Куда смотрит прокурор?

Шламбаум, который не мог оторвать глаз от уставленного закусками стола, посмотрел на Гонсо отсутствующим взором.

– Взяли гадов, – наконец сказал он. – От нас спасения никому нет. И не может быть, – вдруг добавил он, подозрительно уставившись на Гонсо.

– Так что едем мы с операции, – продолжил свою историю капитан, – смотрю – у меня сигареты кончились. Дай, думаю, заскочу в бар – куплю. Я ведь, Герард Гаврилович, важный теперь стал – курю только «Винстон», а его в городе не всегда найдешь. А здесь в баре он всегда есть.

Тут капитан достал из кармана пачку сигарет и показал ее Гонсо. Это был действительно «Винстон».

– А лейтенант со мной зашел, – продолжал свой доклад Мурлатов, хотя поведением Шламбаума Гонсо никак не интересовался. – Ему захотелось холодной кока-колы попить. Любит он почему-то эту гадость. Я вот в рот не беру, мне она мылом пахнет, а он, представьте себе, может несколько бутылок сразу выпить. Ну чистый ребенок!.. Так что заправляемся мы табачком да провизией, и вдруг сверху грохот, стекла битые звенят, топот! А потом слетает по лестнице прелестная девица, пробегает мимо нас с криком: «Там дерутся, убивают!» И тут же скрывается от наших изумленных взоров. Ну, служба есть служба, и мы рванули наверх. И натыкаемся на вас! А вы в таком виде…

– Капитан, – несколько придя в себя, прервал Гонсо говорливого Мурлатова. – Мне надо поговорить с вами наедине. Тут серьезное дело.

– Ну, понятно, просто так вы же среди рабочего дня шампанское пить с девицами не будете! – сколотил серьезную рожу капитан. И махнул рукой Шламбауму: – Титыч, ты подожди нас в машине. Я думаю, мы товарища прокурора в таком положении не бросим, доставим по назначению…

– Доставим по предназначению, как голубя, – пробурчал Шламбаум, с трудом отводя глаза от соблазнительных блюд. А потом махнул рукой и, ни на кого не глядя, стал запихивать в рот куски ветчины.

– Ну, дитя, дитя! – бессильно развел руками капитан.

– А чего добру пропадать, – с трудом проговорил набитым ртом Шламбаум. – И в чужом пиру – веселье.

И тут на него напала оглушительная икота. Он икал так, что становилось страшно. Пытаясь сдержать икоту, Шламбаум намертво сцепил зубы, и лицо его стало напоминать лицо каменного идола, только из глаз катились слезы. Капитан вздохнул, налил полный фужер шампанского и протянул его Шламбауму. Тот принялся гулко хлебать.

– Не сердитесь, Герард Гаврилович, – извиняющимся голосом произнес капитан, в глазах которого явно бегали чертики. – Но что с ним сделаешь? Ну, вот уродился!

Шламбаум наконец остановился, глубоко вздохнул, вытер мокрые глаза и, не говоря ни слова, вышел из кабинета.

Оставшись с глазу на глаз с капитаном Мурлатовым, Герард Гаврилович решил не тянуть кота за хвост.

– Капитан, вы, конечно, в курсе того, что в городе действует шайка шантажистов, вымогающая деньги у состоятельных людей, заманивая их детей в компрометирующие ситуации!

– Ну, слухов-то, конечно, много разных ходит, – уклончиво сказал капитан. – Только вы тут при чем, Герард Гаврилович? Вас-то зачем им компрометировать? Детей у вас вроде нет. Сильно состоятельным человеком вас, извините великодушно, не назовешь… Или припрятаны где-то и дети, и капиталы, а?

Капитан игриво подмигнул, а Герард Гаврилович сразу почувствовал всю резонность его вопросов.

– Значит, я им дорогу перешел. Или даже вышел на след! – вскричал он.

– Ну, допустим… – милостиво согласился капитан. – И что же тут произошло? Неужели стоило из-за этого зеркала бить?

– Зеркало я разбил случайно. Просто неловко дернул рукой!

– Ага, прямо как в парикмахерской, – безжалостно напомнил Мурлатов.

