Куда мы, папа? (сборник)

У моих детей нет возраста. Матье существует вне времени, Тома около ста лет.

Мои сыновья с детства были горбатыми старичками. Мои сыновья с детства были не в себе. Но любили меня и никогда не обижали.

Они не понимали, что такое возраст. Тома до сих пор тянет в рот старого плюшевого мишку, и никто не говорит ему, что мишка старый, ведь мой сын со старостью не знаком.

Помню, я каждый год покупал детям новые ботиночки. Размер ноги менялся, но IQ оставался прежним. Затем постепенно мозг стал деградировать. Мои сыновья предпочитали идти назад, а не вперед.

Когда всю жизнь возишься с детьми, которые играют в кубики и не растут, теряешь счет времени.

Я уже не знаю, кто я такой, где я, сколько мне лет. По-моему, мне всегда было тридцать. Я большой шутник. Надо всем смеюсь. Словно живу в нескончаемом анекдоте, поэтому всерьез ничего не воспринимаю. Говорю и пишу ерунду. И лучше уже не будет. Дорога привела меня в тупик, а жизнь оставила в дураках.

Мой папа никогда не убивал

Посвящаю эту книгу моей матери

Я часто просил Иисуса сделать так, чтобы мой папа в пьяном виде случайно не убил маму. А на Рождество плюс к этому я еще просил подарок.

Помню, однажды я взмолился о револьвере. Я точно представлял, какой именно мне нужен, – револьвер марки «Солидо». Но для Иисуса я специально не уточнил. Мне сказали, он и сам все знает и умеет читать мысли, так что я решил его проверить.

Я не получил «Солидо», мне достался простой револьвер, и папа продолжал пить до конца своих дней.

Папина пощечина

Люди, которые пьют, часто злятся и бьют своих жен и детей, такое показывают в черно-белом кино. Но папа нас никогда не бил. Даже меня, а меня он не очень любил. Когда он на меня злился, то делал мне больно словами.

Однажды он написал мне очень неласковое письмо и обозвал козявкой. Думаю, он не слишком гордился своей жизнью и чувствовал, что я это понимаю, наверное, это его не радовало.

Папа ударил меня только один раз, при рождении, так что я совсем этого не помню.

Мама рассказала, что, явившись на свет, я не дышал, и тогда папа схватил меня за ноги, словно кролика, и хлопнул по спине – так я наконец решился на жизнь.

Папа и я

В семейном альбоме есть одна фотография, которая мне особенно нравится, на ней – папа и я.

Папа лежит на диване, читает, я сижу рядом. Мне, наверное, около годика, я выгляжу счастливым, со мной не может произойти ничего плохого, потому что я с папой.

Папа молодой, красивый, у него маленькие очки в металлической оправе, он похож на ученого, он внушает доверие, видно, что с ним должно быть хорошо, к тому же он доктор, рядом с ним спокойно, с ним можно не бояться смерти.

Почему же теперешний папа такой грустный, старый, почему он не разговаривает с нами, почему он грубо обращается с мамой и порой по-настоящему нас пугает?

Куда делся папа с фотографии?

Мой папа был доктором

Он лечил людей, небогатых людей, которые часто не могли ему заплатить, но угощали его, например, стаканчиком спиртного, потому что мой папа любил выпить, и даже не один стаканчик, а несколько, и вечером, вернувшись домой, выглядел усталым. Иногда он говорил, что убьет маму, а потом меня, потому что я был старшим и не самым любимым ребенком.

Когда папа сильно напивался, он делался слегка безумным, но не злым.

Мой папа никогда никого не убивал, а только болтал. А многих он вообще спас от смерти.

Впрочем, на машине он чуть не передавил уйму народу, но ведь не передавил же! Под его колесами погибали утки и курицы. Коровы и бараны – никогда.

Однажды папа на своем авто въехал в целое стадо. Задел нескольких барашков, но пастуха не тронул, остановился прямо перед ним.

Папины башмаки

Мой папа был не таким, как другие доктора. Он ужасно одевался. Всегда носил широкую куртку-канадку и свои вечные башмаки.

Башмаки служили папе столько лет, что спереди у них отклеились подошвы, казалось – ботинки улыбаются.

Чтобы закрыть им рот и не разбить себе череп, папа перехватил башмаки резинкой, которую бабушка использовала, когда закатывала консервы.

Красная резинка перетягивала носы черных башмаков, это выглядело очень забавно, доктора так не ходят.

Клиенты смеялись, мама – нет.

Однажды маме все это надоело. Она выбросила папины башмаки в мусорное ведро.

Тогда папа стал навещать пациентов в тапочках.

Мой папа лауреат факультета

На входной двери висела медная табличка. А на ней надпись «Доктор Фурнье». И чуть ниже – «Лауреат факультета».

Лауреат – это тот, кто выиграл в конкурсе. В детстве мы радовались, что наш папа победитель. Конечно, речь шла о конкурсе докторов, ведь папа самый лучший доктор.

В доказательство скажу, что, например, если кто-нибудь заболевал и другие врачи не могли определить болезнь, в качестве консультанта звали папу, и он часто находил ответ. Все считали, что папа хорошо диагностирует, даже когда очень устает.

Внизу на табличке значилось: «Бывший экстерн больниц Лилля». Нас это смешило, потому что мы были экстернами школы Сен-Жозеф. Я думал, раз папа такой умный, его дети просто не могут быть глупыми. Даже я.

Табличку чистили раз в неделю, она становилась почти зеркальной.

Мне нравилось, что на табличке о папе написали только хорошее.

Мой папа и робкие пациенты

Каждый день после полудня папа принимал пациентов дома. Поскольку денег на горничную у нас не водилось, дверь обычно открывала мама, а иногда – на каникулах – мы.

Мы провожали пациентов в маленькую комнатку, где стояли стулья и валялись старые номера журнала «Пари Матч», мы называли ее приемной. Оттуда папа забирал пациентов в свой кабинет.