Куба далеко? Куба рядом! 1978

Ударился об косяк не обутой ногой, чертыхнулся, посетовал на судьбу злодейку, сморщившись от боли, и, подойдя к «шуршунчику», снял трубку.

— Алло!

— Алло, Саша, это ты?

— Алло, Саша это я.

— Это Антон. Привет.

— Йоу, — буркнул я, не разделяя утренней радости собеседника и присел на табуретку, стоящую рядом.

— Как хорошо, что я тебя застал.

— Антон, ты на часы смотрел? Где я, по-твоему, могу быть в это время?

— Ну мало ли. Вдруг у тебя дела. Ты у нас мужчина занятой, — хохотнул лидер «импульса» и, чувствуя, что я не расположен к утренним шуткам-прибауткам, перешёл к делу: — Я, собственно, вот чего тебе звоню: ты на репу едешь?

— На репу? — удивился я. — Гм, нет наверно… Не собирался. Гм, а вы прямо с утра что ль собрались?

— Да. Времени совсем мало остаётся. Ведь вечером банкет в Минкульте.

— А вы там играть будете? Зачем?

— Нет. Там будет просто застолье в честь нашего выступления. Наверное, решили устроить нам праздник.

— Там всегда праздник: либо банкет, либо фуршет, либо скорая. Кстати, если вы выступать не будете, то зачем такая срочность с репетицией? Отдыхали бы.

— Некогда отдыхать. Репетировать надо. Мы же на «Песне 1977» будем выступать! Ты что забыл?

— А-а, — озадаченно кивнул себе Саша. — Точно. Совсем из головы вылетело, — и взял с тумбочки тетрадь, в которой мама делала записи для меня, указывая кто, когда и по какому поводу звонил.

— Да ты что?! Это же событие! На весь Союз нас покажут! Там ведь впервые в СССР прямая трансляция конкурса будет!

— Рад за вас, — хмыкнул я, дочитав до конца лист, на котором было написано: «Сашенька! Срочно позвони в Госконцерт! Тебе выступать на песне года! Надеюсь, ты там сможешь достать билет для своей любимой мамочки и двух её подруг — тёте Свете и тёте Лиде. Не волнуйся. Ты их знаешь. Они никому ничего о тебе не расскажут».

«Н-да… беда. Знаю я этих подруг по работе. Сто пудов расскажут. Да ещё и хвастаться будут, что у них в подругах мама известного Васи. Действительно, беда. По ходу дела, пора нам с мамой менять место жительства, ибо толпы фанатов за окном житья точно никакого не дадут… кстати, а почему она про Армена не написала? Почему для него билет не попросила? Уже поссорились что ль? Гм…»

— А ты? — напомнил о себе собеседник, задав не понятный вопрос.

— Что я?

— Ну ты сказал, что рад за нас. А ты разве петь не будешь? Нам сказали, что ты тоже в программе заявлен. Разве тебе не сообщили?

— Сообщили уже, — поморщился я, посмотрев на пустой гранёный стакан, что стоял на полке. — Наверное петь всё же придётся.

— Да ты не волнуйся, — поняв мой скепсис, сказал Антон. — Там же не в живую петь нужно будет, а под фонограмму. Так что просто пооткрываешь рот и всё.

— Не прав ты, Антон. В живую петь нужно будет.

— Почему? С чего ты взял?

— А с того, что ты же сам сказал, что будет прямая трансляция. Петь под фанеру в прямом эфире — это палево не только на страну, но и на весь мир. Наши не пойдут на это, ибо прекрасно понимают, что 90 % исполнителей нормально отыграть свою роль на сцене не смогут и обязательно выкупятся.

— Но ведь конкурсы в прошлые годы… Они ведь тоже показывались по телевидению. И ничего. Никто не жаловался, — начал было собеседник, но я его прервал.

— Все они были сняты, а затем смонтированы. Были взяты лучшие и самые удачные моменты с множества камер, что стояли в зале. А все неудачные моменты с ракурсом, где исполнитель не попадает губами в слова, разумеется, в эфир не попали. Тут же речь идёт о прямой трансляции, а значит никакого монтажа проводится не может. Операторы будут просто снимать всё, что происходит на сцене, а режиссёр будет переключать камеры, чтобы сделать трансляцию более живой. Естественно, что, если исполнители будут петь «мимо», всё это будет хорошо видно. А «мимо» петь будут многие, ибо наши певцы и певицы пока ещё под фанеру петь не научились. Им ещё предстоит это сделать в будущем.

— Ну ты, старик, прям меня обломал. Я думал выйдем, по улыбаемся, по открываем рты и всё. А тут, оказывается, целое выступление намечается, — расстроился Антон.

— Ну насчёт «целого» ты загнул. Вам сколько песен нужно будет сыграть?

— Три. Одну пою я, другую Юля и третью Катя.

— Ну и что ты тогда так расстроился? Чего там петь-то? Особенно по сравнению с тем, что мы напели за кордоном, — подбодрил лидера группы я.

— Так ты поедешь на репу?

— Не. Не могу. Мне в МГК надо съездить. Вчера позвонили пригласили на сегодня. Уже выезжать надо.

— Ну давай, Сева за тобой заедет. Съездите по делам твоим, а потом приедете на студию.

— Сева?

— Да. Он как раз сейчас тебе будет звонить — мы так с ним договорились. Сначала я тебе наберу, потом он. — Пояснил лидер группы и ещё раз предложил: — Приезжай. Обговорим будущее выступление. Подскажешь нам что-нибудь. Ребят поддержишь. Да и сам порепетируешь…

— Антон, я, наверное, с вокалом завязываю. Сам знаешь, как тяжело мне это даётся…

— А «Песня»…

— Да хрен с ней… В смысле с конкурсом этим. Как-нибудь без меня обойдутся.

—Да ты что?! Кипишь же будет!

— Да и пофигу. Кипишем больше, кипишем меньше. А с исполнением музыки мне пора завязывать.

— А репертуар?

— Для «Импульса» хватит на сто лет. Вот вы и пойте. А я всё — пасс! Скажу голос сорвал и петь больше не могу. У меня и так в голове кавардак с голосами с АТ, а ещё и провалы в памяти с глюками начались. Короче — хорош!

— Ну это конечно правильно — раз так. Здоровье оно важнее, — согласился со мной Антон. Мы помолчали, а потом он аккуратно вернулся к теме разговора. — Ну так на репу-то всё равно приезжай. Петь-то тебя никто не заставляет. А наш репертуар прослушаешь. Может чего посоветуешь…

— Ладно. Ок. Съезжу на пару часиков, — решил поддержать своих детишек папочка. — Ты моему водителю не звони, я ему сейчас сам позвоню. Мы съездим в МГК, а потом только на базу. Так что мы опоздаем. Нас не ждите. Репетируйте. Всё пока.

— Давай, — сказал лидер ВИА и повесил трубку.

Я же набрал своему закадычному другу Савелию, скрывающемуся под псевдонимом Сева.

Глава 15

МГК — Московский городской комитет.

Доехали за полчаса, ибо пробок не было. Попросил Севу с Юлей обождать, а сам пошёл в здание. Пропуск на меня был заказан, поэтому раздевшись сразу двинулся на нужный этаж.

Зайдя в кабинет, где меня уже ждали, после обмена парой дежурных фраз, перешли сразу к делу.

— В общем, мы тут с товарищами переговорили и пришли к выводу, что снимать этот небольшой фильм лучше нам не на «Мосфильм», а на Киностудии имени Горького, — поставил меня в курс текущих дел второй секретарь московского горкома.