Куда Уехал Цирк. Дорога -5

И никто не видел вытянутой морды Невса, с круглыми от изумления глазами и не слышал его бормотания:

– Солнышко? Это о-ун о ком?
– Невс попер лапой щеку.
– Это я-у, что ли, со-улнышко?!!! А о-ун точно здоров?! Надо до-уку сказать…

Оле, даже не подозревая, в какой ступор вогнал бедного кота своей благодарностью, спустился по ступенькам и пошел в гости. Хотя понимал, вряд ли ему будут рады. Стучаться не стал, просто пошаркал ногами о тряпку у входа, нашел рукой спинку стула и сел. Реакции Ника долго ждать не пришлось:

– Чего надо?

– Ничего. Нам от тебя ничего не надо, - вздохнул Оле.
– Ник, вернемся домой, можешь в отчетах писать все, что хочешь и куда хочешь. Хоть начальству, хоть в Гаагу, хоть в лигу сексуальных меньшинств! Здесь и сейчас постарайся утихнуть и не отсвечивать. Если ты не понял, то я тебе прямо говорю - ты всех достал окончательно.

– А если нет?
– с ехидством поинтересовался Ник.

– Тебе слово нейролептики знакомо?
– голос шведа в темноте звучал сухо.- Будешь тихим и спокойным, как сытый удав после линьки… - он встал и шагнул к двери.

– Не посмеете!
– прошипел проф.

– Хочешь проверить?
– Оле вздохнул.
– Лично придержу, чтобы не брыкался. Мы тут столько нанарушали, что это, по совокупности, пойдет махоньким таким довеском. Хотя… В правилах есть пункт, разрешающий подобное воздействие на члена команды при неадекватном поведении в забросе. Так что, твой случай оч даже подпадает. Уж неадекватней некуда!

Ник, как ни прислушивался, а шагов уходящего так и не услышал, зато увидел два горящих зеленью глаза.

– Ты, при-удурок, всех конкретно до-устал!
– заявил хозяин глаз.
– Некоторым по-улное западло, когда другие сча-устливы...

Заснул Ник очень нескоро.

***

Кто сказал, что утром птицы поют?! Они орут, как дури нанюхавшись! Или выкрикивают всё скопившееся за время дождя? Марья попыталась спрятаться под подушку, но поняла, что лицо у нее какое-то неприятно влажное. Открыла глаза и дернулась вскочить, в фургоне висела белая пелена и заползала она волнами из открытой двери и окна.

– Туман,- подсказал Кианг.
– Я такого еще не видел…

– Птицы в тумане не орут, - не согласилась Марья, хотя и туман, и птичий ор наличествовали. Думать, что у нее так системы визуализации лагают, тоже причин не было.

– Ту-уман, низовой, - доложил Невс.
– На кры-ушу вылезь, са-ума увидишь.

Кианг с Марьей переглянулись.

– Лезем!
– хором решили они, рассмеялись и полезли. Зрелище было дивное, лагеря не было! Только волны густого тумана, в котором пара стояла по колени. Белая густая субстанция буквально текла куда-то, а наверху было солнце. Безоблачное небо сияло голубизной и радовало полным отсутствием облаков. С веток, звонко шлепая, срывались крупные капли. Одна упала Марье на шею и покатилась по позвоночнику. Киангу досталось по переносице, забрызгав глаза. Влага была холодной и очень бодрящей, но, несмотря на это, развеселила еще больше. Где-то в глубине тумана раздался возглас удивления, а потом голос Дени весело позвал:

– Лошадка-а-а!

– Ёжик ты в тумане! – рассмеялся в ответ туман, голосом Эни.

– Вот что значит классическое воспитание на старых мультиках!
– Марья подхватила ее смех.

– Ой, это откуда?!
– к хору двойняшек присоединилась Стаси.

