Куалункуизмо
Шрифт:
После обеда мне взбрело в голову, что совсем скоро обыкновенные радости и досуг будут казаться роскошью, а потому нужно насладиться ими сейчас, пока есть возможность. Я поехал в самый старый столичный театр и спонтанно купил билет на классическую оперу, благо они были ещё в продаже. Кому-то классика кажется непонятной и скучной, но не для меня. Когда удаётся настроиться на одну волну с вибрациями музыки и голосами исполнителей случается благоприятное сочетание для выброса эндорфинов. Классика всегда в моде по той причине, что она совершенна по своему строению. Музыка, литература, архитектура, картины – всё это позволяет прочувствовать само искусство как таковое. Удивительно, что так называемое современное искусство деградировало настолько, что шедеврами считаются точки, пятна, квадратные несимметричные скульптуры и бессмысленные песни о разврате и лёгкой жизни. Видимо, кому-то выгодно,
Мои размышления прервал телефонный звонок. В этот момент я направлялся в ресторан, чтобы поужинать, и посмаковать в голове столь дивный вечер. Звонил Б., мой бывший профессор из университета, даже догадываюсь по какому поводу.
Он довольно обыденно поинтересовался моими делами, заранее спросив, как с работой. Его очень обрадовало то, что сейчас я как раз думаю о смене места. В медицинских кругах информация распространяется довольно быстро, и профессор, узнав о том, что в больницу, где он работал по совместительству, поступил приказ о расширении штата на сорок процентов, среди которых половина должна быть психиатров, решил набрать свою команду, дабы не пришлось работать с кем попало. Вот он и начал обзванивать своих студентов. Я оказался первым, кто согласился приехать и обговорить все условия. Профессор был строгим, но умным и справедливым человеком, не совсем дружелюбный, но у меня с ним сложились неплохие отношения, отчасти от того, что я прислушивался в своё время к его советам.
Больница находилась недалеко от центра. Это второе по величине психиатрическое заведение в столице. Мне доводилось бывать тут пару раз во время учёбы. С того времени, как я был здесь последний раз, она практически не изменилась: всё то же серое здание с двориком, где можно было в хорошую погоду подышать свежим воздухом на лавочке под деревом, всё те же обшарпанные стены и безликие палаты, гладкий чистый пол, по которому, казалось, можно было прокатиться, словно по катку. Единственное и, пожалуй, самое главное отличие – переоборудование практически всех свободных помещений под палаты. А целое крыло сделали под "красную зону", где планировалось размещать тяжёлых больных. Если в обычное время больница способна была принять чуть больше тысячи пациентов, то сейчас её готовят к трём тысячам, а то и больше. И я уверен, что такие мероприятия по расширению идут не только здесь, но и во всех других больницах самых различных профилей и направлений. Работа только начиналась, но уже было видно, как врачи и остальной медицинский персонал с тревогой взирают на перемены. Сомнений не оставалось ни у кого – до столицы не только дойдёт новая чума, но и произведёт фурор, поскольку многомиллионное население чисто физически не способно будет справиться с задачей не распространить заболевание.
Б. меня встретил в коридоре корпуса медико-реабилитационного отделения. Этот невысокий человек с круглым лицом, мешками под глазами и залысинами внешним видом напоминал панду. Тем не менее, его строгий голос не соответствовал внешности.
– Ф., здравствуй, – быстро поздоровался он и жестом показал на дверь кабинета, – сюда.
Мы зашли в узкий квадратный кабинет, в котором для двоих едва хватало места.
– Сразу по существу, – продолжил он своим резким голосом, когда мы расположились на стульях напротив друг друга, – дела плохи. Эта зараза распространяется быстрее всяческих прогнозов. У нас очень мало времени. Очень. На данный момент я тебе предлагаю не самый ужасный вариант: работать здесь со мной. Ты, верно, заметил, что мы в реабилитационном отделении. Так вот здесь будут восстанавливаться те, кто уже переболеет, то есть во-первых, риск заразиться будет минимален, во-вторых, попроще в моральном плане. В Восточном Бассейне, говорят, вообще сущий ад творится, чуть ли не толпы сумасшедших на улицах и горы трупов в больницах. Ещё до конца не ясно, но скорее всего в наши задачи будет входить адаптация к нормальной жизни, коррекция лечения и различные терапии, но это всё условно, потому что никто не знает, как оно будет у нас. Сюда требуется восемь врачей – по четыре в смену. Пока не могу сказать точно, но работать придётся чуть ли не вахтово. Надеемся на лучшее, готовимся к худшему. Что скажешь?
