Куда исчез Филимор? Тридцать восемь ответов на загадку сэра Артура Конан Дойля

– Откуда вы это знаете?

– Недаром ведь сын начальника почтовой станции так поспешно перебрался в округ Цинчжоу! Я слышал о том, что там недавно сменился начальник, но как его имя, не знал. Подозревая, что это и есть бывший студент Фэн, я написал новому начальнику округа такое письмо:

Птица пэн (4) гордая в небе парит,Солнце собой затмевает.Жаль, что крупинка жабьей икрыЦарственность перьев пятнает!

(4)

Пэн - мифическая птица, упоминаемая Чжуан-цзы, символ талантливого человека, делающего блистательную карьеру.

– Да, я понимаю, многочитмый брат, в этих четырех строках вы не только поздравили молодого человека с прекрасной карьерой, но и намекнули ему на то, что неуместно начальнику округа ходить в должниках у простого уездного богача, - задумчиво произнес Ли Цзыхуа.

– Совершенно верно. Бывший сюцай оказался человеком тонким и ответил мне также стихами. Вот что я получил от него сегодня.

Судья Го взял со стола свиток и с чувством прочел:

В сторону сдвиньте последний покров,Вскройте шкатулку рыданий -Жаба найдет золотое пероИ обретет воздаянье!

Так я и понял, что возмещение долга следует искать в гробу. Должно быть, Сюй Фэн уже некоторое время назад нашел способ переправить деньги, но до сих пор не знал, как об этом сообщить, не подвергаясь риску преследования со стороны Луна Третьего. Но теперь, когда кредитор получил свои деньги, а несчастный сирота занял столь высокую и почетную должность, я думаю, брат мой, что мы с вами можем считать справедливость восстановленной и не станем более ворошить пепел прошлого. Пусть ничто не напоминает новому начальнику округа Цинчжоу, какое море бед ему пришлось преодолеть прежде, чем воссиять в славе!

Ли Цзыхуа был настолько поражен всей этой историей и мудростью своего родственника, что, не имея возможности никому поведать об этих удивительных событиях при жизни, записал их на свиток, который завещал своему внуку, и так, лишь спустя сорок лет, люди узнали о том, как справедливый судья Го сумел раскрыть еще одну тайну. А некий поэт сложил по этому поводу такие строки:

Ни в небесах, ни в гробу расписномОт взора судьи не укрыться,Но невиновный в умысле зломМудрого Го не боится.Если умру, и, напялив кангу,В суд повлекут мою душу,Пусть меня судит там только Го-гун,Праведный, великодушный!

ПЕРВЫЙ НАСТОЯЩИЙ РОМАН

Дина Вадимовна Задымова, кассир ТОО "ООТ" и начинающая писательница, вошла в кабинет редактора издательства "Лучше некуда!" с безразличием человека, у которого всего-навсего решается судьба, и, не дожидаясь приглашения, плюхнулась в полукруглое, обтянутое кожзаменителем кресло.

– Здравствуйте, Дина Вадимовна!
– коротко улыбнулся редактор.
– Курите?

Был он солиден и седоват, с таким усталым и ответственным лицом, словно всю сознательную жизнь занимался изданием печатного органа областной партийной организации, специализирующегося на перепечатках из "Правды" и острой критике отдельных недостатков в работе Горводоканала. Задымова на его фоне смотрелась не дважды разведенной пожившей женщиной, а легкомысленной девчонкой из другой эпохи.

– Нет, спасибо, то есть здравствуйте, - отозвалась она, судорожно пытаясь принять независимый вид и одновременно отскрести невесть откуда взявшееся пятнышко на юбке.

– Роман мне ваш понравился...
– Тут редактор сделал многозначительную паузу, во время которой Задымова успела дважды пожалеть, что не закурила.

– Естественно, понравился, иначе мы бы с вами здесь не разговаривали. Насыщен событиями, хорошо читается, органичное сочетание элементов боевика, детектива и мелодрамы... И главная героиня очень яркая. Прямо скажу: это неплохая заявка на серию. Вы думали о серии?
– строго вопросил он.

