Кухня первобытного человека. Как еда сделала человека разумным
Шрифт:
Вообще растительная пища в условиях арктического и умеренного климатических регионов чаще всего использовалась как добавка к основному мясному продукту или субпродукту. Так, среди якутов деликатесом считалась каша, сваренная из крови, муки сосновой коры и сараны. Традиционное блюдо коренных жителей Чукотки — емрат, кора молодых побегов полярной ивы. Как пишет Г. Миллер, для емрата «кору отбивают молотком от стержня ветки, мелко крошат вместе с мороженой оленьей печенью или кровью. Блюдо сладковато и приятно на вкус». У эскимосов популярны мелко нарубленное тюленье мясо с заквашенными листьями полярной ивы и смесь кислых трав с жиром: «Травы заквашиваются в сосуде, затем смешиваются с тюленьим жиром и замораживаются» [226] .
226
Миллер. Указ. соч. С. 269; Сайт Музейного центра «Наследие Чукотки»: http://chukotka-museum.ru/chukotka/ethnos
Безусловной
Раскопки, проведенные в пещере Франхти (Греция, Пелопоннес), свидетельствуют о том, что 10 тысяч лет назад ее обитатели, охотники на дикого быка и благородного оленя, собирали дикорастущие бобовые — чечевицу и вику (вид дикого горошка). А немного позже они начали собирать дикие злаки (ячмень, овес) [227] . Высказывается предположение, что жители пещеры, которых можно считать первыми земледельцами Европы, начали выращивать бобовые раньше злаковых.
227
История Европы. С. 62.
Питание дикими растениями (и вообще только растительной пищей) считалось на заре человеческой цивилизации признаком бедности. Афиней цитирует Алексида, поэта IV–III веков до н. э.:
Мы все восковою бледностью Покрылись уже от голода. Вся наша еда состоит из бобов, Люпина и зелени… Есть репа, вика и желуди. Есть вика-горошек и «бульба-лук», Цикады, дикая груша, горох… [228]228
Афиней. Кн. I–VIII. С. 78.
Отметим, что зерновые и бобовые употреблялись прежде всего в южных регионах Евразии, тогда как коренные народы Сибири склонности ни к собирательству диких растений, ни к выращиванию культурных не проявляли. Тут можно было бы сослаться на климатические условия, не позволявшие выращивать зерно, однако многие сибирские земли были успешно засеяны зерновыми в XIX веке, когда туда пришли русские поселенцы. Следовательно, причина не в климате.
Славянские же народы сбором диких трав и злаков не пренебрегали; сбор трав у них носил еще и ритуальный характер, да и блюда из трав были любимы деревенскими жителями, поскольку вносили разнообразие в привычный рацион. Так, белорусы весной готовили блюдо «лапеней»; состояло оно из различных трав, среди которых были крапива, сныть, борщевик (называемый «борщ»), лебеда, щавель, осот [229] . Интересно, что еще в XIX веке готовили это блюдо старым, практически первобытным способом: клали собранную растительность в деревянные или берестяные сосуды, заливали водой и бросали туда раскаленные на углях камни.
229
Этнографический сборник ИРГО. № 3, СПб., 1858. С. 139.
На русском Севере сбор диких трав часто был частью традиционного праздника, как, например, сбор дикого лука в Вятской и Вологодской губерниях. Ели его сырым, реже вареным. Сбор диких трав в начале Петровского поста сопровождался молодежными гуляньями. Среди популярных у восточных славян еще в недавнем прошлом диких растений надо упомянуть щавель, кислые листья которого ели сырыми, так называемую заячью капусту и дикую спаржу, которая, как писал Д. К. Зеленин, «иногда всю весну кормит целые семьи бедняков, не имеющих хлеба. Это растение едят и сырым и вареным» [230] .
230
Зеленин. Восточнославянская этнография. С. 150.
В некоторых районах северо-запада России, Польши, Венгрии, Германии ели дикорастущий злак манник. Из его зерен делали крупу, которую называли прусской или польской манной. Из нее получалась «каша, сильно разбухающая, приятная на вкус и питательная» [231] .
Из всего вышеупомянутого два растения, относящиеся к семейству амариллисовых, были спутниками людей с древнейших времен, по крайней мере последние пять тысяч лет, — повсеместно, по всему евразийскому континенту и северу Африки, вне зависимости от климатических условий, сначала в диком виде, потом выращенные на огороде. Это лук и чеснок, оба семейства луковичных, их выделяли особо, приписывали им различные чудесные качества. У них важнейшая роль в мифологических построениях, хотя вообще растения, потребляемые, как предполагается, человеком доземледельческого периода, очень редко становились предметами магических действий.
