Кто всё решает

Света затмила своей красотой всех. Её оригинальное платье с открытой спиной и глубоким декольте ослепляло изящностью. Шикарная прическа была словно у поп-звезды, только что сошедшей с экрана телевизора. Девушка двигалась плавно, будто лебедь, притягивая слащавые взгляды коллег-мужчин и завистливые взгляды коллег-женщин. Сам Фёдор Иванович не пил, он готовился к важной встрече, поэтому, побыв немного за общим столом, он по-английски покинул своих подчинённых. Светлана же, немного потанцевав, поняла, что здесь абсолютно не интересно и скучно. Примерно в середине вечера она вызвала такси из женской комнаты и, так же, как отец, незаметно исчезла.

Такси подъехало к центральному входу ресторана через десять минут после вызова. Из него выскочил худощавый, среднего роста, прилично одетый молодой таксист. Он ловко обежал авто спереди, и, как заправский швейцар, распахнул перед Светланой дверцу.

В машине приятно пахло жасмином. Этот весенний аромат среди зимы навевал приятные весенние воспоминания о цветущих деревьях и тепле.

Весёлый водитель шутил и говорил безостановочно. Света смотрела как будто сквозь него. В голове пустота – абсолютно никаких мыслей.

– А давай чай попьём вместе? – робко спросил он.

– Почему бы и нет, – согласилась она, наверное, из-за скуки.

Авто притормозило рядом с миниатюрным кафе на углу улицы. Шампанское растеклось приятным теплом по телу, и так захотелось ласки, нежности… Она чарующе улыбнулась и немного наклонилась к парню, сама не заметив тот миг, когда их губы слились в долгом и сладком поцелуе.

– Поехали ко мне, ты мне нравишься, – шепнула Света. Соскучившись по мужской ласке, она готова была впиться в его крепкое, юное тело. Неудержимая жажда секса затмила сознание.

– Конечно, поехали, а зовут-то тебя как?

– Света, а тебя?

– Виталий.

– О, так звали мою первую любовь. Это, верно, знак, – улыбалась девушка.

Виталий был явно моложе, в нём было что-то детское, невинное, хотя говорил он приятным баритоном. Фигура почти мальчишеская, в общем, полная противоположность её мужу Игорю.

Под покровом темноты, словно два партизана со стучащими сердцами, молодые люди поднялись на четвёртый этаж, игнорируя лифт. Света беззвучно просунула ключ в замочную скважину, повернула его, и дверь плавно открылась. Виталик вошёл и, приоткрыв рот, стал разглядывать шикарную обстановку квартиры. Аромат весенних роз наполнял комнату и вливался в лёгкие щекочущей свежестью.

– Раздевайся и садись на диван, – почти приказала Света и вышла на кухню.

Парень понял приказ буквально. Когда она вернулась с двумя бокалами в руках, то чуть их не выронила, – Виталий снял с себя верхнюю одежду, рубашку и остался с голым торсом в одних джинсах.

У Светы помутилось в голове, горячий чувственный поток прихлынул изнутри к горлу, и ей безумно захотелось пить. Виталий уже успел откупорить бутылку шампанского и невинными огромными светло-бирюзовыми глазами смотрел на Свету снизу вверх.

Как река, долго сдерживаемая плотиной и вдруг вырвавшаяся за её пределы, Света уже не могла сдержать бурлящей в ней страсти. Она нервно налила полный бокал шампанского и залпом осушила его. Двумя руками она толкнула парня, так, что он упал навзничь, и стала судорожно целовать его грудь, живот, плечи. Он прикрыл глаза и полностью отдал себя в лапы искусной и нежной хищнице. Когда всё закончилось, девушка несколько минут лежала на груди парня и громко дышала. Виталий почувствовал влагу на её щеках.

– Ты плачешь?

– Нет, мне просто очень хорошо. Никогда такого не чувствовала.

Они молчали. Было слышно, как потрескивает свечка-таблетка, плавающая в вазочке с лепестками роз.

– Сделай кофе. Мне тоже хорошо. Можно, я закурю?

Хищница накинула шелковый халатик и, став вдруг домашней кошечкой, выскользнула на кухню.

