Куда уходит любовь

– Что случилось? – спросила она. – Вы стали бледным, как полотно! Я поднял глаза от письма. Виски мне сжимала тугая боль, но когда я увидел сочувствие во взгляде Анны, она стала отпускать меня.

– Со мной все в порядке, – пробормотал я. – Ничего страшного. Теперь все стало на свои места. Все части и куски головоломки.

Спрямились мучительные повороты и исчезла изощренная ложь. Теперь я знал правду о том, что произошло между Норой и Дани, и я был единственным, кроме них, кому она открылась. Теперь оставалась только одна проблема.

Осталось только доказать суду, что моя дочь не совершала убийства. И что убийцей была ее мать.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ ИСТОРИЯ ЛЮКА Судебный процесс

1

Дани была бледной и напряженной, когда вошла в зал суда. Следуя за Мариан Спейзер, она остановилась в дверях и огляделась.

Мы сидели за тем же длинным столом, что и во время последнего слушания, только на этот раз доктор Вайдман поместился рядом с Норой, а Харрис Гордон занял место между Норой и ее матерью. Мне досталось место у противоположного конца стола, где были места для Дани и инспектора по надзору.

Судья уже был на своем месте, так же, как секретарь суда и стенографист со своей машинкой. Охранник в форме стоял в своей привычной небрежной манере, прислонившись к закрытым дверям.

Когда Дани проходила мимо меня, я коснулся ее руки. Она была холодна, как лед. Я ободряюще улыбнулся ей.

Она попыталась улыбнуться мне в ответ, но у нее только искривились губы. Я поднял большой палец, давая ей понять, чтобы она приободрилась. Кивнув, Дани прошла мимо. На мгновение остановившись, чтобы поцеловать мать и бабушку, она проследовала на свое место.

Судья сразу же, не теряя времени, приступил к делу. Едва только Дани опустилась на стул, грохнул его молоток.

– Целью данного слушания, – объявил он, – является определение порядка будущего содержания и опеки Даниэль Норой Кэри, исходя из ее собственных интересов и интересов штата. – Он посмотрел на Дани. – Ты это понимаешь, Даниэль?

– Да, сэр, – кивнула Дани.

– Ты должна так же помнить, – продолжал он, – что, когда на прошлой неделе ты была в данном суде, я сообщил тебе о твоих правах: ты можешь вызывать собственных свидетелей, обращаться за помощью к своему адвокату, у тебя есть право задавать вопросы и делать любые заявления, если ты сочтешь, что какие-то слова оскорбляют тебя или искажают истину.

– Да, сэр.

– Я также вижу, что ты вместе со своей семьей согласны, чтобы мистер Гордон защищал ваши взаимные интересы. Ты подтверждаешь это, Даниэль?

– Да, сэр, – ответила она, не поднимая глаза на судью.

Судья посмотрел на всех присутствующих.

– Тогда мы приступаем, – сказал он, перебирая лежащие перед ним бумаги. – В распоряжении суда имеются два отдельных заявления, касающиеся порядка содержания ребенка. Одно, поступившее от инспектора по надзору, мисс Мариан Спейзер, считает, что ребенок должен находиться под опекой учреждений штата до тех пор, пока не появится уверенность, что впредь девочка не принесет своими действиями вреда ни себе, ни обществу. Второе заявление поступило от мистера Гордона, действующего от имени родителей и родственников ребенка, в котором он считает, что опека и попечение над ребенком должны быть доверены бабушке девочки со стороны матери, миссис Хайден. Она может осуществлять контроль над обучением, воспитанием и содержанием ребенка, пока та не достигнет совершеннолетия.

Оба предложения исходят в своих рекомендациях из заботы о благополучии ребенка. Если ни у кого нет возражений, мы могли начать слушание со знакомства с точкой зрения инспекции по надзору.

– У меня нет возражений, ваша честь, – сказал Гордон.

– Отлично. – Судья повернулся к инспектору по надзору – Мисс Спейзер, не будете ли вы так любезны представить суду ваши соображения по поводу того, почему ребенок должен находиться на попечении штата.

Мариан Спейзер, слегка нервничая, откашлялась и встала.

– На это есть несколько причин, ваша честь.

Она начала тихим голосом, в котором чувствовалось напряжение. По мере того, как она говорила, инспектор чувствовала себя все увереннее, и голос ее обретал нормальное звучание.

– Мы должны учитывать, что данный ребенок был вверен вниманию инспекции по надзору и данного суда в силу того, что она совершила серьезное преступление – убийство.

– Возражаю! – вскочил Гордон. – Вердикт коронерского расследования гласил – «оправданное убийство».

Я видел, что мисс Спейзер смутилась. Она взглянула на судью.

– Протест принят и зафиксирован, – сказал тот, глядя со своего возвышения на Гордона. – И я хотел бы привлечь ваше внимание к тому, что в Молодежном суде автоматически принимаются и фиксируются лишь те возражения, которые исходят из интересов несовершеннолетнего. Так как данный суд не предполагает присутствия суда присяжных, которых полагалось бы инструктировать в каждом таком отдельном случае, не кажется необходимым протестовать в каждом отдельном случае.

– Да, ваша честь, – кивнул Гордон.

Судья снова обратился к инспектору по надзору.

– Можете продолжать, мисс Спейзер.

Мариан Спейзер бегло проглядела бумаги, разложенные перед ней на столе, и продолжила свое выступление.

– Инспекция по надзору, конечно, озабочена не только исходом данного дела, как такового, но и выяснением причин, почему несовершеннолетняя совершила данное преступление и что может быть сделано, чтобы предотвратить в дальнейшем такие действия с ее стороны.

Как было отмечено в нашем заявлении, ваша честь, нами было предпринято интенсивное расследование личности ребенка и обстоятельств, сопутствующих ее поступку. Мы постарались с предельной тщательностью провести физическое и психологическое обследование девочки, насколько нам позволяли обстоятельства.

Она бросила взгляд на Нору.

– Обследование ребенка позволяет утверждать, что она совершенно здорова, а также то, что в период, непосредственно предшествовавший ее знакомству с нами, она вела интенсивную сексуальную жизнь. По мнению обследовавшего ее медика, она не меньше года ведет половую жизнь. То есть, ей было лишь чуть больше тринадцати лет…

Я посмотрел на Дани. Лицо ее было бледным, и она не поднимала глаз, уставившись в стол. Инспектор продолжала:

– Когда мы задавали Дани вопросы на эту тему, она отказывалась обсуждать ее. Она не рассказала нам, с кем совершала подобные действия и в то же время не подтверждала и не отрицала тот факт, что данные отношения доставляли ей удовольствие. Когда ей указали, что отказ говорить на данную тему может неблагоприятно повлиять на ее судьбу, она продолжала упрямо утверждать, что эта тема не имеет ничего общего с поводом, по которому она оказалась здесь.