Куда Уехал Цирк. Дорога1

Команда по благоустройству уже готовилась к ударному ночному штурму, потому как поутру появятся посетители. Может и не самого утра, но вести такие работы под взглядами вездесущих мальчишек было чревато. Поужинали быстро и практически молча. Поблагодарили повариху и извинились за то, что сегодня дежурных не будет. На что Таня, хмыкнула и выразительно посмотрела на троих братьев сидящих рядком, Джоди и девочки собирались делать фотографии, юная китаянка к радости столь же молодого фотографа, неплохо владела кисточкой. А искусство ретуши осваивала на ходу.

Куб палатки предварительно обвязали запасным канатом. Но, даже не смотря на это, более удобной транспортировка не стала. Как только палатка развернулась внутри фургона, ящерки влетели в нее с такой скоростью и таким радостным шипением, и свистом, что людям стало стыдно. Никто не подумал, как трудно подросткам чужой расы среди непривычного мира. Эта их палатка единственный знакомый уголок, где можно отдохнуть и попытаться почувствовать себя дома. Демонтаж «клетки» прошел на диво быстро, видимо сказался опыт двух предыдущих перестановок. Что бы закрепить сетку с «листьями», ее просто прижали к стене палатки. После чего Шен уселся на полу у стеклянного «банта» и принялся стучать по нему когтями. С потолка, и пола потянулись навстречу друг другу гибкие жгуты, и через пару минут палатку перегораживал эдакий забор из ставших жесткими жердей. Картина с изображением заката в пампасах прилипла к жердям, так же успешно, как и сетка к стенам. Но Шен на этом не успокоился - его острые коготки, до этого спрятанные в подушечках пальцев, на манер кошачьих, перескакивали с одного жгута на другой. Цокотом заглушая тихий шелест, так похожий на родной и привычный ходокам звук работающей сенсорной панели. Стены палатки между тем покрывались объемным изображением лиан и листьев. Пол, взбугрился, приобрел вид коряги, приостановил трансформацию, как бы раздумывая, и вытянулся в удобно изогнутое бревно. Бревно обросло корой и колючками став похожим на лежбище йога.

– Ох, не хрена же себе!
– очень по-профессорски высказался Ник. Он первым вошел в палатку и непроизвольно остановился.

– Не спи в оглоблях!
– Ника подтолкнули комодом.
– Думаешь так легко эту дурынду вверх толкать?
– возмутился Оле и пораженно смолк, озираясь, кашлянул и поинтересовался.
– Это что за апгрейд такой?

– Это сис-с-стема маскировки, - Шен задирал нос к потолку и раздувался от гордости.
– Только внутрь.

– Аба-лде-ть...- Марья вытаращила глаза, попыталась трогать листья, вполне на вид объемные, покосилась на бревно с шипами, ткнула в него пальцем и заинтересовано спросила.
– А это что за гибридный кактус?

– Грибов на нем нет, - открестился ящеренок, на всякий случай все же осмотрев свое творение.
– Это проссто кактус. Разфе не похош-ш?

То, что не похож, добрые люди разъяснили ему очень быстро. Даже продемонстрировали степень непохожести, потыкав в живописное полотно. Там среди прочей «солянки» торчала и пара кактусов. Потом те же люди, задались другими вопросами. Во-первых, на хрена они тащили сюда этот комод? Хорошо хоть отказались от переноски, сундучар, работающих кроватями, но и комоды пришлось отковыривать от стены! Что и говорить качественно плотники работали, гвоздей не жалели. Во-вторых, зачем к стене приклеили эту сетку с помятыми тряпками, ведь полное убожество, на фоне качественной голограммы. Теперь нужно тащить комод назад, и приколотить на место. Пока Федор не увидел покоцаную стенку. Срочно нужно сбегать и остановить демонтаж второго комода. На счет сбегать, Марья вызвалась добровольцем. Она никому, даже себе, не призналась бы, что хочет, хоть мельком полюбоваться игрой мускулатуры, на полуобнаженном торсе Кианга. Он без напряга, как из картона, выдергивал клещами длинные гвозди. Китаец выслушал новую вводную, пожал плечами и молча взялся за молоток, заколачивать так заколачивать. Оле, немного посмотрев на полную несовместимость голограммы и самопальной декорации, решил последнюю содрать.

– Я бы сделал наоборот, - остановил его Джонатан. Аналитик стоял, привалившись плечом к косяку двери, спокойно и без восторгов оценивая богатство оформления.
– Сетку надо оставить, а вот все остальное, подогнать под нее.

– С-сачем?!
– буквально взвился Шен, ему так понравился восторг, исходивший от людей и вдруг..

– Так крас-сс-ифо!- поддакнула его сестра.

– И, правда, Натан, - поддержал чешуйчатого эстета Оле.
– Отлично же получилось.

– Слишком! И красиво, и отлично, - согласился невозмутимый критик.
– Но, понимаете это убо... эта декорация, плохая конечно, но уместная. Она вписывается в данное место и не вызывает лишних вопросов. А с этой красотой… Вот идите сюда и представьте, что вы зрители. И какой вопрос сам собой появится? Как это у них в темном фургоне такое вот растет?! А давайте посмотрим! Так что, сейчас займетесь дверью, - аналитик кивнул на сверток, брошенный им на пол.
– А переделывать стены будешь завтра, вместе с Дени. Ему очень хочется посмотреть, как ты работаешь на своей клавиатуре.

– Ссейчас?
– не понял Шен.

– Нет, сейчас они с Сашкой в кухне шторы перевешивают, - объяснил Натан.
– Если позовешь Дени, то мальчик за ним увяжется, а ему все это видеть ни к чему.

