Кто всё решает

Маша только пожимала плечами, она не хотела расстраивать сестру, понимая, что шансов забрать ребёнка у неё очень мало. Они жили вшестером в трёхкомнатной квартире с тремя собаками. Девочки занимали самую маленькую комнатку, в которой две кровати стояли друг напротив друга, а около окна был письменный стол, на котором стояли компьютер и принтер. Бежевые китайские занавески добавляли уюта, подоконник пестрел цветами. Бледно-розовые обои на стенах в некоторых местах уже немного отклеились и явно требовали замены. Сёстры никогда не жаловались и не возмущались, что их комната проходная с родителями, а у старшего брата отдельная и намного просторнее, чем у них. Они понимали, что Кирилл женился, что у него с Надей уже семья и, возможно, они скоро заведут детей.

Даша оглядела комнату и глубоко вздохнула: «Здесь даже кроватку поставить негде, не будет у меня малыша, никогда! И папа ещё себя так ведет… Как же мы все устали от его скандалов!».

Она упала на подушку ниц и разрыдалась. Сестра села рядом и стала гладить её по голове.

– Успокойся, родная, всё будет хорошо, я помогу тебе, чем смогу. Посмотри на меня, ну-ка, повернись, пожалуйста, ты веришь мне?

Даша повернулась, её большие зелёные глаза, полные слёз, приобрели ярко-изумрудный цвет.

– Какая ты у меня красивая! Всё наладится.

В коридоре хлопнула дверь, но послушные и воспитанные собаки даже не повернули головы. Они чувствовали, что зашёл кто-то из родных. Это была мама, невысокая, полная женщина лет сорока пяти. Мелкие морщинки в уголках глаз придавали её лицу грустный и усталый вид. Конечно, она очень уставала от тяжёлой работы на заводе. Но в её необыкновенных, разноцветных глазах, один из которых был карим, а другой зелёным, неизменно лучились добро и нежность. Когда-то в молодости она услышала, что если у людей глаза разного цвета, то это говорит о непредсказуемости их характера и бесстрашии. Зато вежливости, щедрости и терпения им не занимать. Также такие люди очень любят внимание и не стесняются его требовать от окружающих. Все эти качества она находила у себя и даже немного гордилась ими. Как преданная, любящая мать, она жила заботами о детях. Своего мужа, Семёна Ивановича, она когда-то очень любила, в молодости он был весёлым, компанейским парнем. Семён всегда поражал её своей начитанностью, воспитанностью, галантностью. Но его ревность, постоянные упреки и склонность к алкоголю постепенно погасили огонёк любви в её сердце. Принимая свою нынешнюю жизнь как нечто неизменное, как свой долг, свой крест, который она обязана безропотно нести, она жила с ним из-за детей, из-за жалости и больше всего из-за безысходности. У неё даже не возникало мыслей о размене жилья, разводе. Забота о детях, муже, собаках – вот её жизнь, вот смысл её существования. При всём при этом в доме Гомоновых всегда царил идеальный порядок. Дети с детства были приучены к труду. И даже, несмотря на присутствие трёх собак, никто не увидел бы здесь ни шерстинки на мебели, ни огрызка от костей на полу.

8. Следователь

Уже перевалило за двадцать один час, а Рыков всё сидел в своем пыльном кабинете и заполнял бумаги. Его взлохмаченные волосы торчали нечёсаными вихрами, рубашка липла к телу, и он чувствовал, что ему давно пора в душ. А ещё хотелось пива и отдыха, но надо было завершить начатое. Он всегда старался довести любое дело до конца. Сослуживцы считали его упёртым и очень толковым, как говорится, он был «следователь от Бога».

«Да, нелёгкое дело досталось с этим младенцем, а завтра «Бог» с утра вызовет (начальник Рыкова Денис Сергеевич Богатов, по прозвищу «Бог», был очень строг с подчинёнными). Опять будет доставать, долбать, никогда ему не угодишь. Да, сложно всё-таки залезть в мысли к начальнику и понять, что же он хочет… И хорошая всё-таки девушка Даша, есть в ней какая-то загадка, вроде, обычная она, а глаза глубокие, душа чистая. Никогда таких девушек не встречал. В основном все хотят погулять, развлечься, каких-то побрякушек себе накупить, навесить и думать, что они самые модные. А она другая, какая-то необыкновенная и обыкновенная одновременно. Наивная девчонка, как ребёнок, думает, что сможет забрать малыша. Да кто ей отдаст! Уже, наверное, попал в лапы наших социальных служб, лишённых всяких человеческих чувств, – только отчётность у них важна… Ох, странные чувства, понравилась она мне, что ли? Не пойму…»

Александр аккуратно сложил листки в папку дела под номером 745, потянулся на стуле, громко и сладко зевнул: «Устал, утро вечера мудренее, завтра с утра предстоит беготня по больницам и поликлиникам. Да, Серёге не перезвонил, звал же пива выпить». Рыков взял мобильный и набрал номер друга.

– Алло, Серёга, привет! Нет, сегодня не получится, завтра тяжёлый день. Да, и ты будь здоров, кстати, помирился со своей? Нет? Ладно, встретимся, поговорим. Давай, пока!