Я выдержал паузу, усваивая поступившую
информацию. С одной стороны это действительно неплохой вариант, потому что в другом месте могут запихнуть на участок посложнее. А с другой стороны мне захотелось развернуться и уехать в магазин закупаться продуктами на год вперёд. Однако я переборол в себе страх и решил заняться своим долгом – помогать людям.– Я согласен, – ответил я, глядя профессору в глаза, – но хочу, чтобы это шло в стаж, плюс выплаты, как положено.
Я не сторонник ставить условия, но в данном случае мне захотелось сказать что-то эдакое, что представило бы меня в деловом свете.
– Какие вопросы. Всё официально.
– И каков план на данный момент?
– Завтра с документами идёшь в отдел кадров, после – сюда. Будешь помогать набирать людей. Санитары, медсёстры – нужны все. До особых указаний работаем в графике два через два, дальше по ситуации.
Мы распрощались, и я отправился домой. Серое небо, сопровождаемое порывистым неприятным ветром, словно предвещало начало какой-то бури. На душе было тоскливо от давящей неопределённости будущего. Дома меня ожидала такая же серая, как небо, и пустая, как космос, квартира. Почему-то захотелось провести немного времени среди людей, чтобы как-то разбавить нахлынувшую тоску от одиночества.
Я зашёл в торговый центр и размеренным шагом отправился по нему бесцельно бродить. Различные магазины манили своей яркой рекламой, а люди с немного тупыми улыбками на лицах и горящими глазами выбирали между одним брендом и другим. Интересно, они задумывались когда-нибудь о том, что различные марки принадлежат фактически одному владельцу? Разница лишь в названии и картинке.
Уже давно доказано, что многие цивилизации были куда более развитыми, чем мы. Почему-то мне кажется, что у них была такая же проблема чрезмерного потребительства, отсюда резонный вопрос: как они её решили? Может, если покопаться в истории, ответ придёт.
Иногда кажется, что общество потребления было выращено искусственно, чтобы не позволять людям больше думать над устройством мира и, соответственно, было проще их контролировать. Самое простое – сделать так, чтобы человек был всё время занят. Сначала на работе, потом и в свободное время: покупки, телевизор, социальные сети, с деградирующим, идентичным друг другу контентом, наконец, кредиты, чтобы буквально привязать людей к одному месту, работе и социальному классу. Ну и конечно, это контроль над поведением: что-то купил с карты – банк узнает, что-то посмотрел в интернете – оператор узнает, куда-то захотел уехать – об этом узнают. Плюс повсюду камеры, разумеется, для безопасности. А если человек не хочет жить по таким правилам? Пожалуйста. Но только без информации о человеке сразу становятся недоступны практически все блага так называемой цивилизации: на работу не возьмут, кредит не дадут, без документов не уехать, даже телевизор не посмотреть, поскольку оператор связи о тебе ничего не знает. Добро пожаловать в информационное рабство.
Интересно, что будут ощущать все эти люди, когда нагрянет эпидемия? Магазины закроются, производства встанут, экспорт и импорт сократятся до минимума – экономика замрёт. У многих крыша съедет и без болезни. Предстоит очень много работы.
Утолив жажду общества буквально за десять минут, я направился домой. Вечерние новости сыпались градом со всех возможных ресурсов. Вспышка неизвестной болезни зафиксирована уже по всей планете: Южный, Восточный, Западный и Северный Бассейны были заражены. Пока немного, всего по несколько десятков человек. Однако с учётом того, что прошло всего несколько недель с начала первого известного случая, зараза распространяется в геометрической прогрессии.
Власти уже запретили поездки в заражённые регионы, и призывают соблюдать спокойствие, не паниковать и ничего не предпринимать самостоятельно. Но разве можно словами успокоить напуганных людей? В городе Д., что находится в Западном Бассейне, второй по величине в бывшей стране Г., люди смели всё, что только можно с полок магазинов, закупаясь продуктами и создавая искусственный дефицит. А в А., что на Севере, отказались выходить на работу, боясь заразиться. До столицы пока не дошло, но это всего лишь вопрос нескольких дней.
Инстинкт самосохранения внутри меня призывал сделать всё то же самое: купить еды и сидеть дома. Но я для себя всё уже решил, поэтому контроль над телом постарался вернуть разуму, успокоив себя тем, что помощь людям, неизвестность и риск для жизни – куда более полезны для развития, чем страх перед смертью. К тому же, заразиться и умереть можно даже сидя дома, поэтому ни к чему себя жалеть. Остаётся только гадать, что нас ждёт в обозримом будущем, которое постепенно превращается исключительно в настоящее.