– С крыши! Тут сверху солнышко!
– и только тут поняла, что общаются они на родном языке, и муж смотрит на нее слегка обиженно. Народ дружно полез на верхотуру, громко восторгался, а Джоди чуть не плакал, что снять это чудо просто не получится. Марья быстренько рассказала мужу о старом мультике, пообещав показать и пропустив мимо ушей бухтеж Невса на тему: «мы пахали… а показывать он будет…». Удивительней всего, что на крыши выбрались все! Даже Федор Артемьич, правда, он, поднявшись едва по пояс, осмотрелся, покачал головой и опять погрузился в «пучину». Да и странное явление быстро пошло на убыль, обливая фургоны и все во дворе влагой.

***

– Марь, а когда ты меня начнешь учить русскому?
– спросил Кианг, пытаясь взглянуть на жену за спиной.

– Киа, не крутись!
– женщина заплетала ему косу простым колоском из четырех прядей.
– И не торопись. Вот приедем домой, и за пару месяцев выучишь, потому как из меня учитель никакой.

– Твой язык сложный…- с сомнением покачал головой китаец.

– Есть методики, есть техника, за месяц уже армейский выучишь, а если упрешься рог… плечом, то через пару-тройку и вообще, как на родном, говорить будешь. Да языковая среда будет, и у тебя явный талант к языкам…

– Да?!
– Кианг насмешливо выгнул бровь.- Это ты мне так льстишь? Как подобает хорошей жене?

– Да щаз!
– Марья фыркнула.
– Киа, у тебя просто отличное произношение на английском, ну с акцентом конечно, но не значительным, так и у меня тоже есть акцент. И словарный запас у тебя большой и … - она уткнулась пальцем в грудь мужа, слегка прищурилась, хмыкнула.
– Как хорошая жена, говоришь? Ну, ладно! Щаз польщу!
– прозвучало это несколько угрожающе.

– Не согла-ушайся! Она сейчас ка-ак по-ульстит, не отмоешься!
– прогнусавил Невс, высунувшись из-за порога.
– Там уже все-у за столом сидя-ут!

Хотя дождь закончился, но двор активно чавкал. Настроение у всех было приподнятое, только Федор сидел хмурым.

– Ты чего, старый, насупился?
– вдруг поинтересовалась Зара. Федор от неожиданности даже вздрогнул.

– Арену сушить да проветривать надо, - он хмурил брови.
– Ить, под дождем уже тащили, а где ее сушить? Вы свою тряпку и на солнце повесить можете, а настил нельзя.

Невс боднул лбом Ло под столом, тот даже охнул и потер колено.

– Ничего себе, тряпка!
– возмутилась Эни.
– Да мы на занавес столько ткани отдали! Новой, между прочим!

– Да чего ей станется? В сундуке пополоскали, и вся недолга…

– Зачем тебе таки арена?
– из глаз Изи смотрела грусть всего еврейского народа.
– Ми шо, таки дальше хотим выступать?

– Кто и с чем?
– спокойно до обреченности поинтересовался Федор, кивнул на ходоков.
– Вся программа тут остается, но арену-то зачем плесени отдавать?

– Я на колесе уже хорошо кручусь, - вскинулся Сашка, моргнул и стушевался.
– Хотя номера еще нет…

– И я крутиться учусь, уже много могу, - поддакнула ему Стаси, но тоже шмыгнула носом.

Федор вздохнул, закрыл глаза, похлопал ладонью по столу. Все молчали, понимая сейчас что-то будет.

– Фургоны продавать не дам! У нас в договоре, что прописано? Я первый могу выкупить вашу половину имущества.

– Да, - Джонатан кивнул, - выкупайте, отдадите практически все заработанные деньги. Вот - они ваши, - аналитик обвел рукой цирковой двор.
– И что вы с ними будете делать?

– Мы остаемся здесь, - вступил в разговор Ло.
– Робин со товарищи уезжают по железке. До Пирра можете индейцев нанять, наверное, Желчь дорого не запросит. А дальше кто их гнать будет?