Кто всю кашу заварил

В 1980 году годовая добыча с трудом превысила 310 миллионов тонн, тюменская нефтянка явно начала выдыхаться. Главтюменнефтегаз проваливал государственные планы, все нефтяники от министра до начальников главка и НГДУ попали под жесткий партийный пресс. Организованное и распиаренное на всю страну социалистическое соревнование за добычу одного миллиона тонн нефти и одного миллиарда кубометров газа в сутки тоже терпело фиаско. В 1983 году начальником Главтюменнефтегаза назначается генеральный директор объединения Юганскнефтегаз Роман Иванович Кузоваткин. Одновременно ему придаются полномочия заместителя министра нефтяной промышленности СССР. И снова провал – по итогам одиннадцатой пятилетки недобор нефти в целом по Западной Сибири, включая Тюменскую область, достиг 31 миллиона тонн…

––

За неполные восемь лет после В.И.Муравленко в Главтюменнефтегазе при непосредственном участии обкома партии и его первого секретаря сменились три руководителя. Не считая других профессионалов – таких, например, как лауреат Ленинской премии и заместитель руководителя Главтюменнефтегаза по геологии Юрий Борисович Фаин – которые лишались своих постов только за то, что были против очередного повышения добычи нефти без учета реальных геолого-технических возможностей месторождений.

Спрашивается – они что, все были плохими профессионалами и так называемыми «предельщиками», которые гнули свою линию и не желали выполнять партийные директивы? Или эти грамотнейшие специалисты и инженеры поплатились за то, что всего лишь отстаивали принципы оптимальной, а не запредельной эксплуатации месторождений и уже одним этим не пришлись ко двору высокому начальству? В любом случае здравый смысл и выверенный инженерный расчет были на стороне нефтяников, но когда в то время жаловали таких «ослушников», не выполнявших прямые указания обкома и ЦК КПСС?..

Учитывая громадный партийно-политический опыт Г.П.Богомякова и в полной мере присущую ему византийскую расчетливость, легко можно предположить, что он наверняка докладывал наверх о губительных рисках сверхнормативного отбора нефти на Самотлоре и других месторождениях, о чем поведал журналист Игорь Огнев. Однако сдается, что это был всего лишь продуманный маневр в стиле известной аппаратной хитрости, когда знаешь, где можно упасть и успеваешь вовремя в том месте соломку подстелить. Такой «ход конем» давал возможность по-прежнему усердно выполнять директивные указания ЦК и одновременно гнобить строптивых нефтяников, делая при этом вид, что тоже был солидарен с их аргуменами против форсированной добычи черного золота любой ценой. Старая как мир «дуплетная комбинация» – и нашим, и вашим – с целью сохранить свое лицо и статус-кво в настоящем и будущем. Недаром все-таки говорится, что перспектива быть повешенным делает любого человека изобретательным.

К сожалению, такой безжалостный «государственный подход» был присущ всей административно-командной системе того времени и в этой парадигме искаженных ценностей, где тотально доминировала КПСС – «ум, честь и совесть нашей эпохи», существовали все мы – и высший комсостав, и партийно-советские кадры на местах, и хозяйственные руководители, и в целом весь советский народ. Поэтому часто безаппеляционный и, чего греха таить, абсурдный приказ сверху «Даёшь!» был единственным и железобетонным аргументом в споре здравого смысла и политических амбиций. Тот, кто перестраивался или вынужденно подстраивался, как правило, оказывался затем в номенклатурной обойме со всеми вытекающими карьерными и житейскими преференциями, а принципиальных и независимых профессионалов не жаловали – их всегда обдували опасные ветра из высоких кабинетов. Чтобы не быть голословным, приведу один конкретный пример, как субъективная воля представителя государственной власти в один миг решила судьбу крупного хозяйственника-еретика из нефтянки…

––

Речь пойдет о Владимире Юрьевиче Филановском, уроженце Свердловской области, настоящем нефтяном зубре и профессионале, приглашенном в 1965 году В.И.Муравленко из Татарстана на должность главного инженера Главтюменнефтегаза. С этого момента все новое в технике и технологии нефтяного производства в Западной Сибири так или иначе было связано с его именем. В 1970 году одновременно с Г.П.Богомяковым он стал лауреатом Ленинской премии: Филановский – за разработку и внедрение комплексных технико-технологических решений, обеспечивших добычу нефти в Тюменской области; Богомяков (как в прошлом заместитель директора ЗапСибНИГНИ – Западно-Сибирского научно-исследовательского геологоразведочного нефтяного института) – за открытие месторождений природного газа в северных районах Западной Сибири.

