Куда кого посеяла жизнь. Том X. Романы. Повести
Шрифт:
В январе 1917 года, Петр, после завтрака, прочистил в снегу проход к своему месту работы – кузнице, вошел в ворота и начал выбирать золу из горна. На улице послышался скрип снега и негромкие голоса. Он вышел и у входа, увидел женщину с мальчиком, лет пяти-шести. У неё в руках была сломанная штыковая лопата, без ручки. Женщина поздоровалась, показала ему лопату и спросила, не сможет ли он починить её. «Инструмент не по сезону» – отметил Петр про себя, но лопату взял, сказал, что он еще не разжигал огонь в горне, но, если они не спешат, то через пару часов, лопата станет рабочей….Она согласилась подождать. На улице было довольно холодно, поэтому Петр предложил им подойти поближе к горну, там огонь весело запрыгал по деревянным щепкам, и можно будет немного погреться….Он знал эту женщину, она была из соседнего с хутором, села, знал её мужа, своего ровесника,
Ему сразу стало ясно, что Екатерина (так её звали), пришла не просто так, лопата при мерзлой земле, была как примитивный повод, поэтому ждал продолжения…
И оно быстро последовало. Екатерина не стала вилять и заходить с разных сторон, а прямо ему сказала: «Ты меня знаешь, Петя, с детства, и я тебя тоже хорошо знаю. Знаю, о всех твоих несчастьях за последние годы, знаю, что от слов «жена и женитьба», тебя, наверное, уже в дрожь бросает, но я не свататься к тебе пришла, я, честно, хочу тебе помочь. Мне тоже не сладко. Муж третий год на фронте, два года назад, прислали справку, что он пропал без вести, и с тех пор – о нем – ничего. Жив или убит. Вдова я или замужняя жена – не знаю. Родители мои ушли на тот свет, намучилась я с ребенком, как, – один только Бог знает, но не это я хочу тебе сказать. Столько лет промучилась и еще бы столько терпела, но сегодня, я чувствую, что тебе, с малыми детками, гораздо хуже, чем мне, поэтому и пришла предложить свою помощь. Я не набиваюсь к тебе в жены, я предлагаю себя тебе в помощники, настоящие, искренние. Поверь – это от чистого сердца и вместе у нас обязательно все получится…А там жизнь покажет.»
Ничего не ответил ей растроганный Петр, просто поднял на руки мальчика, вынес его на улицу, сказал Екатерине : « Пошли в дом, погреетесь, а потом поедем за вашими вещами, если что-то будете из дому брать». Так и сделали. К вечеру вся новая семья была в сборе. А на другой день – Петр отвез семью Клавиного брата в их сельский дом, после почти полуторалетнего пребывания на Лебединском хуторе. Петр с братом сделали да вечера еще один рейс – завезли подводу готовых нарубанных дров и большое количество продуктов. С того времени, семья Клавиного брата, считалась самой близкой из родственников Петра, они действительно сделали все, что могли для него и даже больше.
Екатерина без всякой раскачки-пристрелки сразу взяла управление хозяйством и воспитание детей в свои руки, быстро нашла общий язык с девочками, подружила их со своим сыном, и с первого дня, стала Петру женой…, как будто бы они уже несколько лет жили вместе. Она сказала Петру – я с хозяйством справлюсь, а ты, если хочешь действительно возродить славу Лебединской кузницы – возьми себе молодого парня в молотобойцы, обучи всему, что требуется от него и готовь из него кузнеца, а пока – тебе самому надо постараться показать себя…
Петр не возражал. Действительно, кузницей надо заняться по-настоящему, а одному ему – просто не справиться – ни с простым, ни со сложным…
Нашли в селе толкового молодого, здорового парня непризывного пока возраста, пригласили, пришел. Петр сам старался и его натаскивал пока на подсобных работах, и вскоре – дело пошло. А главное-то было не на «фронте» (кузнице), а в том, что Петр почувствовал, – у него появился надежный крепкий тыл, в руках Екатерины. Он никогда не называл (и не назовет!) её женой, он просто знал и чувствовал, что она и рядом, и везде вокруг, и, что она – не подведет….
Мало иметь золотые руки, надо иметь еще и золотое сердце. А если любить – то бескорыстно, пусть даже в одну сторону, пусть даже безответно, но беззаветно. По – другому, – и любви-то ведь не бывает….
Катя, как с самого начала называл её Петр, не то, что сразу полюбила и его, и его деток, и дом, и хозяйство, и родственников… Нет. Она просто пришла ко всему этому с «готовой» любовью. Такое бывает тогда, когда человек со стороны за тобой наблюдает, понимает ситуацию, искренне переживает, ищет способы помочь, и, если уж приходит такая возможность, отдает себя всю (или всего) в помощь родному человеку. Иначе не выходит, проверено неоднократно жизнью.
