Куда Уехал Цирк. Дорога1

Марья вздохнула, мол, что уж теперь поделать…

– Но, я поостерегусь мыть волосы ТАМ, - сделал для себя вывод Сонк.
– А то вдруг стану в полоску.

– А ты что тоже волосы красишь?
– съехидничала Марья.- Вот уж не подумала бы.

ГЛАВА 15

Ло проснулся от осторожного прикосновения к плечу. Открыл глаза и увидел над собой серую размытую фигуру с горящими желтым глазами. В душе плеснулся иррациональный страх, и серая фигура отпрянула назад. Страх тут же схлынул, уступая место недоумению.

– Ты чего?
– китаец не понял в темноте, кто из ящерок его будит.

– Фен больно, - прошелестело в темноте.

– Так чего ж ты ее в тохи не положил?
– Ло вскочил, и кинулся на улицу даже не озаботившись одеться. От ящереныша несло таким беспокойством, что было не до таких мелочей.

– С-с-сакрыто на клюш-ш...
– от волнения Шен начал шипеть даже там, где в спокойном состоянии выговаривал все буквы.

– А это еще зачем?!- бормотал командир, бегом направляясь к фургону, в котором квартировала чернокожее семейство.
– Невс же сторожит всю ночь.

Подбежав к фургону, он невольно замер, оттуда доносились странные звуки. Кто-то храпел на два голоса, один начинал басовито ворча: 'ХР-р-р' и тут же тоненько подхватывал другой: 'Ми-ми-ми'. И так слажено это звучало, как будто дуэт долго и упорно тренировался. Ло хмыкнул и постучал в дверь, храп как отрезало.

– Там хто?

– Я, - очень информативно ответил Ло, спохватился и добавил.- Ключ от кухни нужен.

Дверь открылась, и на пороге появилось привидение, в воздухе висела белая ночная рубашка на пару с чепцом, а в темном промежутке между ними сверкали белые глаза и зубы.

– Вы хотите есть?
– спросила Таня на автомате, кажется, даже не проснувшись.
– Я счас...

– Нет, Фен плохо, наверное, яблок объелась, - китаец выхватил протянутый ему ключ и бросился к кухне.

– Фен?

– Отравилась?

– Обожралась она!

– Ну, док вылечит...

– Касторкой…

– А казалось, что все спят! Ага, - изумился Ло.
– Тут вообще до ветру можно сходить, что бы никто не заметил?!

– Ше-уф, ты и пра-уда, хочешь это зна-уть?

– Нет! Вопрос был риторическим!

На ступеньках кухни уже сидел Оле и держал в объятьях серый клубок. На земле стояла керосиновая лампа, высвечивая несколько пар мужских ног. В тапочках на босу ногу, в ботинках на голых ногах и одни при полном комплекте одежды и обуви.

– Ло, она холодная совсем, - сообщил швед, и, обращаясь к Шен, добавил.
– Говорили же вам, что объедитесь яблоками...

– Что совсем холодная?
– док почувствовал, как у него самого, резко холодает в животе. Ведь температура тела у ящерок была выше, чем у людей, и все время казалось, что они больны. Он поспешно положил руку на лоб пациентки.
– Не выше чем у человека, да, маловато...

Когда девушку уложили в тохи, крышка тут же «поползла», преображаясь в дисплей диагноста. Уже одно это говорило о серьезности ситуации. Шен уперся ладонями в крышку и склонился над экраном.

– НУ?
– через пару минут не выдержал Оле.

– Не опассно, но нужна полная чистка организма...

– Не опасно с тохи или без него тоже было не опасно?
– уточнил въедливый Джонатан, буквально выхватив вопрос изо рта дока.

– С тохи бысстро, бесс - долго и больно...

Под тохи посыпались отходы очистки, и Ло убежал делать анализ.

– От вашего диагноста, нашему диагносту, - хмуро пошутил Ник.
– А что это Марьи нет? Неужто она такое веселье пропустит?

– И пусть пропускает! Ей сегодня достаточно нервов на кулак помотали, и ты в том числе, - отрезал Гари.

– Да я что, против, просто удивляюсь....

– Время лечения долгое, три час-са, - сообщил Шен и жалобно попросил.
– А можно я фоссьму пирог?

– Бери, конечно, - улыбнулся Оле.
– И мне прихвати, тоже. Помнится, когда у меня родились дочки, я больничный кафетерий объел почти дочиста. После того как трое моих женщин уснули в палате, усталые но довольные.

– Человечес-с ские женщины-матери откладыфают готофых детей, - со знанием дела, согласился Шен. – Нам рассказывали.

– А ваши мамы откладывают много?
– тут же зацепился за тему аналитик.

– Наша мать рода откладывает пятьдесят яиц!
– ящеренок просто раздулся от гордости, как будто имел к этому, какое-то отношение.

– И сколько же у вас там народу, если каждая мать да по пятьдесят детей имеет, за раз?!
– изумился Ник.

– После кладки фес-с-сь отложенный материал идет на проферку, - начал обстоятельные объяснения Шен.
– Обычно из фссей кладки осстается десять или пятнадцать претендентов, ос-с-стальные идут на переработку.

– Куда идут?
– не понял Робин.

– С-сырье, для разного...

– Да, как же так можно?

– Роб, мы потом об этом поговорим. Хорошо?
– тихонько предложил Гари.

– Претендентов растят в инкубаторе и контролируют фсе фремя фызрефания. Из них только полофина способна фсскрыть оболочку, - продолжал между тем Шен.

– А почему нельзя помочь ее вскрыть, эээ претендентам?
– тут же последовал уточняющий вопрос аналитика.

– Не жизнес-спосо-сбны, фс-с-се рафно умрут. Из нашей кладки фскрылись пятеро. Трое не прошли тестов на чуфстфа, ушли в нижний клан. Мы с Фен, прошли. Мать рода нами гордится!

– А бывает так, что ни один претендент не может, хм, вскрыться?

– С-са! Редко. Часто, нет чуфстфующих. Только у нашей Матери рода фсегда ес-с-сть, - и снова море гордости.

– А когда случается осечка у матери рода, она перестает ею быть?

– С-са...- он пожал плечами.

– Да понятно, кто детей в такие тонкости посвящает, - Ло тоже пожал плечами, проходя внутрь фургона.
– А вот с Фен...

– Что с Фен?!!

В дверях образовалась пробка из двух парней и двух девушек. Сестричка Ю, хитро извернувшись, вырвалась вперед и смущенно замерла, увидев количество присутствующих. Это было ее ошибкой. Слегка похудевшая «пробка» протолкнулась сквозь двери и приложила замершую китаянку между лопаток.