Герард Гаврилович стиснул зубы. Но все-таки продолжил:

– Благодаря этому я обнаружил в комнате, которая скрывалась за зеркалом, человека с камерой!

– И?

– Я знаю этого человека. Это – Блудаков, помощник адвоката Шкиля.

– Ага, – задумчиво сказал капитан. – Мотя Блудаков… Вернее, человек, похожий на Блудакова. Ведь задержать его вам не удалось, и потому нельзя утверждать однозначно, что это был именно Мотя…

– Зато теперь можно смело утверждать, что именно здесь происходили съемки, которые потом использовались для шантажа. Вы понимаете?

– Ну, что ж, кое-что я теперь понимаю… Но не все, Герард Гаврилович, не все. Например, я не понимаю, что же этот человек, похожий на Блудакова, своим фотоаппаратом снимал? Уж позвольте полюбопытствовать? И кстати, кто эта прельстительная девица, вылетевшая отсюда? Вы ее тоже знаете?

И тут Герард Гаврилович замялся. Лепетать что-то про Машу Казаркину из Томска, двоюродную сестру его студенческого приятеля, про то, что она приехала к своей подруге Светке Гильченко, которая уехала в Турцию… Он представил себе, как будет улыбаться капитан в ответ на этот лепет. Неужели не ясно, что никакая это не Маша, никакая не Казаркина… И какой там к черту Томск! И можно представить себе, в какое изумление впадет Светлана Гильченко, если спросить ее про подругу Машу!

– Понимаю, – протянул капитан. – Объяснить трудновато… Так что же мне делать прикажете, Герард Гаврилович? Вы встаньте на мое место. Я захожу случайно в ресторан купить сигареты. И вдруг по лестнице со второго этажа вылетает страшно испуганная на вид девушка и проносится мимо меня с криком «Караул! Убивают!». Я поднимаюсь на место происшествия и нахожу тут вас в растерзанном виде, по полу кровь, зеркало разбито… В комнате, дыру в которую закрывало зеркало, никого нет… Печальная, согласитесь, картина, маловразумительная. А потом вы говорите мне, что разоблачили шайку шантажистов с участием помощника известного в городе адвоката! При этом что за девушка, с которой вы тут пили шампанское, как ее зовут и где ее искать, вы сказать не можете, так?

Герард Гаврилович обреченно кивнул.

– Помощника адвоката Блудакова, которого вы хотите изобличить, здесь не наблюдается. И если я даже разыщу его, он скажет, что был в это время совершенно в другом месте, и представит кучу свидетелей. Думаю, у вас на сей счет сомнений нет?

Герард Гаврилович пристыженно молчал. До него все больше и больше доходил ужас его положения.

– А ведь на моем месте можно сделать совсем иные выводы, – ласково сказал капитан Мурлатов. – И они будут куда лучше соответствовать перечисленным мной фактам. Вот послушайте, Герард Гаврилович! Почему бы мне не предположить, что все было гораздо проще и понятнее. Вы снимаете где-то девочку, приводите ее в ресторан, выпиваете, а потом начинаете к ней приставать… Как мужчина я вас понимаю, девица и впрямь прельстительная! А дальше… Она сопротивляется, начинается какая-то борьба, в пылу которой вы разбиваете зеркало… Девушку вы выпускаете, потому что довольно сильно порезались, и она убегает. А когда приходит милиция, быстро сочиняете историю про разоблачение банды каких-то шантажистов. Уверяю вас, лейтенант Кардупа, то есть наш милый Шламбаум, воспринял все именно так.

– А зачем они там за зеркалом скрывали комнату, из которой все видно и слышно? – убитым голосом спросил Герард Гаврилович.

– Эту, что ли? – Капитан подошел к оставшейся от зеркала пустой раме, с любопытством заглянул в темную комнату, в которой Герард Гаврилович так явственно видел Блудакова с аппаратом.

Закончив осмотр, капитан повернулся и с улыбкой предложил:

– Хотите, я сейчас вызову директора, и он объяснит нам, что комната эта существует со времен строительства здания и используется как чулан, в котором уборщицы хранят швабры и ведра. Хотите?