Кто в теремочке умрет?

— Нас в чем-то подозревают? — напрягся князь, сдвигая брови. — Что здесь произошло?

— Очередное покушение на вас, князь, — ответил Августин, чертя замысловатый узор пальцем по поверхности стола.

— Если все здесь собрались из-за меня, то напрасно, на меня никто не покушался, — раздраженно ответил Карл.

— Сынок, этой ночью убили Дмитрия, бывшего жениха Анфисы, — сказала Элеонора Мария, — а так как он был одет в костюм точно такой же, как у тебя, то вывод напрашивается сам собой…

В гостиной с высоким сводчатым потолком нависла гробовая тишина, а предки Штольбергов с портретов смотрели на собравшихся загадочно и насмешливо.

Яна зашаталась и упала бы, если бы Карл не подхватил ее под руку. У нее перед глазами встало симпатичное лицо Димы с серо-зелеными глазами, и сердце защемило…

«Он такой молодой был! Ему бы еще жить и жить! Наивный парень со своей безудержной любовью к Анфисе. У меня ведь получилось вернуть его к жизни, он и не помышлял больше о самоубийстве. И вот теперь он погиб от безжалостной руки убийцы».

Яна посмотрела на мертвенно бледную Анфису, сидящую слева от Августина. Она напоминала каменное изваяние с отраженной на лице целой гаммой чувств от боли и жалости до страха и отчаяния.

«Наверное, все-таки переживает… еще бы, они столько лет встречались. Дмитрий боготворил ее, больше такого мужчины в ее жизни не будет, даже если она останется с Карлом или еще с кем-нибудь… Как жалко, что мы понимаем такие простые истины слишком поздно. Когда уже ничего не исправить и не изменить», — подумала Яна.

— Как же это произошло? — глухо спросил Карл.

— Еще не до конца удалось воссоздать всю картину преступления, — ответил Августин, — гости веселились, никто друг за другом не следил, к тому же все были навеселе, да и маскарадные костюмы затрудняют следствие. А сам процесс убийства…

— Я скажу, — перебила Августина Анфиса хриплым голосом.

— Это случилось у нее на глазах, — прошептала Яне на ухо Элеонора Мария.

— Ко мне подошел мужчина в костюме Призрака оперы и пригласил на танец. Я станцевала с ним три танца подряд, будучи в полной уверенности, что танцую с тобой, Карл, — Анфиса жалобно поглядела на него и вздохнула.

«Можно поверить, если учесть, что роста они одинакового. Анфиса выдавала желаемое за действительное», — подумала Яна.

— Мы фактически не разговаривали… я прижалась к нему и слушала, как бьется его сердце, — всхлипнула она, оправдываясь, — я была уверена, что танцую с Карлом.

— Ты вправе танцевать с кем хочешь, — успокоил ее жених.

— Потом он мне стал говорить такие вещи, что я сразу поняла, что передо мной не Карл.

— Уточните, — взял ручку Августин.

— Это личное.

— Сейчас нет ничего личного, у меня в машине труп двадцатипятилетнего мужчины.

Анфиса задрожала и сильнее сжала кулачки.

— Он спросил, неужели я не чувствую, как нам хорошо, как наши тела тянутся друг к другу? Он еще сказал, что только его сердце может биться с такой частотой, когда он видит меня. Я удивилась и сразу поняла, что передо мной Дима. Мы начали ссориться. Какая-то пара, танцевавшая рядом с нами, должна была это слышать…

— Пару эту я нашел, но они не могут подтвердить ваши слова, так как не знают русского языка. Они удивились, услышав, что князь и его невеста так сильно ссорятся. Они сказали, что вы прервали танец и отчаянно жестикулировали.

— Я кричала на Диму, спрашивая, зачем он устроил этот маскарад? Зачем он нарядился, как Карл?

— Действительно, зачем? — сказал князь. — Сейчас бы он, может, был жив…

— Не говори так, сын! Я все-таки надеюсь, что стреляли не в тебя, — закричала Элеонора Мария.

— Дима ответил мне, что специально нарядился так же, как Карл, потому что только так он имел возможность приблизиться ко мне, потанцевать и попробовать поговорить со мной. Разговора не получилось… Он опять начал уговаривать меня вернуться к нему, сказал, что мы созданы друг для друга, что Карл никогда не будет меня так любить, как он… Я резко ответила ему, что не изменю своего решения. В это время в парке начался фейерверк. Все отвлеклись, любуясь красочным зрелищем. А потом… — губы Анфисы задрожали, — потом я почувствовала, как что-то тяжелое повалилось мне в ноги. Я увидела, что Дима лежит на земле, я… я даже слегка ногой пнула его, думая, что он притворяется, но он не шевелился… Я заметила у него на спине дырку в костюме, тронула Диму рукой и с ужасом увидела его лицо, похожее на застывшую маску… а моя рука оказалась в крови.

Анфиса закрыла лицо руками, и Яна только сейчас заметила, что весь низ ее роскошного платья в крови.

«Какой ужас!» — мелькнула у нее в голове одна-единственная мысль.

Анфиса больше не смогла произнести ни слова, ее речь подхватил Августин:

— Уже установлено, что Дмитрий был застрелен с близкого расстояния. Оружие не найдено. Выстрела тоже никто не слышал, видимо, стреляли во время фейерверка. А теперь мы хотим послушать вас, Карл Штольберг и Яна, где были вы всю ночь? Вы единственные люди, уехавшие с праздника приблизительно в то время, когда произошло это убийство.

— Вы смеете подозревать, что мой сын как-то причастен к убийству? — подал голос Франтишек Штольберг, до этого момента хранивший величественное молчание. — Вы забываете, что мой сын сам несколько раз мог погибнуть.

— А вам не кажется странным, князь, что ваш сын все-таки остался жив, а этот молодой человек на самом деле погиб?! Не маскировал ли Карл мнимыми покушениями на себя истинную причину — избавление от Димы.

— Зачем ему это делать? — ахнула Элеонора Мария.

— Этот парень мог ему мешать, ведь Карл собирался жениться на его девушке, — пояснил Августин.

— Бывшей девушке! — закричала Элеонора Мария. — Анфиса, подтверди, что между тобой и Дмитрием ничего не было, и Карлу совершенно незачем убивать его. Да он на такое и не способен!

— Где вы были, князь? — мрачно повторил свой вопрос полицейский.

Карл прошел по гостиной к старинному роялю, сел за него и спокойно сыграл отрывок из какого-то произведения. Гости переглянулись. Карл крутанулся на стуле.

— Мы с Яной тестировали пианино.

— Что?

— Терезия может рассказать о своей просьбе, — ответил Карл.

Больше всех в этой ситуации Яне было жалко Терезию, присутствующую на этом собрании, особенно если учесть, в каком состоянии они ее оставили. Цвет лица ее напоминал цвет листьев салата, к тому же по страдальческому выражению можно было предположить, что у нее раскалывается голова. Она боялась поднять глаза на Карла, видимо, все-таки помнила о своей недавней выходке.

— Пианино?.. Ах, да… вы ночью поехали смотреть инструмент? — вышла из ступора Терезия, рукой закрывая рот, чтобы остановить рвотный рефлекс.