Кубанская конфедерация. Пенталогия

Большую часть дня отдыхали у Филина дома, отоспались, пообедали и на машине, которую наш товарищ прикупил для заводских нужд, вместе с самим хозяином этого странного транспортного средства, помеси «УАЗа» и «хаммера», отправились в Динскую. Путь недалёк, менее чем через час были на месте и сразу же подъехали к дому местного главы района Семёна Корнеевича Зайцева. Надо сказать, что жил местный царёк очень даже неплохо, думается, многие небедные люди, жившие до прихода Чёрного Трёхлетия в России, ему бы позавидовали. Дом Зайцева был обнесён мощной стеной из красного кирпича в два слоя, ворота железные, кованые, с узорами красивыми, а сам дом – пятиэтажный особняк под старину. Вот так вот, в большинстве земель нашего государства сплошная разруха, до сих пор коегде голод случается, а здесь, нате вам, живёт человек как в старые добрые времена и в ус не дует. Красота!

Нас провели в кабинет хозяина, и первое слово, которое приходило на ум при виде рабочего места местного начальства, было «роскошь». Всё, на что ни посмотри, не говорило, а кричало о том, что здесь обитает очень успешный человек, с дурным вкусом, конечно, но богатый. Впрочем, не думаю, что ктото мог посмеяться над Зайцевымстаршим. По крайней мере, в Динском районе такие граждане вряд ли нашлись бы. Опять же, где в наше время найти таких людей, которые вкус имеют и понимают, что громадный лакированный стол, новенькие дорогие ковры из бывшей Турции, хрустальная люстра, позолоченные обои и неработающий компьютер сочетаются плохо. Таких людей сейчас очень немного.

Встречал нас сам хозяин, пожилой, болезненнобледный мужик лет около пятидесяти, в шёлковом халате, сидящий за столом в резном кресле. Рядом с ним стояли его сыновья и зятья, которые были самыми натуральными антиподами. Сыновья – вылитый папаша, бледные и болезненные, одеты в какието бархатные костюмчики, чемто похожие на сюртуки, как на картинках про эпоху Александра Второго, а зятья – здоровенные бугаи в синтетических майкахборцовках, с плечами, исколотыми криминальными татуировками. Блин, не дом главы района, а какаято бандитская хавира.

– Ты чего, Черносвит, похорошему не понимаешь? – с ходу начал кричать Зайцевстарший, у которого, несмотря на его болезненный вид, был очень сильный голос. – Да тебе теперь не жить, и никто тебе не поможет.

От нашей компании разговор повёл капитан, который сделал один большой шаг вперёд, оказался перед столом и ударил раскрытой ладонью по голове главы района. Голова Семёна Корнеевича с треском ударилась о лакированную поверхность стола и на некоторое время от всего происходящего отключилась, а мы втроём, Исмаил, Филин и я, бросились на его родственников, которые уже схватились за оружие. Уработали мы их быстро, вязать не стали, а только отобрали стволы, между прочим, какието понтовые иностранные модели под натовские калибры, что для наших краёв очень большая редкость.

Черепанов открыл стоящую в баре бутылку вина – воды в кабинете не наблюдалось – и окропил голову местного начальства красненьким полусухим. Семён Корнеевич закашлялся, захлопал глазами и вскоре пришёл в себя.

– Прочухался? – спросил его капитан.

– Ты кто? – Семён Корнеевич, видимо, не осознал ещё своего положения и вновь попытался взять нас на крик, за что сразу же получил удар в ухо.

– Не надо кричать, – Черепанов присел напротив, – а то разговора не получится и придётся вас убить.

– А не боитесь? – Голос Зайцева стал спокойным, и только по бегающим глазам можно было понять, что он сильно волнуется.

Особенно часто его обеспокоенный взгляд останавливался на сыновьях, лежащих в углу без сознания.

– Нет, не боимся.

– Что вы хотите?

– Первое: ты оставляешь в покое посёлок Гвардейский и ни при каких обстоятельствах не вмешиваешься в то, что там происходит. Второе: за наезд на нашего товарища, – капитан кивнул на Филина, – ты нам торчишь пятихатку золотом. Третье: ещё раз перейдёшь нам дорогу, и вся твоя семья, без разницы, кто, что и как, отправится на кладбище. Ну и четвёртое: не вздумай жаловаться.

– Да кто вы такие? Госбезопасность? Администрация президента? Кто?

– Мы – гвардия. Итак, ты принимаешь наши условия?

– Да пошли вы, солдафоны поганые. Хер я на вас клал, и ничего вы мне не сделаете, я здесь власть. Так всегда здесь было, и так всегда будет.

– Мечник. – Кивок в сторону пленников.

Нормально, приказ есть. Я подошёл к одному из сыновей Зайцева и ударом ноги, обутой в тяжёлый армейский ботинок, сломал ему кадык. Парень, не приходя в сознание, захрипел и обмяк.

Семён Корнеевич выпучил глаза, а наш капитан спросил:

– Ты принимаешь наши условия или второго твоего сынулю прибить?

– Ппринимаю, – выдохнул морально и психологически сломленный Семён Корнеевич.

– Хорошо, так тому и быть. Чисто по доброте душевной я тебе поверю. Деньги привезёшь лично, и время тебе – до завтрашнего утра. Попробуешь нам навредить, мы вернёмся и исполним своё обещание.

Дом мы покинули беспрепятственно, забрали своё оружие у охранников, всё так же спокойно шагающих по двору, и укатили обратно в Гвардейский. Честно сказать, логики своего командира я не понимал, и в первую очередь – почему мы оставили Зайцевастаршего жить. Всё можно было сделать гораздо проще – перебить всех, кто мог бы прийти по душу Филина, и на этом успокоиться.

Однако, как показали дальнейшие события, Черепанов всё рассчитал правильно. Поутру, получив свои пятьсот монет, мы отправились обратно в расположение батальона, а на наш заводик и жизнь Филина никто более не покушался. Никаких претензий за смерть одного из сыновей Зайцевастаршего не было. Тишина и покой. А когда через год, совершенно случайно, я услышал по радио сообщение, что глава Динского района Семён Корнеевич Зайцев в рамках операции по борьбе с бандитизмом был расстрелян, а его семья депортирована обживать дикие пустоши, то успокоился окончательно и про эту историю вспоминал нечасто.

Глава 16

Кубанская Конфедерация. Краснодар

01.12.2058

Значит, сержант Мечников? – Средних лет, рыжеволосый майор госбезопасности, про которого можно было сказать «без особых примет», представившийся Захаровым, сидел напротив и неспешно листал мое личное дело.

– Так точно! – ответил я.

– Гуд стафф, – сказал Захаров непонятные мне слова и папочку захлопнул. – Готов поработать на государство в интересах СБ, сержант?

– Да, готов.

– Это хорошо, значит, имеешь понятие, что к чему, и мамуРодину любишь. – Он оглядел кабинет нашего комбата, где у нас происходил разговор, стол, стулья, сейф и портрет президента на стене, вздохнул и добавил: – Небогато вы тут живёте, как я посмотрю.

– Мы люди неприхотливые, так что не жалуемся, – пожал я плечами.

– Ладно, не об этом сейчас. Есть дело для тебя, сержант, но оно несколько нестандартное и не по твоему профилю.

– Как нестандартное? – насторожился я. – С капитаном Стаховым у нас разговор был только насчёт проведения разведывательных мероприятий на территории противника. Например, Крым, я бы там поработал от всей своей широкой души, полазил бы по тамошним горам и посмотрел, что к чему.