Кто твой враг
Шрифт:
Норман храпел.
Когда Норман ворвался в кухню, она готовила завтрак.
— Вивиан, я вспомнил. Я могу назвать свой адрес, имя, все-все. Я вспомнил. Я — Норман, — кричал он во все горло. — Норман Прайс. Меня зовут Норман Прайс. Что вы на это скажете? — Он обнял ее, закружил. — Меня зовут Норман Прайс. Ей-ей.
За завтраком они были весело возбуждены, но к тому времени, когда они умылись, оделись и сели по обе стороны журнального столика, в обоих произошла перемена. Норман саркастически поглядывал на лежащую на столике литературу. Старые выпуски «Вога» и «Спектейтора», последний роман мистера Болчина, купленный в «Бутс», альбом карикутур Рональда Сиэрла [139] .
139
«Спектейтор» —
Найджел Болчин (1908–1970) — английский писатель, популярный автор «производственных романов». Имеется в виду его роман «Падение воробья», в котором описывается душевное состояние психически больного человека.
«Бутс» — сеть магазинов одноименной фармацевтической фирмы, где, кроме лекарств, продаются грампластинки и массовая литература.
Рональд Сиэрл (р. 1920) — английский график. Нередко объектом его карикатур служила жизнь учениц некой частной школы. По мотивам альбомов этих карикатур ставились фильмы.
— Вам, наверное, не терпится повидать вашу семью, — сказала Вивиан.
Он рассыпался в благодарностях, но от этого стол, разделяющий их, казалось, стал еще шире.
— Я работаю в журнале мод, — сказала она.
— Очень интересно.
— А чем вы занимаетесь?
— Тем-сем.
Что, если, подумала она, он и впрямь летчик? А вполне может быть и рабочим. Руки у него загрубелые.
— Увы, я пишу триллеры. Ну и сценарии. В Штатах я был доцентом. Вообще-то я — канадец.
Вивиан пришла в восторг. Бинки пытался писать, и у него ничего не вышло. Роджер Нэш спит и видит прорваться в кино. И в приподнятом настроении разлила чай.
— Я вас не задерживаю? — спросила она.
— Нет, нет. А может быть, я вас задерживаю?
— Нет.
Он нервически схватил «Спектейтор», отложил в сторону, начал листать «Вог».
— Моя родственница — манекенщица, — сказала она. — Эту квартиру мы снимаем вместе.
— Налить вам еще чаю?
— Да, да. Конечно.
Чай был еле теплый.
— Вам, наверное, нужно позвонить семье?
— Я не женат.
Вивиан покраснела.
— Извините, — сказала она. — Я не из любопытства спросила. — Она сложила вчетверо «Дейли телеграф» [140] , попыталась прикрыть «Астролог», к которому пристрастилась Кейт. Часы тикали невыносимо громко. — Как вы думаете, Айк будет избираться еще на один срок?
— Разве это имеет значение?
140
«Дейли телеграф» — ежедневная газета, отражает взгляды правого крыла консервативной партии.
— Мне почему-то казалось, было б лучше, если б президентом стал Стивенсон [141] . — Голос у нее упал. — Впрочем, я не очень-то разбираюсь в политике.
Норман прокашлялся.
Он был профессором, думала она. Наверное, он из тех, у кого отобрали пятую поправку [142] , Роджер вечно о них талдычит. Может статься, он — коммунист.
— Какой ужас эта охота за ведьмами, правда? Я что имею в виду, — она нащупывала
почву, — ведь многие люди пострадали.141
Эдлай Юинг Стивенсон (1900–1965) — представитель либерального крыла Демократической партии. В 1952 и 1956 гг. выдвигался на пост президента, оба раза проиграл Эйзенхауэру.
142
Пятая поправка — речь идет о пятой поправке к Конституции США, которая дает обвиняемому право не отвечать на вопросы обвинения. Во времена маккартизма Конгресс принял закон, лишающий этого права всех, кто заподозрен в антиамериканской деятельности.
Перед глазами Нормана вмиг возникли Винкельман и компания, Хортон.
— Так им и надо, — брякнул он и тут же пожалел о своих словах.
— Разумеется, — сказала она, — ведь некоторые из них и в самом деле коммунисты и…
— А вам не кажется, что коммунисты имеют такое же право на свои взгляды, как и все прочие?
— Конечно, — пискнула она. — То есть ну как же…
Норман отметил и ее толстые ноги, и плосковатую грудь, и запекшиеся, тонкие губы.
— Извините, я был резок, — сказал он.
— Вовсе нет.
Норман встал.
— Я вам очень благодарен, — сказал он, — но, раз память вернулась, мне надо кое-кого повидать.
— Ну разумеется…
Однако в дверях Вивиан все же не совладала с собой и спросила о том, о чем дала зарок не спрашивать. Слова давались ей с болью, чуть ли не физической.
— Я вас еще увижу?
Норман отметил — и запрезирал себя за это, — что на пальце у нее нет кольца.
— Как же, как же, несомненно.
Когда он уже шел к двери, она сказала:
— В таком случае вам, наверное, стоило бы записать мой адрес?
Он записал и адрес, и телефон.
— Послушайте, — голос ее стал ненатурально высоким, — я бы помогла кому угодно. Так что не думайте, будто вы мне чем-то обязаны.
— Понимаю.
Они поцеловались — Норман несмело, Вивиан скованно, отчужденно, — и он ушел.
Вивиан подтащилась к телефону.
— Кейт. Приходи. Скорей. Я вела себя, как последняя дура. — Положила трубку и засмеялась. Рывками. Засмеется, смолкнет и опять засмеется.
Постучать в дверь Карп не потрудился. Вошел и рухнул в кресло.
— Скажу без околичностей, — начал он. — Только что звонил Норман. К нему вернулась память. Он едет сюда. — Выглядел Карп хуже некуда, рубашка на нем была загвазданная. — Хочет видеть Эрнста.
— Что он еще сказал? — спросила Салли.
— Ничего. — Карп вынул из кармана плотно набитый конверт. — Здесь двести фунтов. Берите деньги и уходите, не мешкая. Норман звонил из Челси. Он будет здесь минут через десять, не раньше.
— Ничего не понимаю, — сказал Эрнст.
— Я тоже.
— И не пытайтесь понять, — сказал Карп. — Берите деньги.
— Вы хотите, чтобы мы сбежали?
— Да.
— Но это же вы рассказали Норману про Эрнста, — сказала Салли. — Если б не вы…
— Времени в обрез. — Глаза у Карпа были отчаянные. — Да, я ему рассказал. Но у человека… Берите деньги. Уходите.
— Почему вы хотите нам помочь? — спросил Эрнст.
И тут, похоже, впервые тучность Карпа выявилась как страшное бремя. Он прерывисто дышал, глаза у него помутились — он был на пределе сил.
— Мы с тобой, — обратился он к Эрнсту. — Мы оба выжили.
— Салли, — попросил Эрнст, — напои мистера Карпа чаем, пожалуйста.