Куда я - туда и ты

Пусть только на йоту, но что-то сместилось, что-то позволило им улыбаться друг другу чуть радостней, легче. И несмотря на то, что иногда сомнения еще проскальзывали в зеленых глазах сестры, Игорь знал -- она ощущает себя свободней и проще.

Он мог по скупому жесту прочитать ее мысли и настроение, и сейчас наслаждался миром, который наполнял тишину между ними.

Продолжающийся дождь тихо стучал по стеклам, срывал с деревьев желтые листья и те, шурша падали на мокрую землю. А здесь, на кухне негромко потрескивало масло на сковороде, пока Ира жарила блины, и время от времени бросал в его сторону веселый взгляд из-под ресниц. А он знал, что в этот момент она "баловалась" и придавала своим творениям какую-то причудливую форму, вместо традиционной, круглой.

И Игорь не мог не улыбнуться, ловя эти озорные взоры.

– Вы - ранние пташки, - бабушка переступила порог с улыбкой, и Игорь видел в ее глазах радость.

Он улыбнулся в ответ, как и Ира, которая обернулась через плечо и приветливо кивнула бабушке. А потом с той же улыбкой перевела глаза на него.

– Это все она, - усмехнулся Игорь, шутливо жалуясь на кузину.
– Как обычно, вскакивает ни свет, ни заря...

Усмешка бабушки стала еще шире.

– А ты, как и всегда, потакаешь ей во всем, - подмигнула она внуку и со вздохом опустилась на стул, растирая колени.

Игорь пожал плечами.

– Грех спать в такое замечательное утро, - все так же весело ответил он, поймав еще один взгляд довольной Иры.

Бабушка только покачала головой, но подмигнула им.

– Для меня дождливые дни давно перестали быть замечательными, - со смирением проговорила она, и внуки кивнули. Они знали, что в такую погоду у бабушки всегда сильнее крутит суставы.
– Но я рада видеть вас такими..., - баба Люба замолчала ни миг, внимательно посмотрев на Игоря, и на Иру, которая как раз подошла к столу, держа в руках тарелку со стопкой свежих, горячих и ароматных блинов.
– Умиротворенными, - наконец определилась с обозначением бабушка.

А они с Ирой только еще раз переглянулись, с улыбками, которые не желали гаснуть.

– Просто мы давно такими и не были, - со вздохом признал он, поднявшись, и обнял Иру за талию, не обращая внимания на то, что мешает сестре накрывать на стол.

Она его попыталась подвинуть бедром, но на самом деле, только крепче прижалась к телу Игоря и легко вздохнула.

Бабушка понимающе кивнула на его слова.

– Мм, люблю твои блины, Иришка, - баба Люба вдохнула аромат свежей сдобы.
– В кладовке есть варенье, принесете?

– Я схожу, - тут же откликнулся Игорь, поцеловав Иру в плечо, чуть открытое вырезом старой футболки. Зеленой. Той, которую Игорь заставлял ее брать с собой последние три года, но только сегодня Ира послушно взяла ее из его рук, чтобы одеть, пусть и закусила губу.
– Полагаю, ты будешь "немалиновое", - с усмешкой спросил у сестры Игорь.

От одного этого слова Ира скривила рожицу. С тех пор, как во время ангины, еще в детстве, он несколько дней заставлял ее пить чай с малиной -- она ту на дух не переносила.

– Любое, только не его, - с дрожью в голосе подтвердила сестра, и улыбнулась, когда он опять поцеловал ее, теперь в щеку.

– Возьму вишневое, - решил Игорь, с неохотой разжав свои объятия.

– Там конфитюр есть, Игорек, - подсказала бабушка, зная вкусы внуков.
– Только осторожно, - добавила баба Люба уже ему в спину, - твой отец перебирает вещи в погребе последнюю неделю, и все, что ему мешало -- выставил сюда.

– Я заметил, - усмехнулся Игорь, уже распахнув дверь объемной кладовой, которая располагалась в коридоре сразу около кухни.

Протянув руку, Игорь щелкнул выключателем и в свете лампы присмотрелся к обилию предметов, заполняющих сейчас обычно пустой проход между стеллажами с консервацией.

Здесь стояли всевозможные коробки, старые чемоданы, стопки таких же старых книг и тетрадей, поверх которых кто-то набросил покрывала.

Покачав головой, он начал осторожно пробираться посреди этого бардака к банке с вишневым конфитюром, который заметил благодаря педантично наклеенной этикетке с почерком тети Милы.

Но в этот момент его нога что-то задела, и гулкий низкий звук заставил Игоря удивленно посмотреть вниз.

Ощущая какое-то нереальное ощущение переплетения сна с реальностью, он осторожно протянул руку и высвободил из завалов старую, покрытую пылью гитару. Провел пальцем по грифу, осторожно коснулся струн, чувствуя что-то странное в душе.

– Игорь?
– Ира заглянула в кладовку.
– Ты заблудился? Вон же банка, - он почувствовал как ее ладонь коснулась его плеча в легкой ласке, и краем глаза заметил как пальцы сестры указали направление.

Покачав головой Игорь повернулся к Ире, показав свою находку.

– Нет, - с усмешкой тихо ответил он на ее вопрос.
– Скорее, нашелся, - пошутил Игорь, подняв глаза на сестру.

Выражение лица Иры, наверное, стало похоже на его собственное. Как вернуться в дом, где когда-то жили, и стены которого хранят слишком много воспоминаний и тайн. Только больше, глубже.

Эта память жила в их душах, и вид гитары, ради которой она когда-то простояла пять часов на холоде, ожидая редкого в те времена поступления инструмента в магазин, чтобы купить брату новую на Новый год в подарок -- только всколыхнул эту память. Вытянул те чувства на поверхность.

Ира улыбнулась, но он видел, как она моргнула, пытаясь спрятать предательские слезы. Так много всего...

– Знаешь, я сегодня видел во сне то..., вспоминал ту ангину, - как-то потерянно признался он, и протянув руку и прижал к себе Иру.
– Не стоило тебе так...

– Игорь, - Ира все-таки всхлипнула и легко боднула его лбом в грудь.
– Стоило. Я так хотела сделать тебе подарок тогда. Что и не замечала холода.

Игорь вздохнул.

– Вот именно потому и заболела, - в который раз за их жизнь пожурил он сестру давней небрежностью, вспоминая, как волновался тогда, сходя с ума. Особенно, когда заставил признаться, где Ира умудрилась настолько переохладиться.

– Я любила тебя, - просто пожала плечами она.
– И сейчас так же поступила бы.

Игорь обнял ее крепче.

– И я точно так же ругал бы тебя, - усмехнулся он, припоминая, какой разнос устроил кузине. Почти до слез довел. И сам же потом извинялся перед тихо плачущей Ирой.
– Потому что твое здоровье важнее любого подарка для меня, любимая, - прошептал он ей в волосы.