Кто стреляет последним

— Их сдал Марат, — ответил Вадим. — Его люди весь день пасли их «бээмвуху».

— Так вот зачем он так рвался в Интерпол, — отметил Меркулов. — И зачем ему нужны были отпечатки их пальцев. По приказу Марата они были сняты с бокалов, из которых эти двое в «Руси» пили «Боржоми», — объяснил он Вадиму.

Но Вадима сейчас интересовало другое.

— Можно немного назад отмотать пленку? — попросил он Меркулова.

Замелькали кадры захвата.

— Стоп, — сказал Вадим. — Что он выбросил — щелчком, как окурок?

— Окурок, наверное, и выбросил, — предположил Турецкий.

— Он не курил. Можно еще немного назад? На стоп-кадрах?

«БМВ» на экране двинулась задом к тунисскому посольству.

— Вот!

Меркулов остановил пленку. На экране отчетливо виден был Сильвио, он сидел на заднем сиденье, свободно раскинув руки по подлокотникам. Сигареты в руках не было.

— В самом деле, что же он выбросил? — заинтересовался Турецкий.

— Это уже не имеет значения. — Меркулов выключил телевизор. — Вернемся к делу.

— Константин Дмитриевич, можно задать нашему гостю несколько вопросов? — спросил Турецкий.

— Задавайте, — согласился Вадим.

— Как вы оказались в приемной Осмоловского в момент убийства?

— Я хотел попросить профессора сделать анализ ампулы. В Институте тонкой химической технологии мне сказали, что такой анализ может сделать только он.

— Для чего вам нужно было знать, что это за вещество?

— Чтобы понять, что происходит.

— Кто вынул из компьютера дискету с результатами анализа?

— Я.

— Где эта дискета?

— В папке для Израиля. Весь груз будет у вас, вы сможете сделать анализ сами. А они не смогут.

— Можно мне? — спросил Софронов. — В Риге вы заходили в израильское посольство. О чем вы говорили с послом?

Вадиму показалось, что он только тем и занимается все эти дни, что отвечает на этот вопрос.

— Ни о чем. Мне нужно было засветиться в посольстве, иначе аль-Аббас не поверил бы Марату.

— И все-таки? О чем-то вы говорили?

— Я попросил посла помолиться за меня у Стены плача в Иерусалиме. Он обещал.

— И все?

— И все.

— Вы верующий человек?

— Иногда — да.

Вопросы сыпались один за другим с разных сторон стола.

— Вы помогли Марату подставить себя аль-Аббасу. Зачем вы это сделали?

— Если бы Аббас не поверил Марату, Марат меня просто убрал бы. А так я стал ему нужен. И пока я ему был нужен, я мог не очень беспокоиться за свою жизнь.

— Если бы ваш замысел удался и люди Аббаса убрали бы сегодня Марата, вы бы к нам не пришли?

— Пришел бы, — чуть помедлив с ответом, сказал Вадим. — Может быть, чуть позже. С этим вот, — кивнул он на папку, — все равно нужно было кончать.

— Вас беспокоила судьба Израиля, которому в первую очередь могла угрожать ливийская бомба?

— Да. Но и наш престиж тоже.

— Наш — что вы имеете в виду?

— Что я могу иметь в виду? Россию.

— Как могло случиться, что Марат, люди которого больше года занимались транспортировкой этого груза из Сибири, не знали о том, что они перевозят?

— Об этом я могу только догадываться. Думаю, они выполняли роль посредников. Их человек у кого-то в Иркутске забирал груз, расплачивался за него и переправлял в Москву. А отсюда, через своих людей на таможне, передавали его людям Аббаса и получали свои деньги плюс комиссионные.

— О каких суммах, по-вашему, может идти речь?

— При мне они называли — полмиллиона «зеленых». Думаю, сам груз обходился Марату тысяч в триста, а около двухсот тысяч — комиссионные. Долларов, конечно.

— Почему вы так считаете?

— Когда Марат сделал вид, что взял меня в долю, он заплатил мне как бы мою часть — пятьдесят тысяч баксов. Вряд ли половину, скорей — четверть.

— Где же эти пятьдесят тысяч?

«Так я вам и сказал!» — подумал Вадим. Он считал, что эти деньги его и он отработал за них по полной программе.

— Их забрал у меня Сергуня. Когда прихватил дома, чтобы отвезти к Марату.

— Почему же вы не взяли их у него после аварии?

— Мне было не до этого.

— Никаких денег при осмотре трупа и места аварии найдено не было, — подал голос из своего угла Косенков.

Вадим пожал плечами.

— Значит, плохо искали. Или наоборот — слишком хорошо.

Участники оперативного совещания переглянулись. Вадим даже почувствовал легкий укор совести за то, что он мажет дерьмом и без того по уши замаранную милицию. Но вспомнил, сколько раз его обдирали менты и по делу, и не по делу — за короткую остановку в неположенном месте, даже за накинутый, но непристегнутый ремень безопасности. И успокоил себя: ничего, перемогутся. К тому же очень он сомневался в том, что если бы деньги действительно были у Сергуни, то они попали бы в протокол.

Вопросы продолжались.

— Вы были за рулем «БМВ» в момент аварии. Как вам удалось убить Барыкина, а самому уцелеть?

— У меня не было намерения его убивать. Мне нужно было его просто вырубить, хоть на время, чтобы уйти. Ему просто не повезло.

— Почему вы ушли с места аварии, когда увидели, что Барыкин мертв?

Вадим пожал плечами:

— А что мне было делать? Ждать, когда меня заберут другие люди Марата?

Из своего угла потянулся Косенков:

— Можно вопрос? Почему именно вас Марат выбрал, чтобы подставить Аббасу?

— Наверное, потому, что я был связан с грузом. Раза четыре я забирал баул во Внукове и отвозил на вокзал. Мне платили по сто тысяч за ездку.

— А зачем вообще Марату нужно было ввязываться в эту аферу?

Вадим кивнул на магнитофон:

— Вы же сами слышали: чтобы избавиться от посредников и диктовать Аббасу свои условия. Если бы все прошло гладко, он наверняка вздул бы цену за груз.