Куда исчез Филимор? Тридцать восемь ответов на загадку сэра Артура Конан Дойля

– Тут была магия, - пробормотал Марцис.
– На кровати и здесь.

Советник бросил одежду обратно.

– Кто-то искал парня. И искал уже после посещения домика вами, Кунж. Фукс, скажите, кому вы позволили войти в дом?

– Господин советник, - нахмурился Кунж.
– Но ленты...

– Они прекрасно отклеиваются и без помощи магии, - улыбнулся Марцис.
– Обычный пар и все. Ну, Фукс? Кто здесь был?

На старосту было больно смотреть. Его лицо покраснело, губы побледнели, и он хватал ими воздух так, словно не дышал, а пытался наесться. Но Марцис не спускал со старосты взгляда, и тот судорожно выдохнул.

– Лизи.

– Еще кто?

– Ева.

6

На Лизи полное дознание повлияло самым незначительным образом. Явно перешагнув сорокалетний рубеж и не имея особой красоты, она таинственным образом оказалась преисполнена живого обаяния и ума. Войдя в дом, Марцис и Кунж обнаружили чистоту и уют. Лизи не злоупотребляла магией, хотя лак на ее мебели облупился, а побелка на потолке и стенах змеилась трещинами. Сама хозяйка встретила гостей сидя в кресле и закутавшись в длинную, до пола, шаль.

– Чем могу служить, полицейский?

Кунж помнил низкий голос Лизи и, как и при собственном дознании, почувствовал, что мурашки торопятся из-под лопаток к середине спины.

– Лизи, с вами хочет поговорить господин советник. У него есть вопросы по поводу исчезновения Питера. Вы согласны ответить на несколько вопросов?

– Разве я могу отказаться?

Она отвернулась к окну, но сделала это именно так, чтобы показать и линию шеи, и маленькое ушко, украшенное рубиновой сережкой, и острый, без малейшего намека на дряблость подбородок.

– Нет, - строго проговорил Марцис и коснулся спинки стула.
– Я присяду?

– Прошу вас.

Она продолжала смотреть в окно. Неожиданно Кунж догадался, что под шалью на Лизи одежды нет и, почувствовав слабость в ногах, тоже присел на стул, переведя взгляд на советника, который рассматривал Лизи не стесняясь.

– Ну.
– Она повернулась, и Кунж вновь отметил, что и в этот раз движение женщины было выверено до миллиметра. Голова чуть наклонилась, глаза блеснули отраженным светом, с округлого плеча на ладонь съехала шаль.
– Я жду. Спрашивайте.

– Вы любили Питера?

Неожиданный вопрос заставил ее вздрогнуть, но она взяла себя в руки почти мгновенно. Повела плечами, снова отвернулась к окну.

– Его все любили.

– Вы любили Питера?

– Отчего вы спрашиваете?
– Она оставалась неподвижна, но из ее позы исчезла легкость. Скрытое складками ткани тело напряглось.

– Вы живете одна?
– дополнил цепочку вопросов Марцис.

– С сыном.
– Лизи обмякла, но продолжала смотреть в окно.
– Ему двенадцать, он в колледже. Скоро приедет на каникулы. Огорчится, что Питера уже нет. Они дружили.

– Вы искали Питера, - объяснил Марцис.
– Я почувствовал ворожбу. У вас четвертый уровень, не так ли?

– А у вас...
– она прищурилась.
– Неужели шестой?

– Седьмой, - вздохнул советник.

– Тогда я не понимаю, зачем вы отменяли магию в деревне?
– усмехнулась Лизи.
– Вы ведь и так всех видите насквозь? И мои временно исчезнувшие платья, пусть они и изготовлены в хорошей мастерской, для вас были бы прозрачны. Скажите, как это, видеть людей теми, кто они есть?

– Теми, кто они есть, я не могу их увидеть, - пожал плечами Марцис.
– Сущность скрыта у людей внутри.

