Кто я такой, чтоб не пить
Шрифт:
– Тетя, так вы Баба-Яга?
– Артист полнокровно живет только ночью, гаденыш мелкий.
– Тетя Яга…
– Какая я тебе «тетя», подонок? Посмотрел бы ты на мое лицо. У меня борода с тебя, показать?
– Нет! Нет! Не надо!
– Не надо? А кто будет смотреть? Почему все мне достается? Посмей еще кого-нибудь разбудить, крыса однозубая. У тебя свисток есть?
– Да.
– Знаешь, куда я тебе его вставлю? Во сне будешь свистеть. Сам себя будешь будить свистом. Минуты спать не будешь. Дернешься и свистнешь! Не трожь артиста, обглодыш!
– Ой, это я, мамина Сёма, то есть Сёмина мама. Спасибо, Баба-Яга, не знаю, что вы ему сказали, он в угол забился.
– Там ему и место. Забейся тоже. Все углы забейте.
– Нас трое.
– Котом своим забейте.
– Спасибо, Баба-Яга.
– Свою маму в угол забей, мамина Сёма. Кто тебе мой номер дал?
– Я случайно набрала, но я никогда не видела Сёму таким тихим. Можно я буду звонить вам по утрам?
– Стой! Стой! Мамина Сёма, дай свой телефон, у меня тоже проблемы есть…
Больничный коридор
– Вы такая нервная.
– Я не нервная!
– Нет, вы нервная!
– Я не нервная!
– Вы нервная!
– А вы не нервная?
– Я не нервная.
– А чего же вы кричите?
– Я кричу?
– Да, вы кричите!
– Я кричу?
– Вот вы кричите!
– Я… кричу?
– Вот-вот-вот кричите! И всё!
– Это вы с криком меня спросили. Вы просто крикнули, что я кричу. Жутким криком крикнули.
– Я не крикнула.
– А чего же я вздрогнула?
– Потому что вы нервная.
– Это я нервная?
– Да, вы нервная. Вы вздрагиваете даже в темноте. Вы издерганная и истеричная.
– Это потому что вы кричите.
– А я вот сейчас шепотом: «Вы нервная. Как собака-шпиц».
– И я шепотом: «Я не нервная. А ты нервная. Как жеребец на переезде, куриный помёт».
– Ты меня на «ты»?
– А на что еще тебя? Кто еще тебе «ты» скажет? Кроме меня шепотом правду в рожу-мать?
– Видите, вы сами себя заводите. Вы – псих-канцероген.
– А хочешь, я вцеплюсь тебе в волосы, что на роже твоей растут?
– Нет.
– Почему?
– Ты спросила. Я ответила.
– Тогда я тебе вырву нос.
– А я тебе выдавлю глаз.
– Ты кричишь?
– Нет… Просто выдавлю, и всё.
– Даже дотронуться не успеешь, психованная клизма.
– Это я клизма?
– Психованная! Посмотри в зеркало. Если доживешь до него. Что ты увидишь? Рожа красная. Шея как аккордеон. Зубы шатаются, как клавиши.
– Зачем же мне в зеркало смотреть? Вот оно передо мной. Клизма психованная развесная. Патлы торчат, нос облез, изо рта разит болотом. Зубов сейчас не будет.
– Тебя когда в последний раз стулом огревали?
– Была одна покойница. Увлеклась. Всем классом хоронили.
– Вторая будет. Сейчас будет. Вот я сейчас на твоей роже большое удовольствие получу.
– Только дотронься –
вырву педикюр. Вот, смотри.– Та!
– Та!
– Та!
– Та!
– Та!
– Та. А-а-а-а-а-а-а!
– И это всё?!
– Нет.
– Та-та-та-та! Вот теперь всё.
– Нет, не всё! Та-та-та! Вот теперь всё!
– Ошибаешь… Та-та-та… Вот где всё! Вот где всё!
– Нет – вот где, вот где, вот где!
– За всё! За ведро, за два матраца и вот это за низкую температуру в коридоре. Да и за седуксен из реанимации! Эх!
– А-а-а-а…
– За перевязочные материалы. Эх!
– А-а-а-а…
– За физраствор!
– А-а-а-а…
– Вот теперь всё!
– Ошибаешься… Эх! Эх! Вот где всё! Вот где всё!.
Входит врач с санитаром:
– Давай в перевязочную. Веди их. Только халаты с них сними. Уже третья драка. Правда, они друг друга перевязывают. Так что мы не вмешиваемся. Очень опытные работники.
Гостиница – 1
– Вы будете жить у нас только до тринадцатого, – объявила нам администратор.
Мы, надеясь на что-то, вселились.
Двенадцатого нам принесли извещение, что завтра утром мы должны покинуть гостиницу.
С утра мы сели за телефон.
С утра мы развили судорожную деятельность.
Через мужа знакомой договорились с инженером соседнего ресторана о том, что он пойдет к нашему директору и будет его уговаривать.
Инженер сказал:
– Понимаете, ему сейчас трудно. Понимаете почему? У него же делегаты. Но два этажа у него как раз будут свободны. Но от этого еще трудней. Понимаете почему? Потому что начальство велит ему вселять своих. А куда? У него всего два этажа. Лучше бы их вообще не было. Понимаете? А они знать ничего не хотят. «Давай моих». Понимаете? Я зайду к нему, вы здесь постойте.
Через час он вышел.
– Вы надолго хотите?
– Дней на десять.
Через час он вышел.
– Вы где, в шестьсот третьем?
– В шестьсот двадцать третьем.
Через два часа он вышел.
– С ним надо еще выпить. Купите всё и зайдите.
Мы купили и зашли.
Выпили. Поцеловались. Познакомились.
– Живите у нас. Все в порядке. Я сказал!
Дыша благословенным перегаром, мы втиснулись в окошко администратора.
– Мы хотим заплатить. Леонтий Михайлович вам говорил?
– Ничего он мне не говорил. Вы выселяетесь.
К концу дня мы нашли директора.
– Как же? Она говорит: «Выселяйтесь». Вы ей не сказали?
– Живите, живите. Мы вас трогать не будем.
День мы прожили.
На следующий день была суббота. Мы пытались оплатить.
– Вы из какого номера? Шестьсот третьего?
– Шестьсот двадцать третьего.
– Вы выселяетесь!
– Так как же? Директор нам говорил, что он вам говорил…
– Ничего он нам не говорил. Сегодня суббота. Он уже ушел домой. А вы выселяетесь. Собирайте вещи. Вы давно выселены.