Поэтому она не постепенно входила в ритм хуторской жизни, она её просто продолжала, как будто уже делала все это вчера, и раньше, и каждый день. Начала с того, что перепроверила все, где что есть, и чего нет. Перемыла – пересмотрела деток,
привела их в должный вид и состояние. Перестирала-перетерла-перегладила и по-своему переставила все, как она считала нужным. Установила единый приемлемый распорядок дня, для всех, включая себя и Петра. Готовила еду, мыла посуду, управлялась с хозяйством, с которым тоже детально ознакомилась и, как-то сразу стала центром организации, управления и взаимосвязей всех направлений хуторской жизни. Петр не то что бы не препятствовал ей в этом, он как-то незаметно согласился с выделенной ему ролью помощника-исполнителя и, кроме кузницы, занимался вопросами связи хутора с внешним миром, в первую очередь торгово-экономического характера – сделать, продать, привезти, достать, обменять и т.п.. Все остальное перешло к Кате. Петр видел её старание, и кроме радости и благодарности судьбе, за то, что она, наконец, повернулась к нему и детям – ничего другого не испытывал.Как-то раз, после ужина и прогулки с детьми на воздухе, Петр зашел в их комнату и увидел Катю, расположившуюся возле стола, с какими-то бумажками и карандашом в руках. На столе горела керосиновая лампа. «Ты что, стихи или письма пишешь, на ночь глядя?»-шутя спросил Петр. « Да нет, Петя, я тут меркую, как нам в этом году жить начинать. Весна скоро. Работы много. Надо разобраться во всем хозяйстве и что-то поменять, чтобы и легче было, и трат поменьше, и дохода побольше.
Видел, когда мы были на базаре, в какой цене гуси? И живые и битые… А уток никто не берет. Так зачем нам в этом году голову морочить с этими утками? Это ж только перевод зерна! Гуси почти круглый год на воде и на земле пасутся. Да их зерном только подкормить в зиму или перед продажей надо, так это же совсем другое дело. И мясо от них, и пух…Я смотрела, ты там пруд устроил в овраге, родник наш его заполнил, он сейчас замерз. Так я думаю – его легко можно раза в два расширить. Просто плотину твою надо поднять, хотя бы на метр выше, а чтобы весной или при сильном дожде её не смыло, надо найти трубу потолще, можно и битую, в городе такими делают канализацию, и вставить поперек дамбы , для сброса лишней воды, до какого-то уровня, и будет она стоять, никуда не денется. А на том пруду, можно будет голов сто гусей вырастить до осени! Это ж какие деньги можно получить и без особой мороки!
Надо подумать, что в этом году лучше посеять. Ты видел, сколько у нас осталось гречки, её моль скоро доест. Хорошо, хоть мороз ту моль сдерживает. Гречка у людей есть – значит, – её не продашь, зачем же её столько сеять? Так, для себя, а не для моли же её растить…Надо больше сеять пшеницы, семена у нас хорошие, после уборки – можно продавать не зерном, а смолоть и мукой продать. Раза в два выгоднее. Тебе что, трудно на мельницу съездить – смолоть? Повозки есть, волы есть, лошадь тоже…У других нет, а у тебя есть – так пользуйся…». Она еще говорила, говорила…, а Петр смотрел на неё и думал: « Это же надо! Я сам это в первый раз слышу, а ведь она дело говорит. Понимает и переживает. Надо повнимательней ко всему этому отнестись и толк будет. Раз она в это верит, значит и я, в это поверю. Значит так и надо…»
В тот раз Катя ему и еще кое-что сказала, и будет Петр это предложение еще много лет помнить….Кроме всего прочего, она сказала: « Хутор наш на хорошем месте стоит, бойком. Для кузницы это очень удобно, но не для хутора. Слишком много посторонних глаз на него смотрят. Думаю, Петя, нам надо договориться с Иваном (братом Клавы); – все знают, что он сапожник, зерно дома не сеет и никто у него его (зерно) искать не будет…Поэтому – будет лучше, если мы наше зерно, те же излишки, семенное и товарное, незаметно перевозили бы к нему и там, где-то в его дворе, хранили….Оно хотя и канительно, но – от греха подальше. Подумай, Петя».
Не знали они тогда, ни Петр, начинавший верить в счастливую звезду, ни его шестая по счету, женщина, Екатерина, согласившаяся ему помочь, что их ждет уже в самое ближайшее время…
Приехав в Никополь за металлом, Петр заехал на рынок, посмотреть, что в городе почем сегодня. Увидел местного знакомого кузнеца. Тот его сразу ошарашил: « Ты слышал, Петь, в Петербурге, царя не стало. Отрекся от престола, говорят. На базаре вчера говорили. А что и как там – неизвестно!». « Вот это новость!» –подумал Петр и быстро отправился домой- что-то опять будет. Ну, никак по-хорошему не получается! Только надумаешь, что-то полезное начать – обязательно какая-нибудь пакость приключится!». А в том, что такие истории с царями, всегда чреваты непредсказуемыми последствиями, – можно было не сомневаться.