– Да-да, - оживилась дебютантка, - у меня вот наброски...

– Отлично. Но это уже дальние планы. А вот этот конкретный роман нуждается в некоторой доработке. Ну, с отдельными блохами мы разберемся потом, но вот есть один вопрос, можно сказать, принципиальный.

– Да?

Слово "принципиальный" в исполнении редактора звучало пугающе: невольно мерещились в нем персональное дело и строгий выговор с занесением в учетную карточку.

– Да, - увесисто припечатал он.
– Вот смотрите: начало действия у вас относится к постперестроечным временам, так? И первые... ну, почти сто страниц все крутится вокруг некоего Олега, верно? Как он решил организовать свою фирму, занял деньги у влиятельного человека, прогорел, не смог вовремя вернуть долг, был поставлен на счетчик... А потом влиятельный человек дает распоряжение бандитам захватить Олега, заставить его подписать бумаги на новый банковский кредит, перевести эти деньги на нужный счет, а после - убить. Я точно излагаю?

– Абсолютно.
– Дина Вадимовна была слегка поражена тем обстоятельством, что редактор не только ознакомился с ее романом, но даже запомнил фабулу. Сама она подобное чтиво тут же выкидывала из головы, едва перевернув последнюю страницу, и если бы не осточертевшая работа за 300 долларов в месяц, писать такую ерунду ни за что бы не взялась.

– Теперь дальше. Один из бандитов, которым поручено это дело, - жених сестры Олега, только она думает, что он - менеджер по продажам. Втроем они собираются идти в театр. Как раз после спектакля Олега и должны незаметно схватить. Они выходят из дома все вместе, Олег вспоминает, что забыл взять бинокль, возвращается в квартиру и...

– И исчезает.

– Именно. Необъяснимо пропадает, буквально растворяется в воздухе. Пятый этаж, выход из подъезда один, все соседи опрошены, все комнаты обысканы... Причем заметьте, Дина Вадимовна, разгадки этого исчезновения в вашем романе нет. Поискали - и забыли. Ну, с милицией-то все понятно, у них как раз именно так обычно и бывает. А сестра, которая, казалось бы, к нему очень привязана? А бандиты, наконец? Да, конечно, дальше разворачиваются гораздо более интересные события, но все равно читатель остается в некотором недоумении. А это досадно. В жизни-то неприятно, когда концы с концами не сходятся, а уж в художественном произведении...

– Но ведь...

– Погодите. Поймите, пожалуйста, я вовсе не собираюсь как-то сковывать вашу творческую фантазию или ограничивать ваше право на поиск. Пусть даже Олег улетел на самодельном воздушном шаре или перебрался по крышам на соседнее здание. Но хоть какой-то намек на то, что с ним случилось, нужен. Где-нибудь ближе к концу, например, после убийства того самого влиятельного человека можно было бы сделать вставочку, как Олег, скажем, в далеком сибирском селе читает криминальную хронику в столичной газете и вспоминает, как он через стенной шкаф ускользнул в квартиру старушки соседки... ну или что-нибудь в этом духе. Да мне и самому, в конце-то концов, интересно, что с ним стало!

Задымова вздохнула, дунула по старой привычке вверх, на прикрывавшую лоб челку, и начала объясняться.

– Понимаете, поначалу я так и планировала, что Олега захватят, заставят взять кредит, а после убьют. И тут уже его сестра начала бы подозревать, что ее жених бандит, и попыталась бы выйти на заказчика, и... В общем, все обошлось бы без подруги, проданной в Иорданию. Но потом... Вот начала я описывать этого Олега, и он мне самой понравился. Вам ведь тоже понравился, верно? Ну не деловой он, невезучий, но ведь и умный, и добрый, и симпатичный, и порядочный... Мало таких мужчин, вообще-то. Мне вот за сорок лет ни одного не попалось. Жалко убивать.