Кто ты, Такидзиро Решетников Том 7

Так называемый институт репутации: для той же выемки вещественных доказательств полицейскому Японии НЕ НУЖНЫ никакие понятые.

В отличии от юрисдикций, где самые достоверные вещественные доказательства полиции судом во внимание не принимаются — если выемка была сделана без двух дееспособных понятых, засвидетельствовавших действия полиции.

По-простому: есть страны, в которых суд никаким сотрудникам полиции без двух понятых не верит по определению — это закреплено в законе. Слова полицейского ничего не стоят, поскольку… понятно.

А есть страны, где наоборот.

Глава 4

ИНТЕРЛЮДИЯ

Примерно в то же время. Директорская парковка возле небоскрёба Йокогама.

Вышедшие из здания полицейские расходятся по своим машинам.

— Янагида-сан! Можно вас на минутку? — молодой офицер, работающий в патруле едва не первый месяц после академии, решительно сбрасывает с плеча руку старшего экипажа и делает шаг к дознавателю.

— Слушаю вас, — комиссар оборачивается, мажет взглядом по нагрудным знакам. — Озава-сан.

— Я могу спросить, почему вы так поступили?

— О чём вы?! — старший чин выныривает из размышлений и нехотя фокусируется на собеседнике.

— Эта адвокат из борёкудан, Миёси. Она сказала правду?

Другие заинтересованно прислушиваются, стараясь, впрочем, выглядеть безэмоциональными.

Старший напарник молодого офицера колеблется, затем приближается и повторно берёт за плечо новичка:

— Сато-кун!..

Но не удостраивается ответного внимания.

— А что именно она сказала? — Янагида набрасывает на лицо приторную доброжелательность и смотрит на неожиданно строптивого коллегу с демонстративным участием. — Пожалуйста, прокомментируйте, что в этой ситуации видите лично вы, Озава-сан? Потом на правах старшего отвечу я.

— Покушение на сексуальное преступление. Доказательства если и не бесспорны, то в каком-то объёме в наличии, — патрульный на мгновение спотыкается, затем твёрдо продолжает. — Если работать добросовестно. Адвокат Миёси прямо обвинила вас в личной ангажированности — она открыто сказала, что следствие в вашем лице выгораживает преступника. Это всё правда?

— Вам бы поменьше обращать внимание на то, что вашей службы прямо не касается! — высокий чин задумчиво качается вперёд-назад. — Тогда, глядишь, старшие товарищи из соседних подразделений и с карьерой помогут, улавливаете намёк? А то ведь в простых патрульных можно и половину жизни провести, — дознаватель многозначительно опускает веки. — До пенсии. А вторую половину жизни доживать уже после отставки. На те копейки, которые нынче отставникам платит городской департамент.

— Вы ответите прямо на мой прямой и конкретный вопрос? — Озава легко и бестрепетно смотрит в глаза мужчины, годящегося в отцы. — Я же слышал весь ваш разговор с этой девицей, мы все слышали. На всякий случай: я сам не в восторге от любой якудзы, в том числе от Эдогава-кай, однако…

— ВАС НИКТО НИ О ЧЁМ НЕ СПРАШИВАЕТ! — брезгливо перебивает дознаватель, собираясь разворачиваться. — ОТ ЧЕГО ВЫ В ВОСТОРГЕ, ЧЕМ ВПЕЧАТЛЯЕТЕСЬ, ЧЕГО НЕ ЛЮБИТЕ — ЭТО НИКОМУ НЕ НУЖНО! ВАС НИКТО НИ О ЧЁМ НЕ СПРАШИВАЕТ, ОЗАВА! Идите работать! До конца смены далеко!

Фамилия патрульного названа без суффикса, без упоминания профессии, что само по себе является достаточно прозрачным оскорблением.

— Зато вас спрашиваю я. — Молодой сотрудник не остаётся в долгу и ловит старшего чина за воротник — не даёт уйти.

Ноги дознавателя по инерции делают шаг вперёд, тело остаётся на месте, комиссар начинает заваливаться. Патрульный дёргает его за одежду вверх и на себя, затем аикидошным пируэтом разворачивает и оказывается носом к носу.

Коллеги из токийского департамента синхронно открывают рты, не зная, как реагировать: каждый из конфликтующих прилюдно и откровенно занял очень жёсткую позицию. У старшего чина задавить авторитетом новичка не вышло, однако у последнего навскидку кроме природной упрямости не очевидны какие-либо козыри.

Непонятно, на чьей стороне вмешиваться. Так-то, в словах вчерашнего выпускника академии своя сермяжная правда есть, но до чего неохота влезать между молотом и наковальней.

— Зато вас спрашиваю я, — повторяет Озава, удерживая Янагиду за воротник, как нашкодившего котёнка.

Занятный ответ на продемонстрированное пренебрежение, думают остальные — в физическом противостоянии любой сотрудник взвода Озавы легко накостыляет хоть и всему отделу комиссара в полном составе, разница профильных подготовок (вчерашний выпускник академии под влиянием невыветрившейся из головы романтики добровольно пошёл под руку чемпиона Международных Полицейских Игр, ещё одного сдвинутого головой фаната справедливости).

— НЕ ПО РАНГУ ВАМ МЕНЯ СПРАШИВАТЬ! — комиссар лихорадочно пытается придумать, как быть — по нему видно, что драться ему не хочется.

— Ещё как по рангу, — спокойно возражает патрульный. — Потому что вместе с вами гангстеры бросили свои обвинения в лицо всей полиции Токио. Я в ней тоже служу. И, если вы забыли, в общественном совете Токийского Департамента с прошлой недели заседает никто иной как папаша девицы, Миёси Мая. Совсем мозги отоспали на своём втором этаже? — Озава тянет дознавателя на себя и легонько ударяет лбом в лоб. — Напомнить ещё? Для прочистки памяти?

Напарник вчерашнего выпускника академии хватает товарища подмышки:

— Сато-кун, стой!..

В следующую секунду другие патрульные склоняются к какому-то решению и оттаскивают старшего экипажа:

— Сато-кун нормально спрашивает, не лезь в чужой разговор! Нам тоже интересно, что ответит Янагида-сан!

Комиссар возмущённо подпрыгивает, безуспешно пытаясь вырваться:

— Вы что себе позволяете?! Новая форма жмёт?! Фуражкой мозги передавило?! — доснователь бьёт кулаком в бицепс коллеги с намерением сбросить захват.

Патрульный плавным движением скручивается, уходя от удара в сторону ровно на толщину волоса. Заодно отпускает злополучный воротник.

Янагида предсказуемо промахивается, по инерции семенит вперёд, с трудом удерживаясь на ногах:

— Ты!.. — когда он оборачивается, его лицо стремительно краснеет, а глаза сверкают яростью.

— Ты правда коррупционер? Гангстерша что, была права? — на Сато внешние манифестации высокопоставленного оппонента не производят никакого впечатления.

Он делает шаг вперёд, опять соприкасаясь с дознавателем лбами.