Кто сильней - боксёр или самбист?

На этом и закончилась их первая и далеко не последняя встреча. Это знакомство в спортзале с сотрудником КГБ, также как и в своё время два удара в челюсть каптёра в спортроте танкового училища круто изменят жизнь молодого человека. А в тот момент простой советский прапорщик не мог даже представить себе, в какое соперничество он вскоре будет втянут между двумя секретными службами дрезденского гарнизона: КГБ и Особым отделом штаба армии. А пока Тимур, абсолютно ничего не подозревая о своей дальнейшей судьбе, поспешил на вокзал, чтобы на последнем автобусе успеть доехать до деревни Помсен, а оттуда прогуляться пешочком пару километров до своего стрельбища. По дороге он быстро проверил свой потайной карман гражданской куртки, где лежали аккуратно свёрнутые семьсот западногерманских дойчмарок.

Советский прапорщик Кантемиров в этом году с купли-продаж одежды и аппаратуры перешёл на валютные сделки. И это было закономерно. Просто через некоторое время Тимур понял сам, что деньги — это наиболее ценный, выгодный и самый удобный товар. Не надо было носиться с сумками и коробками, примерять, проверять и постоянно прятать вещи и аппаратуру. А надо было всего лишь взять одну пачку социалистических марок, поехать после службы вечером из Дрездена в Берлин, купить в столице у югославов пачку западных марок, затем съездить в Лейпциг, продать дойчмарки чуть подороже вьетнамцам или арабам и с уже совсем с другой пачкой ГДРовских денег вернуться под утро домой. То есть почти за одни сутки Тимур мог заработать примерно две свои служебные зарплаты, то есть примерно около тысячи социалистических марок. Конечно, ко всем этим операциям с валютой Тимур пришёл не за один день. Многому пришлось научиться по ходу этой пьесы. Даже простые поездки в Берлин советским военнослужащим были строго запрещены и карались немедленной, в течение 24 часов, отправкой в Советский Союз, дослуживать в Краснознамённом Туркестанском военном округе.

Прапорщик Кантемиров ничего и ни у кого не крал, и не продавал краденное. Он не занимался хищением социалистической собственности, не воровал военное имущество. Просто Тимур на одни деньги покупал другие денежные знаки и вновь сбывал их обратно, но уже другим покупателям. И что интересно, все в этой денежной цепочке были довольны. И самым довольным был, конечно же, наш советский прапорщик.

Но, социалистическое государство в виде Союза Советских Социалистических Республик было всё же в корне не согласно с такими действиями своего гражданина Кантемирова и считало, что только органы советской власти обладают исключительным правом на совершение таких операций с валютными ценностями. Оборот наличной иностранной валюты среди граждан СССР был строго ограничен и являлся уголовно наказуемым деянием. Поэтому, только за этот потайной карманчик с западными дойчмарками действия военнослужащего уже подпадали под статью 88 Уголовного Кодекса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (УК РСФСР) «Нарушение правил о валютных операциях», санкция которой была от трёхи до восьми лет с конфискацией имущества. И это была уже не относительно лёгкая вторая часть статьи 154 УК РСФСР «Спекуляция», по которой те же армейские особисты могли закрыть глаза на этот проступок в своих служебных (и личных тоже) целях.

Валюту в Советском Союзе невозможно было так просто купить и продать. Статья 88 УК РСФСР входила в раздел «Государственные преступления» и расследовалась только органами Комитета Государственной Безопасности (КГБ). И хотя в стране уже начались большие перемены, уже появились перестройка и гласность, а впереди маячила пока всем непонятная демократия — до смягчения данной статьи было ещё очень далеко. И ещё дальше было до окончательной отмены санкций статьи «Нарушение правил о валютных операциях» Федеральным законом Российской Федерации в июле 1994года. Напомню ещё раз — режим в стране был совсем другой! Но, и этот режим начинал постепенно меняться. А в Советской Армии постепенно начинался Большой Бардак...

Поэтому на тот период жизни Тимура только за информацию о валюте в кармане прапорщика Советской Армии и особисты полка, и новый знакомец из спортзала наверняка получили бы поощрение по службе. А если бы эти секретные служивые смогли бы ещё и реализовать эту тайную информацию в оперативное дело и задержать этого «валютчика», врага государства, с поличным — каждый бы из них враз продвинулся по службе. А то глядишь, и в звании. Всё было очень серьёзно! И Тимур это хорошо понимал и старался максимально обезопасить себя от любого намёка на владение им западной валютой. Хотя молодому человеку очень хотелось сделать некоторые покупки и приодеться в специальных магазинах «Intershop», где принимали только капиталистические деньги. Эти магазины в ГДР были только в крупных городах на вокзалах и в западных гостиницах «Interhotel». Арабские друзья Тимура в основном только там закупались и периодически угощали Тимура заморскими продуктами и напитками. А советский прапорщик даже банку «Кока-Колы» не мог привезти себе домой. И тем более угостить своих коллег по службе каким-либо там заморским виски. Ферботен, понимаешь ли! Запрещено. «Конспирация и ещё раз — конспирация!».