231
Верзилин.
Указ. соч. С. 50.Чеснок и лук, случалось, путали и даже принимали за одно растение; в разных вариантах одних и тех же древних текстов речь может идти как о чесноке, так и о репчатом — именно репчатом — луке. Лук-порей, лук-шалот — это более поздние достижения цивилизации, и по этой причине ни в мифах, ни в манускриптах о них нет ни слова.
Чеснок и лук (в первую очередь чеснок) — те немногие растения, которые удостоились чести быть объектом религиозного почитания и частью жертвоприношения. В древнеегипетских гробницах, относящихся к III тысячелетию до н. э., находят не только изображения чеснока и лука на стенах, но и очень реалистичные глиняные модели чеснока. Египтяне широко использовали чеснок и лук в похоронном обряде; при подготовке тела к захоронению высушенные головки чеснока и лука клали на глаза, уши, ноги, грудь и низ живота. Кстати, высохшие головки чеснока найдены и среди сокровищ усыпальницы Тутанхамона [232] .
232
The Cambridge World History of Food. V. I. Cambridge, 2000. Pp. 250, 256.
Римский поэт I века н. э. Ювенал иронизировал по поводу столь пристрастного отношения египтян к амариллисовым:
Лук и порей там нельзя осквернять, укусивши зубами. Что за святые народы, в садах у которых родятся Этакие божества!Об этом же, правда несколько иным образом, говорит и византийский летописец Георгий Амартол. В своей «Хронике», составленной в IX веке, перечисляя языческие верования разных народов древности, он осуждает египтян в большей степени, чем других: «По сравнению с другими народами идолобеснование преумножилось у них до такой степени, что они не только волам, и козлам, и псам, и обезьянам служили, но и чеснок, и лук, и много всякой другой обычной зелени богами называли и поклонялись (им) по великой нечестивости» [233] .
233
Временник Георгия Монаха (Хроника Георгия Амартола). М., 2000. С. 66.
Известно почитание чеснока и на Руси. В «Слове некоего христолюбца и ревнителя по правой вере», которое исследователи относят к XI веку, автор разоблачает языческие обычаи своих современников, которые в знак почитания своих богов вкладывали в чаши чеснок: «…и чесновиток богом же его творят — егда будет у кого пир, особенно на свадьбах, тогда же кладут в ведра и в чаши, и пьют веселяся о своих идолах» [234] .
Издавна чеснок считали символом плодородия и поэтому широко использовали в свадебных обрядах древности: «Словене же на свадьбах вкладываюче срамоту и чесновиток в ведра пьют» (под срамотой, по мнению Б. А. Рыбакова, подразумевались небольшие фаллические идолы, изготовленные из дерева). Сохранял чеснок свое значение во время свадеб и в позднее время. Так, в XIX веке, обряжая невесту к свадьбе на русском Севере, ей на грудь вешали «воскресную молитву („Да воскреснет Бог…“), написанную на бумажке и свернутую, чеснок и купорос зашивали в тряпочку» [235] .
234
Буслаев Ф. И. Историческая хрестоматия церковнославянского и древнерусского языков. М., 1961. С. 519–524.
235
Рыбаков. Язычество древней Руси. С. 234; Русский Север. М., 2002. С. 539.
Традиция жертвоприношений и почитания лука и чеснока сохранялась долгое время и у других славянских народов, о чем пишет А. Н. Афанасьев. Так, в Болгарии на Юрьев день «каждый домохозяин берет своего барашка, идет домой и жарит на вертеле, а потом приносит его, вместе с хлебом (называемым боговица), чесноком, луком и кислым молоком, на гору св. Георгия». Схожий обычай был распространен еще в XIX веке в Сербии, Боснии и Герцеговине.
В России же на первого Спаса в селах «деды святили и морковь, и чеснок, и пашаницы» [236] . То есть чеснок вполне законно освящался церковью.
236
Фурсова Е. Ф. Календарные обряды. Ч. 2: Обычаи и обряды летне-осеннего периода. Новосибирск, 2003. С. 267.
Ну и как не вспомнить знаменитый русский остров Буян, который вот уже несколько десятилетий исследователи русской старины пытаются отождествить с реальными географическими объектами. Здесь растет священный дуб, мировое дерево, на котором спрятано сердце Кощея. Тут же находится «белгорюч» священный камень Алатырь, «всем камням отец», наделенный волшебными свойствами. Из-под Алатыря по всему миру растекаются целебные реки. На острове также находится мировой трон, сидит девица, исцеляющая раны, живет мудрая змея Гарафена, загадывающая загадки, и волшебная птица Гагана с железным клювом и медными когтями, дающая птичье молоко.