В книге инженера-геолога, писателя и публициста Владимира Шумилова «История географо-геологического освоения Сибири и Севера России», изданной в 2005 году, приводится эпизод, когда не сработавшись с обкомом партии и покинув в 1969 году Тюмень, Филановский уже будучи начальником отдела нефтяной и газовой промышленности Госплана на одном из заседаний президиума Совета Министров СССР вступил в острую полемику с первым заместителем председателя Совмина Гейдаром Алиевым. Как впоследствии рассказывал бывший замминистра нефтяной промышленности Шаген Донгарян, это происходило так:

«…Шел 1984 год. На президиуме Совета Министров СССР рассматривался план нашего министерства на 1985 год. Председатель Совета Министров Тихонов, вероятно, был в отъезде и заседание вел Гейдар Алиев. Обсуждались совершенно нереальные объемы добычи на следующий год, которые предлагались правительством. Мы, нефтяники, понимали, что они невыполнимы. И тогда Филановский, забыв о всякой дипломатии, резко, очень эмоционально стал говорить, что план завышен по крайней мере на десять миллионов тонн. Вдруг Алиев тихим властным голосом говорит: „Это что за человек говорит? Он же из Госплана! Видимо, он еще не дорос до государственных масштабов“…» (Шумилов В.А. История географо-геологического освоения Сибири и Севера России. – М.: Издательский дом «Языки Славянской Культуры», 2005).

Вскоре после этого по согласованию с ЦК партии последовало назначение Филановского на должность первого заместителя министра нефтяной промышленности – выполнять нереальные планы.

Произнесенная «тихим властным голосом» убийственно-шаблонная фраза, адресованная Филановскому была сродни другому, еще больше значимому выражению – «вы что, товарищ, с политикой партии не согласны?». Именно в таком духе и в таком тоне авторитарная вертикаль власти ломала психику и волю любого строптивого руководителя, несмотря на все его регалии и заслуги. А вдобавок ко всему «грузила» его по полной таким вот иезуитским способом как это было сделано с Филановским, получившим вдогонку к уничижительному нагоняю персональную ответственность за решение почти невыполнимой задачи.

И подобная воспитательная практика сталинского типа по принципу «не хочешь – заставим» процветала в нашем социалистическом государстве на всех этажах власти, включая Тюменский обком партии. К счастью, уже без крайних расстрельных мер социальной защиты и гулаговских репрессий, хотя с диссидентами и нарушителями партийной дисциплины особо не церемонились…

Глава третья ПЕРЕСТРОЙКА, УСКОРЕНИЕ, ГЛАСНОСТЬ

Перестройка, ускорение и гласность «сдетонировали» в Советском Союзе так, что без преувеличения потрясли весь мир и в первую очередь, конечно, все страны социалистического лагеря. Гипотетически заточенные на глубокую переделку всех основ прежней жизни, они – вопреки оптимистическим прогнозам авторов – породили невообразимые сумятицу и хаос в головах людей, били по самым больным местам государственной системы управления, вгоняли в ступор руководящие кадры в центре и на местах. Еще вчера занимавшие ключевые посты в органах управления страной и регионами, руководители разных рангов в одночасье оказались в положении «хуже губернаторского», не зная к какому берегу прибиться и какую тактику избрать, чтобы выжить и пережить нахлынувшие перемены.

В начале второй половины 80-х невиданные ранее реформы буквально захлестнули страну – по всему было видно, что генсек Горбачев и его окружение стремились во что бы то ни стало объять необъятное и организовать наступление одновременно по всем фронтам и направлениям перестройки. Но, как говорится, за что боролись, на то и напоролись. Желание как можно скорее вырваться из плена старых политических и идеологически догм натолкнулось на неготовность народа и управленческой элиты к адекватному восприятию и решению новых задач. Буксовала экономика, предпринимательство вырождалось в криминальную анархию, свобода оборачивалась беспределом, гласность беспощадно вскрывала грехопадения партийной «аристократии», чекистской, милицейской и судебно-правовой машины, на небывалую высоту поднялась и обрела реальную силу либерально-правозащитная деятельность, резко политизировались многочисленные неформальные объединения, в крупных городах и промышленных центрах пробуждалась стихия гражданских протестов…

Тюменскую область тоже начинало лихорадить. Партийная и хозяйственная элита одного из стратегически важных регионов страны далеко не вся восприняла горбачевские реформы с распростертыми объятиями. Сам термин «ускорение» на фоне неважного положения дел в нефтедобыче и социально-экономическом развитии области воспринимался в руководящей среде, скорее, скептически и с изрядным недоверием. Поэтому, когда в начале сентября 1985 года избранный весной генеральным секретарем ЦК КПСС М.С.Горбачев собрался с визитом в Тюменскую область, то все замерли в тревожном ожидании – понимали, что решалась судьба не только главного топливно-энергетического комплекса страны, но и лидера областной парторганизации Г.П.Богомякова. Автор этой книги, работая в тот период председателем Нефтеюганского райисполкома Ханты-Мансийского автономного округа, тоже стал участником встречи областного партийного, советского и хозяйственного актива с новым генсеком ЦК и лично прочувствовал на себе всю тяжесть царившей там атмосферы.