Кто ты, Такидзиро Решетников. Том 4

— Не для протокола. — Патрульный принял промежуточное решение, потащил с головы форменное кепи и зажал его подмышкой. — Что происходит? Если можно, ответьте не казённую отбывальщину, а что-то действительно реальное. — Он подумал и добавил, — не для протокола, исключительно мне на моей текущей должности. Ведь мы никогда не ссорились.

— Наши претензии адресованы не в ваш лично адрес, — борёкудан качнулся вперёд-назад. — А организации, в которой вы служите, как утратившему доверие общественному институту.

— Можно услышать детали?

— Боюсь, не на нашем уровне, — гангстер с интеллигентными манерами, наряженный уличной шпаной, вежливо вздохнул. — Могу сориентировать лишь в общих чертах.

— Сделайте одолжение, — полицейский, не чинясь, тоже поклонился.

— Полиция, как мы предполагаем, в сотрудничестве с неназванными государственными организациями в течение последних суток грубо нарушила закон, который она должна защищать. Поскольку мы на вас больше не можем рассчитывать, берём бразды охраны порядка в свои руки. Мы маленькие и простые люди, лично мне оябун всего не докладывает, других деталей сообщить не могу.

— Как вы можете уверенно говорить о нарушении полицией закона, если вы — маленькие люди и оябун вам всего не докладывает? — офицер ухватился за детали.

— Нам показали видео, — пожал плечами борёкудан. — Потом дали почитать документы на бумаге, подписанные в том числе вашими коллегами. Затем наша адвокат позволила всем прослушать аудиозапись разговора с одним из начальников ваших кобанов. Каждый из нас сделал свой выбор самостоятельно, — крепыш ткнул большим пальцем за спину, где с противоположной стороны стенку мусорных баков подпирал практически полноценный взвод, если считать категориями морской пехоты или парашютного десанта (там взвод по штату меньше обычного мотострелкового).

— Мне искренне жаль, что наша беседа приобретает такие очертания. — Патрульный на мгновение задумался. — Во-первых, даже приговорённому к смертной казни дают последнее слово.

— Вы это сейчас к чему? — гангстер вежливо наклонил голову к плечу.

— Вы только что рассказали сами, что выслушали только одну сторону — вашего оябуна и адвоката. Насколько я понял, моих коллег на той встрече не было? — полицейский подпустил в тон капельку насмешки. — Чтобы изложить НАШУ позицию, если от вашей она отличается?

— Вы не в курсе либо невнимательно слушали, — якудза в очередной раз вежливо поклонился. — Наш разговор внутри организации и стал следствием общения организации с вами. Поверьте, мистификация либо искажение исключены.

— … Во-вторых, у меня есть обязанности, — продолжил правоохранитель. — Несмотря на очевидную симпатию, которую вы вызываете своим индивидуальным контрастом, я вынужден настаивать.

— На чём?

— Разберите баррикаду, верните мусорки на место, разойдитесь. И никто не пострадает.

— Вынужден повторить: в этот квартал вы не войдёте, хотя лично я об этом и сожалею. Полиции Токио здесь делать нечего; она утратила наше доверие, в одностороннем порядке аннулировав все договоренности. У меня тоже есть свой долг и я его тоже буду исполнять до конца.

Офицер отошёл на пару шагов и заговорил в гарнитуру:

— Патрульная пара номер… маршрут движения перекрыт… двадцать пять человек… клан…

Крепыш, демонстративно не выслушиваясь, вернулся за мусорные баки.

— … агрессивных действий не предпринимают… лозунгов либо требований не выдвигают… — правоохранитель выпрямился, как будто получил некую команду. — Да, я тоже думаю, что это однозначно профиль четвёртого отдела?.

Над мусорными баками взмыл вверх и, не скрываясь, забился на ветру вымпел вполне определённой организации.

— … Эдогава-кай, — завершил доклад патрульный. — Вот фотоотчёт, примите, пожалуйста, — он сделал несколько снимков служебным планшетом, затем добавил короткое видео. — … нет, повторяю со всей уверенностью: мне они о каких-либо требованиях открыто не заявили… растяжек и баннеров с лозунгами тоже не имеют… Вслух заявили о недоверии к полиции Токио.

— Японии, — раздалось из-за мусорных баков. — Полиция Токио — частный случай полиции Японии. Доверие утрачено всей вашей организацией, а не каким-то отдельным её городским департаментом.

— … вы слышали, — полицейский покосился за спину.

* * *

— … достаточно дорого и небыстро. — Реставратор, стоящий на коленях перед стенкой, оторвался от злополучных обломков. — Хотя и ничего невозможного.

— Я специально ничего не трогал, — с едва уловимым оттенком подобострастия зачастил Хироя. — Как её сломали — пришёл в себя, вызвал вас и ждал. Никуда не выходил, — добавил он зачем-то. — Возьмётесь склеить обратно? Так, чтобы без следов?

— Около недели времени, — кивнул человек возрастом едва ли моложе его самого. — По стоимости — около двухсот пятидесяти тысяч йен.

Хьюга-старший без слов открыл верхний ящик стола, вытащил пару стопок банкнот и бросил на стул рядом с мастером.

Тот уважительно поднял бровь и полез в маленький рюкзачок:

— Сейчас, соберу всё до последней пылинки. — В его руках появились несколько пакетов, небольшой вакуумный пылесос, метёлочки с совочками.

— Вы каждую щепку на место хотите поставить? — не удержался хозяин кабинета, с интересом наблюдая за чужой работой.

— Там только места разломов в порядок привести, — ровно ответил специалист, старательно собирая с пола, кажется, даже обычную пыль. — И сразу замечу, механические нагрузки раритету после ремонта строго противопоказаны.

Хироя резко впал в задумчивость:

— А если, допустим, я захочу кончиком указки постучать, м-м-м, по дивану?

— Есть два варианта, — терпеливо вздохнул реставратор. — Или я вам из вашего бамбука делаю короткую бамбуковую дубинку — могу в середину вообще металлический прут ввести для жёсткости и прочности — и тогда стучите, по чём хотите. Но в этом случае останутся следы, изменится баланс, эстетическая антикварная составляющая будет утрачена.

— М-м-м. Или?

— Или бить этим предметом вы ни по какому дивану не сможете, но на вид будет неотличимо от состояния до поломки.

Вот это дилемма, старик задумался. Сейчас он заслуженно хвалил себя за стойкость духа и привычку никогда не сдаваться.

Когда маленькая мерзавка ушла, он неимоверным напряжением взял себя в руки и нашёл выход. Случайно припомнив, как кто-то из знакомых ремонтировал старинный сувенир из дерева, Хироя за четверть часа, не поленившись, обзвонил добрых два десятка человек, поскольку не мог вспомнить, кто именно из товарищей хвастался.

Итогом стал визит вот этого человека и надежда на то, что семейная реликвия дойдёт до потомков.