– Обычно то, что скрыто внутри, написано на лице и на теле, - сухо заметила Лизи и потянулась к бокалу с водой.

– Простите, - проговорил Марцис.

– За что?
– не поняла Лизи.

– Вы пили розовое?

– Ах, это?

– Она глотнула воды, рассмеялась.
– А знаете, так забавно. И даже полезно. Хотя бы иногда надо отменять магию. Трезвость наступает быстро. Вы правы, я любила Питера. И он любил меня. Всегда. Потому что я не хотела от него ничего, кроме его самого. Когда муж умер, сыну было два года, а Питеру девятнадцать. В двадцать он стал мужчиной. С моей помощью. Но между нами оставалось пятнадцать лет. Теперь ему двадцать девять, а мне по-прежнему на пятнадцать больше. Было двадцать девять... Его больше нет, советник. Я... почувствовала пустоту. Не тогда, когда он сказал, что женится на старшей пустышке из дома Больб, а когда исчез. Я уговорила сластолюбца и добряка Фукса, он разрешил мне войти в дом за поцелуй в щеку, но я ничего не трогала в доме. Я искала следы...

– И кое-что нашли?
– сузил глаза Марцис.

– Не больше чем нашли вы, - отрезала Лизи.
– Не хочу об этом говорить. Но я поняла главное - Питера больше нет. Он ни переместился куда-то, ни скрылся, он просто исчез. Навсегда!

– Такого не бывает, - рассмеялся Марцис.

– Вы всегда пытаетесь обобщать?
– она посмотрела на советника с иронией.
– Откуда я знаю, что бывает? Я оцениваю не лес, а одно единственное дерево, под которым стою, до ствола которого могу дотянуться. Так вот - не могу дотянуться. Его нет, и вы это знаете лучше меня.

– Предположим.
– Марцис достал из кармана перо и принялся покручивать колесико, меняя цвет наконечника.
– Но даже предположив невозможное, мы все равно вернемся к вопросу, как это произошло.

– Там не было магии, - вздохнула Лизи.
– Если только что-то старое и затертое, но никак не связанное с возможным воздействием на мальчика.

– Вы видели все?
– спросил Марцис.

– Да.
– Лизи облизала губы.
– Я всегда сидела у окна, когда Питер мог пройти по улице.

– Как вы объясните поведение его матери?

– Они поссорились, - шевельнула пальцами Лизи.

– Насколько серьезно?
– нахмурился Марцис.

– Настолько, чтобы Питер переехал в отдельный домик, - снова уставилась в окно женщина.
– Там нет тайников. И запасных выходов. Ваш полицейский напрасно простукивал стены. Я помогала Питеру когда-то даже клеить обои. Он просто исчез. Его мать странная женщина, но она никогда не желала ему зла. Думаю, что просто она не сумела полюбить его больше себя. С женщинами это бывает, особенно когда они не избалованы любовью. Поэтому он и уехал от нее. А ей ведь приходилось нелегко, знаете, вырастить парня, не имея поддержки... Я никогда не бедствовала, приехала в Свекольную балку к мужу, так что не смотрите на мой интерьер, у меня достаточно денег, чтобы жить так, как мне хочется. Так вот, я не знаю подноготной матери Питера, но Сандра... своеобразная женщина. Говорят, что у нее никогда не было мужа. Впрочем, не знаю. Питер не любил говорить об этом.

– Отчего вы остались здесь, в глуши?
– спросил Марцис.

– Вопрос, вероятно, должен был звучать иначе?
– рассмеялась Лизи.
– Чем меня привлек Питер, и на что я рассчитывала? Так вот, ни на что. Я просто любила. И он любил. Меня и больше никого. Знаете почему?

Лизи наклонилась над столом, и в складках ткани мелькнула крепкая грудь.

– Потому что я настоящая. И он был настоящим. Или зеркалом для меня. Пусть без степени, но он был как...
– Она провела пальцем по краю бокала.
– Как вода. Ведь пить можно что угодно, но напиться только водой.