– Я думаю, безразлично. Он ведь снял с доски Людовика XV.

– Да. Но это всего лишь эпизод в жизни Франции. Когда он поймет, что будет уничтожена вся Франция, старая Франция, то неизвестно, что шевельнется в его душе.

– Ну, о событиях он узнает и в России.

– Знать одно, видеть своими глазами – другое. Не забывай, Маркиз Полномочный Вестник Смерти капризен. Непредсказуем. И как тебе хорошо известно, почти неуправляем. И поэтому опасен. Ведь если задуматься – он фактически равен нам с тобой. Только мы подчинили себя высшей цели. Маркиз же не подчинен ничему! Он даже сильнее нас – мы дорожим жизнью, потому что хотим увидеть результат своих трудов. Он не дорожит ничем – и это делает его неуязвимым. Его душа – дьявольская бездна. Вызывай Маркиза. К разговору с ним нужно хорошо подготовиться, нужно как можно подробнее рассказать ему о России, ввести в курс дела. А мы ведь сами не совсем хорошо понимаем, что там происходит и что может произойти. И какое решение нам принять. Соколович может оказаться опаснее Маркиза… Нужно всегда помнить: Россия должна быть уничтожена.

Ну, о Соколовиче, или, точнее, о Соколовичах, читатель уже знает. А о Маркизе Полномочном Вестнике Смерти я самым подробным образом расскажу в ближайших главах.

Французские генеральные штаты, французские парламенты и французский народ

Генеральные штаты, или Государственные чины, или Собрание представителей сословий французского народа впервые собрал в конце XIV века король Франции Филипп IV Красивый, когда возникла угроза для самостоятельности королевской власти.

Государство Франция название свое получило по имени небольшого германского племени франков. Франки завоевали древнюю Галлию, страну, населенную племенем кельтов, которых древние римляне называли галлами. Принципы верховной власти во Франции сложились на основе древнего германского права, а оно возникло из родовых законов и традиций. Своих вождей германцы выбирали на общем собрании из представителей того рода, который считался царским, за храбрость и воинские заслуги своих предков. Их называли конунгами, или князьями, что в переводе означает «род». Но позднее вождей стали называть королями, по имени самого прославленного вождя – Карла Великого [55] , объединившего в IX веке под властью германцев большую часть центральной Европы.

55

Карл Великий –

 Карл Великий (742 – 814), франкский король с 768 года, император с 800 года, из династии Каролингов.

Собрания, избиравшие королей, назывались «мартовскими полями», потому что собирались они в марте. Этим собраниям и принадлежала вся власть. Когда франки завоевали огромную страну – Галлию, эти собрания собирались для воинских смотров и утверждения королевских указов. Новый народ – французы, образовавшийся из завоеванных галлов и растворившихся среди них завоевателей германцев, сотни лет хранил память об этих собраниях как о первоисточнике законной власти.

В XIV веке на власть над миром претендовал папа римский. Без войск, только силой духовного давления, он диктовал свою волю европейским христианским королям. Король Франции Филипп IV Красивый не согласился делить власть, а тем более свои доходы с папой римским. Он повелел священникам платить подать в королевскую казну, а не в папскую. Папа римский, Бонифаций VIII [56] , запретил духовенству отдавать подати мирской власти и пригрозил отлучить Филиппа от церкви и освободить его подданных от присяги королю. В послании Филиппу Бонифаций писал, что наместник Христа и апостола Петра на земле – папа – выше короля, «ибо каждому из смертных для спасения души необходимо подчиняться воле и велениям римского первосвященника».

56

Бонифаций VIII – Бонифаций VIII (1235 – 1303), с 1294 года папа римский, сто девяносто девятый по счету, происходил из древнего рода Гаэтани из Ананьи. Красноречивый юрист и дипломат, красавец собой, он был избран папой после того, как предшествующий папа Целестин V, известный своей искренней набожностью, покинул престол по совету вещего голоса свыше, раздававшегося в часовне, где он сутками напролет возносил молитвы. По слухам, этот голос исходил из уст самого Бонифация, тогда еще носившего имя Гаэтани, и передавался в часовню по специальному устройству. Бонифаций VIII объявил каждый сотый год летосчисления юбилейным. Празднование юбилея 1300 года собрало в Рим два миллиона паломников со всей Европы и доверху наполнило папскую казну. Бонифаций мечтал восстановить могущество папского престола времен папы Григория VII (между 1015 и 1020 – 1085), к которому императоры Священной римской империи германской нации ходили в замок Каноссу босиком и во власенице вымаливать прощение в страхе перед отлучением от церкви, что в свою очередь грозило освобождением от присяги подданных, только и ждущих повода сбросить монарха с трона и занять его место. Когда король Франции Филипп IV Красивый обложил налогами духовенство, папа пригрозил ему проклятием и отлучением. «Не думай, что ты не подвластен никому и можешь не подчиняться главе святой церкви. Так может думать только безумец или нехристь», – написал папа королю. Король в 1302 году собрал в соборе Парижской богоматери представителей сословий и, получив их поддержку, сжег письмо папы и отписал в Рим: «Филипп, милостью Божьей король французов, Бонифацию, мнящему себя верховным владыкой. Да будет известно вашему нахальству, что как светская власть, мы никому не подчинены; кто думает иначе, тот бездельник и дурак». Бонифаций отлучил Филиппа от церкви и объявил, что его корону получит тот, кто доставит французского короля в Рим живым или мертвым. Филипп обвинил Бонифация в торговле церковными должностями, стяжательстве и «противоестественных пороках». В 1303 году он послалл в Рим своего канцлера Ногаре с отрядом рыцарей. Они должны были схватить папу и доставить его на суд во Францию. Папа бежал в родной Ананьи. Но Ногаре захватил папский дворец, а приехавший вместе с ним племянник кардинала Колонна – лютого врага Бонифация, стащил Бонифация с алтаря, ударил по лицу рукой в железной рыцарской перчатке и назвал первенцем сатаны. Папа не вынес такого унижения и через два дня умер. По другим сведениям, он умер, потому что, находясь в плену у своих врагов, два дня ничего не ел и не пил, боясь отравы, и организм старика не выдержал этого поста. Тот факт, что папство в лице одного из самых гордых своих представителей было жестоко унижено, и земля не разверзлась, чтобы поглотить оскорбителей, совершивших чудовищное преступление, произвел сильнейшее впечатление на всю Европу. Впрочем, многие отнесли это на счет нечестивости самого папы. Современник написал о Бонифации: «Он подкрался как лисица, царствовал как лев и умер как собака». Данте (1265 – 1321) поместил Бонифация VIII в восьмой круг ада, где в огненных ямах горят те, кто обогатился торгуя церковными должностями и церковным имуществом..

Но Филипп Красивый не подчинился. Он собрал (по примеру древних германских собраний) представителей дворянства, духовенства и горожан, и это собрание, получившее название Генеральных штатов, провозгласило полное верховенство французского короля, объявив, что в светских делах он зависит только от одного Бога. Филипп еще не раз обращался к помощи Генеральных штатов. Они поддержали его и когда потребовалось утвердить разгром ордена тамплиеров, и когда король решил обложить налогами земли вельмож и духовенства, ранее освобожденных от податей.