Кофе до утра так и остался нетронутым…

«О, какие необыкновенно бирюзовые глаза у него, и эта родинка на щеке. Как же он нежен…. Какие сладкие слова!». Она будто утонула в нём, и какой короткой показалась та ночь – самая короткая и самая сладкая в её жизни.

Утро. Зачем оно наступает? Хотя бы ещё пару часов, хотя бы ещё пару минут… Но рассвет беспощаден, хотя свеж и светел. Как давно она не встречала рассвет! Да никогда она его и не встречала! Это прекрасное явление природы всегда проходило без её присутствия. И вот он крадётся сквозь шторы, сначала розовой тонкой полоской, затем медленно появляются очертания предметов, находящихся в комнате, вокруг всё светлее и светлее, и вот уже полностью обнажается реальность происходящего.

Жизнь расцвела новыми красками. Очень удобно: никто никому ничем не обязан, только одно удовольствие. Встречались в основном по выходным, так было удобно и ему и ей. Чаще на съёмной квартире, а несколько раз Виталий приходил к Свете домой под покровом ночи. Приходил поздно, чтобы не быть замеченным и узнанным соседями.

В конце мая пришел из рейса Игорь. Счастливый, влюблённый, он даже подумать не мог, что немного поправившаяся жена уже на втором месяце беременности от другого мужчины. Два месяца дома пролетели, как один день. Даже покупка новой машины почему-то совсем не обрадовала Светлану. Она стала раздражённая, недовольная и злая. Только после звонка, известившего, что Игоря срочно вызывают в рейс, она растаяла и заулыбалась.

Встречи с любимым мужчиной Светлана ждала с замиранием сердца. Она таяла от его голоса, сердце каждый раз начинало выскакивать наружу, и кружилась голова. «Сегодня скажу, что беременная. Он, конечно же, поднимет меня на руки, расцелует и отвезёт в двухкомнатную квартиру, к маме. Так, стоп! А что скажет отец? А муж? Как им всем объяснить, что полюбила другого? Ах, будь что будет, я люблю, я счастлива, я на край света готова пойти ради него!» Света закрыла глаза и представляла свадьбу с Виталием: их счастливые лица, рождение малыша, кружева, коляску, погремушки, счастливого дедушку (своего отца). Садясь в такси, она ощутила приятную дрожь по всему телу в предвкушении встречи с любимым и важного разговора с ним.

«Здравствуй, любимый! Я беременная!», – восторженно пропела Светлана, и прикрыла глаза от счастья. Виталий стоял, оторопев, затем осмотрел её сверху вниз холодным, ничего не выражающим взглядом, затем, всё так же молча, развернулся и пошёл в обратном направлении. Мелкий дождик стал накрапывать, и каждая капелька сливалась с её слезами. Она хотела броситься за ним, упасть ему в ноги, умолять, плакать, но гордость не позволяла. Внутри что-то оборвалось и рассыпалось мелкими иголками по всему телу. Она стояла долго, подняв голову к небу, и миллионы мыслей крутились в её голове: «Убить себя? Убить ребёнка? Что? Что же делать?» Она ненавидела себя, ненавидела его, ненавидела ребёнка. Солнце погасло, мир стал серым и скользким.

«Муж всё поймет, отец осудит и не станет помогать. Аборт? Уже поздно. А если вообще не будет никогда детей? Страшно. Не хочу терять мужа, расстраивать отца и портить себе жизнь. Я ещё не нагулялась, я ещё мир вообще не видела! Решено – буду скрывать! Через шесть месяцев муж вернётся, всё будет хорошо. И всё станет так, как было раньше, благоприятно и комфортно».

С каждым месяцем она всё больше ненавидела ребёнка, из-за того, что не могла надеть любимые вещи, из-за того, что округлившийся живот сковывал движения. На работе заметили, что Светлана поправилась, хотя она старательно утягивалась корсетом и начала носить широченные джемпера. На все вопросы коллег Светлана отшучивалась: «Скучаю без мужа, кушаю по ночам», и мечтала поскорее избавиться от мешающего живота. Ленке почти не звонила, и та ей особо не надоедала. А если всё же перезванивались, то каждый раз старалась найти отговорку, чтобы не встретиться.