Он вышел на улицу, ветер завывал в проводах, а с неба что-то сыпало, похоже, снег с дождём. Подняв воротник, он бегом подскочил своему «опельку», сел, поёжился от холода, завёл. Пока машина прогревалась, хотел найти какую-нибудь музыку, но по радио что-то беспрерывно говорили, говорили. Слова дикторов уже не укладывались в голове, наверное, от усталости и от многообразия мыслей, теснившихся в ней. Рыков отключил приёмник и поехал по ночному городу в полной тишине.

Утром, собрав все документы, Рыков без пятнадцати девять был около кабинета Дениса Сергеевича. «Бог» – крупный, лысоватый, солидный мужчина, всегда чисто выбритый и в накрахмаленной рубашке, был образцовым примером для сотрудников. Он никогда не кричал, не выражался матом, но его категоричные фразы, произносимые командным голосом, всегда чётко доходили до сознания подчинённых. Ничего не повторяя дважды, он требовал неукоснительного исполнения своих распоряжений, переспрашивать было не заведено, поэтому все внимательно ловили каждое его слово. Кабинет начальника блистал чистотой, на стене висел портрет действующего президента и флаг России. Рыков всегда ощущал какую-то внутреннюю тревогу, входя к начальнику.

– Доброе утро, Денис Сергеевич.

– Да, да, Рыков заходи, – сказал подполковник, не отрывая взгляда от ноутбука, -ты ведёшь дело о младенце? Дело в том, что о нём пронюхали журналисты и поместили в рубрике «криминал» в газете, к тому же взялись вести своё внутреннее расследование, представляешь? Выкладывай, есть ли какие-нибудь зацепки?

– Пока ничего, работаю, – ответил Рыков, опустив глаза в свою папку с бумагами.

– Я думаю, что ты парень толковый, справишься, не такие дела раскрывал. Если нужна помощь, обращайся, выделим помощника. Вот, к примеру, Игнатова, он молодой, шустрый, ему опыта набираться и набираться. Ну, давай, с Богом!

После этой фразы Рыков мысленно улыбнулся, но виду не подал.

– Жду рапорт в пятницу. Всё ясно?

– Так точно. Разрешите идти?

– Иди…

Александр вышел из кабинета, его волнение улеглось. Он чувствовал, что начальник, хотя и вредный иногда бывает, но его фраза «с Богом» всё изменила и подействовала умиротворяюще, почти по-родственному. Пройдя по коридору, он заглянул в кабинет своего друга Василия Иванова, тот чаёвничал с Димкой Игнатовым, помощником следователя, месяц назад распределённым в их отделение после юридического института. Совсем ещё молодой и рыжий парень, с детскими чертами веснушчатого лица, ярко-зелёными глазами и пухлыми розовыми губами, Игнатов совершенно не выглядел деловым и серьёзным, поэтому Рыков при встрече с ним всегда непроизвольно улыбался.

– Ну что, студент, собирайся, хватит чаи гонять, есть работа. Жду у машины, по дороге всё расскажу.

Не успела машина прогреться, как Димка уже сидел на переднем сидении. Стараясь придать лицу серьёзность, он надвинул чёрную шапочку на брови и пристально посмотрел на Рыкова.

– В общем, придётся помотаться. Коротко: найден младенец в мусорном контейнере.

– Да ты что? Живой?

– Да живой, живой. Чудом остался жив. Свидетели опрошены, протоколы составлены. Теперь главное: надо найти мамашу. Рожала, вероятнее всего, дома, возможны осложнения. Даю тебе на проверку Нахимовский и Ленинский районы, женские консультации и частные клиники. Я возьму Гагаринский район и Балаклаву, хотя маловероятно, что оттуда дошла, но надо проверить. Северную сторону отбрасываем, ночью катера не ходят. Хотя, нет. Проверим позже. Вечером позвонишь, доложишь. Всё понял?

– Понял. А когда младенца нашли?

– Вчера утром, в Нахимовском районе, но не факт, что мамаша оттуда. Да, отследить будет сложно, возможно, она вообще не становилась на учет. Но знаю, что это без последствий не обходится, поэтому всё надо проверить и оставить контакты, чтобы сразу сообщили нам, если что. Профессионал по любому увидит послеродовые симптомы. Ну, ты понимаешь, взрослый парень.

– Да, всё ясно, высади меня на Малашке. До вечера!

9. Капнов

В квартире Светланы Коваленко раздался громкий звонок в дверь. Лена, помешивая чай на кухне, вздрогнула, и ложка со звоном нырнула в стакан. Она бросилась к двери, отворила и немного удивилась: стоявший на пороге высокий, темноглазый мужчина лет тридцати мало похожий на врача. Одетый в чёрную дорогую дублёнку, с небольшой кожаной сумкой на ремне через плечо, без шапки, из-за чего от мороза его уши покраснели, с первого взгляда его можно было принять за бизнесмена, или процветающего адвоката. Лена сразу обратила внимание на его руки,– какие-то женственные, с аккуратно и коротко подстриженными розовыми ногтями. Аромат дорогого парфюма ударил ей в нос.