– Пошему?
– ящеренок видимо решил докопаться до корней проблемы.
– С-сашка, умный.

– Шен, и вы, и мы отсюда уйдем, - пояснил резко поскучневший Оле.
– И унесем с собой наши чудеса. А он будет помнить и тосковать...

– С-С-СА!!!
– шипение получилось горестным.

– Согласен, но такова жизнь...

Если бы в этот поздний час, кто-то посторонний наблюдал за освещенной дверью фургона, на следующее утро этот несчастный мог отправиться только в два места, к психиатру или в церковь. В оба места на исповедь. В освещенном прямоугольнике появилось два силуэта, высокого плечистого мужчины и вставшего на задние ноги ящера. Ящер сел на хвост и горестно зашипел и схватил себя за нос. Мужчина вздохнул и утешающее потрепал его по плечу.

Кианг увидев, чем решили закрыть дыру между решеткой и косяком, чуть не уронил ту самую решетку. Гамаком! Он не мог понять, как можно всерьез предлагать покрасить веревки бронзовой краской и радоваться при этом «оригинальному» решению проблемы. Потом, правда, выяснилось, что это была шутка. Изводить краску и портить хорошую вещь никто не собирался. Тем более, что веревочная «решетка» нужна только на пару дней, потом, он, Кианг, сделает все, как положено и очень красиво. Кухонный фургон разделили стеллажом на два помещения. Маленькое с тохи опять замаскировавшимся под обычный сундук, и побольше, собственно кухней. Узкий проход со стороны кухни и дверь, ведущую наружу, закрыли занавесями. Все настолько привыкли пользоваться сундуком, что даже черная повариха перестала, делать отвращающий зло жест перед тем, как зачерпнуть горячей воды. Сегодня ночью на занавеске появился лист бумаги, с неровной надписью на русском «Помоечная».

– Мальчишки, порезвились, - усмехнулся Гари.

– Вот пусть мальчишки и переводят, - Ло изобразил самую коварную улыбку, на которую был способен.
– Да еще так переводят, чтобы остальные поняли, почему мы все смеемся, - постучал по стенке рядом с занавеской и грозно прорычал.
– Эй, там на помойке! Очередь!

Спать разошлись всего-то в три часа ночи, почти детское время. Переоборудованный фургон закрыли, ящерки отправились на водную релаксацию в свой многофункциональный агрегат. Ночь прошла спокойно. Не считать же за проблему небольшую свору бродячих собак, решившую написать пару «писем» соседней стае. Использовать для этой цели цирковой барьер, помешало чудище, работающее охранником арены. Своими горящими ярко-зеленым светом, глазами и пастью впечатлило собак так, что они, убегая, не посмели даже лаять. Изучение Невсом файлов с шедеврами мирового детектива, сильно расширило его представление о прекрасном. Жаль, что оценить его старание и артистизм было некому, цирк спал. Удивительно, но их не поднял с рассветом ни рев медведя, ни ор Невса, ни ласковый Ло, на тренировку. И даже вкусные запахи с кухни, внесли, всего лишь, некоторое оживление в последние утренние сны, но все же не разбудили. С подъемом подсуетился Кианг, начавший стучать молотком, здраво рассудив, что после завтрака пора поработать. А сбить удобный подиум, с лестницами, у вольера ящерок, бесшумно не получалось. Хотя оказалось, спали далеко не все, Шен и Дени уже давно колдовали над оригинальной клавиатурой, пытаясь добиться воспроизведения пыльно-измятого пейзажа. Пока получалось не очень, на стенах проступали пыльные камни, экзотические цветы и песчаные дюны странного розового цвета.

– Слушай, - Дени пихнул Шена в бок локтем, ящер дернулся и его коготь поехал вниз по трубке. На стенах проступили крупные завитки рыжей и черной шерсти.

– С-с-сааа!
– Шен клацнул челюстями, у самого уха парня.

– Да ладно тебе, чем розовый песок лучше шерсти?
– отмахнулся тот.
– А тут нет опции «по умолчанию» или «автопилот»? Или «копировать все», на худой конец!

– Почему конес-с худой, а не толс-стый?

Денни фыркнул, пытаясь сдержать смех, но все же рассмеялся.

– Учитель Кай, тоже с-смеялся, - Шен явно обиделся.
– Пош-шему?

– У нас просто так говорят, - попытался выкрутиться Дени, но, поняв, что не получится, предложил.
– Давай я тебе, потом объясню?

– Давай, а опсия есть!
– от радости ящер даже перестал шипеть. После чего дела пошли на лад.

За столом, с разложенными на нем коробками грима, сидели Фен и Стаси. Фен пыталась кисточкой нарисовать ровную линию у себя на лице, весьма непривычном, но все же лице. За время совместной с ящерками жизни, люди так привыкли к их внешности, что даже научились различать мимику на их лицах. И теперь прекрасно видели, что Фен расстроена, а еще немного злится на свою неуклюжесть.

– Не переживай, - Стаси погладила подружку по чешуйчатой руке стараясь успокоить.
– Думаешь, у меня сразу получилось? Потренируешься, и научишься.

Фен только вздохнула в ответ.

Ходоки заглянули на кухню, получили в руки по тарелке с завтраком и отправились к столу. Таня сноровисто раздувала самовар.

– Стаси, солнышко, - обратился к девочке Ло.
– Не скажешь где твой дедушка?

– Скажу, - Стаси улыбнулась в ответ.
– Проверяет на прочность, помост для зрителей. Дядя Кианг его сбил, такой классный с лестницами со всех сторон!