Кукла для кандидата

Расплачиваясь с официанткой за кофе и пару пирожных, Ника оставила на чай почти пятьдесят рублей. Сделала это непроизвольно, повинуясь внутреннему порыву, и сама удивилась своему расточительству. Она с детства привыкла экономить деньги. Их в семье всегда не хватало. Особенно после того, как посадили отца А тут… Что-то в её жизни всё-таки изменилось. Нет, денег, в целом, не стало больше, если не считать разовой «благодарности» со стороны Леди. Но Ника почувствовала внутреннюю свободу. И это несмотря на то, что ей приходится работать чуть ли не служанкой, выполняя чужие прихоти. Странно…

В пятницу вечером Ника поставила Кларе укол и собралась, было, идти к себе, как та неожиданно сказала:

– Подожди. Хочу тебе кое-что сказать. Сядь.

Ника опустилась на кресло около компьютерного стола.

– Как тебе у нас, освоилась?

– У меня всё нормально.

– Претензий нет?

– Что вы? Как можно? – Нику удивил не столько вопрос, сколько тон Клары. Обычно она разговаривала подчеркнуто равнодушно или с иронией. А сейчас в голосе «госпожи» чувствовалась заинтересованность. – Мне у вас очень нравится. Я о такой работе и мечтать не могла.

– Ладно, ладно. – Клара вяло приподняла руку. Потом пробормотала как бы себе под нос: – Что-то я себя не очень важно чувствую в последние дни. Наверное, на той неделе надо будет врачу показаться.

Она замолчала, задумавшись.

– У вас спина болит?

– Да что-то всё обострилось, – тут же отозвалась Клара. – Может быть из-за погоды. У меня осенью вообще тонус снижается… Но я, собственно, не об этом. Ты тогда по поводу договора беспокоилась. Так вот, завтра Эйдус приедет. Видимо, до понедельника. Наша сиделка пока в больнице лежит. Думаю, на пару месяцев мы тебя можем взять. Пока.

– Я вам очень благодарна, Клара Агзамовна. Простите, Клара, – с чувством произнесла Ника. – Мне эта работа так кстати подвернулась. А потом… Я сначала из-за денег обрадовалась. А теперь… Я буду стараться. Вы только скажите…

– Ты не нервничай. Вижу, что стараешься… Я тебе вот что сказать хочу. Эйдус тебя наверняка будет расспрашивать, ты не удивляйся. Он обо мне беспокоится, поэтому… Ты ему честно рассказывай, не стесняйся. Обо всём, о чём он спросит.

– О чём? – Ника снова посмотрела прямо в глаза Кларе. И сделала маленькое уточнение. Совсем маленькое, чтобы не переборщить. Кто знает, что у Клары на уме? – Я, вообще-то, не болтливая. Да и что я могу знать? Только то, что вижу.

– Вот-вот, об этом и рассказывай. – Клара слегка прищурила один глаз, выдержала паузу и перевела взгляд на стену. – Расскажи, что делаешь мне массаж, уколы. И то, что сплю я плохо, тебя по ночам бужу. – Кивнула. – Не стесняйся, мужу важно знать о моём состоянии.

Кажется, она впервые назвала его мужем. Ника отметила это машинально. Вроде бы простой разговор заставил напрячься и сосредоточиться. Ох, не случайно его завела хитрая хозяйка, совсем не случайно.

– И то, что боли у меня усилились, тоже расскажи. Ему всё важно знать, понимаешь?

– Понимаю, – ответила Ника. – Я не должна скрывать от него вашего плохого самочувствия. Правильно? Только…

– Что? – встрепенулась Клара.

– Получается, у вас сейчас самочувствие ухудшилось? Может, это из-за меня? – Голос Ники дрогнул. Она и на самом деле разволновалась. Момент был важный. Похоже, что Клара пытается перетянуть её на свою сторону.

– Что ты, ты хорошо справляешься! – На лице «госпожи» появилась несвойственная ей умильность. – Но… у меня, понимаешь, хронические проблемы. Они имеют свойство обостряться.

– Может, надо добавить физиопроцедуры и лазер?

– Ты права. Я скажу об этом Эйдусу. Впрочем, ты тоже можешь ему сказать. Наверное, мне стоит съездить в поликлинику и сдать анализы.

Ника пришла к себе в комнату и, растянувшись на кровати, попыталась сосредоточиться. Однако в горизонтальном положении логическое мышление работать не желало. Тогда она накинула куртку и вышла на балкон. Стоял тёплый, совсем не осенний, вечер. Бабье лето, наверное. Легкий ветерок не столько холодил, сколько бодрил. Ника села в кресло-качалку и погрузилась в размышления.

Клара, конечно, хитрая особа и напрямую ничего не скажет. Да и рано ещё ей со мной откровенничать. Однако ёжику понятно – она меня типа как вербует. И вербует против Эйдуса. Стимул у меня, по её представлениям, очевидный. Стоит ей топнуть ногой, и я потеряю выгодную работу. Вот она и протягивает пряник – два месяца работы, пока не выздоровеет старая сиделка. Пока два месяца. А там возможны варианты. Я, разумеется, должна на это клюнуть. Раскатать губы, так сказать. А что взамен? Лояльность? Ну, это само собой. Это даже не обсуждается.

Но собака зарыта не в лояльности. Если я правильно поняла её намеки, Кларе нужно, чтобы я следовала её инструкциям в общении с Эйдусом. Она знает, что тот будет требовать с меня отчета. Это культурно выражаясь – отчёта. А если грубо выразиться, я должна на Клару стучать. Откуда Клара это знает? Ну, предположим, она хорошо изучила характер и повадки мужа. Кроме того, не будем забывать о сиделке. О том, что Эйдус заставляет доносить прислугу, Кларе могла сообщить предыдущая сиделка Людмила.

Кстати, интересная мысль. Я заподозрила, что автомобильную аварию для сиделки мог устроить Усков по распоряжению Леди. Уж очень удачно всё для них совпало. Но почему бы не допустить, что сиделку «убрал» Эйдус? Может быть, она ему стала мешать? Или обманывала его в угоду Кларе? Вполне вероятно. И такой разворот событий мне на руку, потому что Эйдус уже не вернёт старую сиделку.

Хм… Тогда он начнёт «нагибать» меня. И я попаду в ситуацию слуги двух господ. А она чревата тем, что можно оказаться между молотом и наковальней. Если Эйдус почувствует, что я хитрю, он меня элементарно выпнет. А Клара? Клара, как минимум, перестанет со мной откровенничать. Она очень хитра и проницательна. И живёт какой-то двойной жизнью. Как быстро у неё меняется настроение. И лицо. То вялое и сонное, то мгновенно оживает… Вот на кого она походит – на кошку. Та тоже делает вид, что дремлет и ничего не видит. Но стоит наивной мышке зазеваться, как цап-царап и готово…

Что это? Небольшая комната Ники располагалась в конце левого крыла здания. Её угловой балкон и террасу, куда выходила спальня Клары, разделяла кирпичная перегородка. Сейчас Нике показалось, что на террасе негромко хлопнула дверь. Она затаилась в кресле, поджав ноги и нахохлившись – куртка не доходила до средины бёдер, и вечерняя прохлада давала о себе знать.

Прошло секунд десять-пятнадцать, и потянуло запахом табачного дыма. Клара курила на террасе. Получается, не одну Нику одолевают трудные мысли в этом доме в этот поздний час.