Автобус появился из-за поворота точно минута в минуту. И советский прапорщик, уже в который раз, удивился пунктуальности местных водителей, как они могут соблюдать точное расписание в любое время и в любую погоду? В родном шахтёрском посёлке так вовремя автобусы никогда не ходили! Тимуру часто приходилось приезжать на немецких автобусах в город. Он уже знал многих водителей в лицо, а с некоторыми был даже знаком. Немцы, особенно пожилые люди, обычно вежливо относились к советским военнослужащим. А к владеющим немецким языком всегда было особое расположение. В салоне молодой человек поздоровался по-немецки со знакомым водителем, и тут же услышал от него пару шутливых фраз о своём позднем возвращении домой:

— Es ist zu sp"at, junge! Das M"adchen ist wahrscheinlich schon m"ude, auf Ihren Freund zu warten. (Поздно уже, парень! Девушка, наверное, уже заждалась своего друга).

Тимур только рассмеялся в ответ и согласно кивнул головой. Затем уплатил водителю пятьдесят пфеннигов за проезд и сел на своё место. Глядя в окно на ночные огни Дрездена, он вдруг вспомнил свою последнюю поездку три года назад на автобусе из военкомата домой...

Глава 8 Призыв

«Российская школа бокса всегда считалась одной из лучших в мире. А в России, наверное, одной из самых авторитетных школ по праву считается челябинская. А дальше начинается что-то непонятное. Получается, что самый богатый урожай чемпионов дают всё-таки не города-гиганты Челябинск и Магнитогорск, а многочисленные шахтёрские посёлки, облепившие город Копейск. Именно эти населенные пункты негласно соревнуются между собой, чей представитель на этот раз поднимется выше всех в мировом боксерском первенстве. Есть что-то такое, что придаёт копейским мальчишкам из этих богом забытых мест необычайную силу духа, выдержку и упорство»

(Статья «Ясная голова и крепкие кулаки» про чемпиона мира среди профессионалов WBC в молодёжной весовой категории Антона Новикова из шахтёрского посёлка «Имени Бажова». Газета «Вечерний Челябинск» от 10. 07.2009г.).

Призывник Тимур Кантемиров возвращался домой из городского военкомата и, щурясь от яркого южно-уральского солнца, с удовольствием разглядывал знакомый весенний пейзаж за окном рейсового автобуса. У зелёных подножий местных «гор», состоящих из рыжих терриконов действующих и заброшенных шахт, на полосках вспаханной земли везде копошился народ. Пришла горячая пора сажать картофель. Отгремели майские праздники, земля на Урале начала прогреваться, и наступила пора задумываться о хлебе насущном. Картофель в шахтёрских семьях всегда входил в меню — и на первое, и на второе; а запасы урожая местных садов и огородов кормили людей весь год. Старый автобус тяжело переваливался по вечно разбитой дороге, делая остановки у каждого шахтёрского посёлка.

Весь городок состоял из этих небольших поселений, разбросанных по всей округе по прихоти матери-природы. Там, где ближе к поверхности земли располагались пласты каменного угля, строились шахты, появлялись деревянные бараки, которые и были потом первым местом жительства для многих семей шахтопроходчиков. Шахта вгрызалась в землю отбойными молотками и зарядами аммонита, затем шли первые тонны угля Родине. А посёлки разрастались: строились новые кирпичные дома, появлялись школы и магазины. Около каждой шахты был свой посёлок, по виду которого можно было тут же определить — шахта была ещё рабочей или уже полностью выработала свои подземные ресурсы. Около закрытых и затопленных шахт жизнь постепенно угасала: сначала закрывались школы, затем магазины, местная молодёжь уезжала ближе к новым рабочим местам, а старики так и доживали здесь отпущенный им век. Посёлок постепенно вымирал вслед за своей шахтой.

В самом отдалённом от центра посёлке и жил Тимур. Шахта была новой, под номером сорок семь, перспективной, ударной, с большим запасом угля. Свидетельством тому служила постоянно горевшая на башенном копре шахты Звезда ударника коммунистического труда. Поэтому посёлок гордо носил название «Имени тридцатилетия ВЛКСМ», постепенно рос и уже имел две школы, баню, поликлинику и даже небольшую больницу. Прямо в центре посёлка стоял памятник Владимиру Маяковскому, а напротив каменного поэта возвышался над ближайшими домами одноимённый Дворец культуры. Ещё одной достопримечательностью нашего посёлка были расположенные неподалёку две тюремные зоны (одна строгого режима, вторая — не очень строгого), сидельцы которых периодически пополняли местное население и трудовой коллектив шахты. Шахте всегда была нужна свежая рабочая сила...