Кукла и ее хозяин

Дарья поморщилась.

— Лучше бы спросили что-то непристойное, — несколько секунд она медлила, будто борясь с собой, а потом вздохнула и не стала сопротивляться: — За попытку застрелить бывшего начальника. Все, — с легкой досадой бросила она змее, — уйди!

— О, а ты оказывается плохая девочка, — ухмыльнулся Глеб.

— И за что пыталась? — уточнил я, пока темные кольца торопливо сползали к моим ногам.

— Один вопрос, — ворчливо напомнила наша мадам. — И теперь твоя очередь.

Желая сравнить ощущения, я разрешил, и змея послушно обвила меня, касаясь очень нежно, словно не желая надавить лишний раз и доставить дискомфорт. В этом коконе из колец оказалось удивительно уютно и приятно, как в одеяло закутался. Янтарные глаза взглянули на меня, будто спрашивая, удобно ли. Конечно, такое спец-обслуживание только для хозяина — с остальными она не была так щепетильна.

«Какую бы гадость, — сразу же задался вопросом Глеб, — у тебя спросить?»

«Ты уж как-нибудь определись, — с иронией отозвался я. — Или мне тебе подсказать?»

Но любую его гадость опередила Дарья.

— Как ты на самом деле относишься к отцу?

Отличный вопрос. Миг — и голову сжало тугим кольцом, словно поскребло чем-то острым по извилинам и вытянуло, как щипцами, наружу мысли, о которых я даже и не думал. А затем потянуло и слова. В принципе, я мог и не говорить, остановить этот поток силой, но не хотелось делать змейке больно. Она ведь для меня старалась.

— Мне кажется, я всегда его любил больше, чем он того заслуживал. И может быть, где-то в глубине души до сих пор люблю. И ненавижу, что ничего не могу с этим поделать.

Договорив, я слегка кивнул, и аномалия плавно сползла к моим ногам. А хороша чертовка. Я, может быть, даже самому себе бы так не ответил. Сообразив, что команд больше не будет, крошка неспешно слилась с моей тенью. Конечно, размерами на крошку она не тянула, но была такой милой и отзывчивой, и хотя без труда могла придушить кого угодно, все равно прижималась за защитой ко мне. Особенно мне нравилось, как ласково она смотрела на меня и как нежно растворялась в моей тени.

С улицы внезапно донеслась волна испуганных вскриков. Во двор зашли дородные тетушки со швабрами и ведрами, и тут же, видимо, желая реабилитироваться за недавнее поражение, из тени вылетела загребущая грабля и помчалась на них.

— А ну, кыш! — прикрикнул я на поганца в окно.

Он дернулся и с обиженным видом исчез за углом. Из плюсов — стал понимать приказы гораздо скорее и без дополнительных тумаков.

К счастью, тетушки оказались не из робких и испугаться не успели — лишь сплотились, выставив швабры перед собой, и боевым отрядом ринулись к крыльцу. Похоже, за утроенную плату кое с чем они готовы смириться. Не успели работницы войти в дом, как в моем кармане задергался смартфон. Звонил знакомый лавочник из Лукавых рядов, чтобы сообщить, что амулет, который я заказывал для Ули, готов и его можно забрать в любой момент. В общем, жизнь стремительно налаживалась.

— Мессир, — во всей этой суматохе ко мне подошел Савелий с наисерьезнейшим видом, — мы можем поговорить?

Дозрел-таки. Еще во дворе я заметил это его выражение крайней обеспокоенности, будто весь мир вот-вот схлопнется, как карточный домик. Любит же он драматизировать.

Вдвоем мы прошествовали в мой кабинет, и я закрыл дверь.

— Мессир, — едва мы остались без лишних ушей, заговорил приказчик, — у нас есть специальные люди для обеспечения безопасности и решения конфликтов, которые иногда возникают в работе. Всякое бывает, сами понимаете. Если сочтете нужным, я могу перенаправить их к вам сюда.

Да, действительно такие люди у нас есть — они охраняют склад со скверной и сопровождают поставки. Вот только если про Савелия отец говорил, что колдун он «никакой», то про этих «ну хоть какие-то». Оно и неудивительно: сильные колдуны на такие задачи попросту бы не пошли.

— И что, твои специальные люди смогут справиться с сильным колдуном?

— Ну вы же знаете, они не такие сильные, — отозвался приказчик.

— А с мощной аномалией?

Савелий практически дословно повторил предыдущий ответ. Тогда на хрена они вообще здесь нужны? Только если полчища обычных людей придут, чтобы разгромить мой дом, с вилами и граблями — но до такой стадии народной любви я доходить не планирую. Если же речь о базовой безопасности, то для этих целей у меня есть Харон — настолько, насколько ему хватает мозгов, а он вообще-то не такой тупой, каким себя обычно выставляет. И его одного вполне достаточно, чтобы раскатать по траве всех твоих специальных людей.

— Насколько помню, — заметил я, — у отца не было охраны.

— Да мессир… гм… Григорий Маркович, — Савелий все еще немного путал, кто у него теперь мессир, — не хотел, чтобы вокруг дома была охрана.

— И почему? Напомни.

— Он говорил, — продолжил приказчик без особого энтузиазма, уже уловив подвох, — что если у колдуна есть охрана, значит, этого колдуна никто не будет уважать.

Ага, если колдуна вынуждена защищать охрана, то это хреновый колдун. Слава колдуна в его личной силе. А отец знал, о чем говорил — от него одного шарахалось пол-столицы. Его пример наглядно показывал, что ничего не помогает от дурных людей так, как дурная репутация. Да и не он один так считал: охрана у колдуна — это как бы намек для местного комьюнити, что ты не способен защитить свое жилище самостоятельно, и одновременно приглашение потоптаться по твоему газону. Кто ж устоит? Предложи ты такое отцу, сразу бы получил в лоб — и охрана бы потребовалась уже тебе.

— Но вам не нужно с ним соревноваться, — осторожно произнес Савелий. — Все-таки он такой человек был. Не берег себя…

А что с ним соревноваться? Он умер, а я жив. И вообще, охрана и безопасность — две разные вещи, чего мой приказчик, похоже, не понимал.

— Если вы так заботитесь о моем здоровье, — заметил я, — то подберите мне подходящего учителя.

— И чему вы хотите научиться? — слегка напрягся он.

О, список того, чему мне хотелось научиться, был намного длиннее, чем список того, что я уже умел. Отец считал, что сначала я должен освоить главное, с чем родился, а потом уже все остальное — но до всего остального его педагогический процесс так и не дошел. В случае со сколопендрой я прекрасно отдавал себе отчет, сколько в этой победе моих сил, а сколько везения — и соотношение было не таким, которое меня устраивало. Иными словами, если бы я клеил девушек с такой же вероятностью, то до сих пор остался бы девственником.

В общем, я был готов снова погрузиться в учебу и даже расставил приоритеты. Восстановить прежние навыки смогу и сам, свою главную силу тоже смогу прокачать самостоятельно, а вот кое для чего другого мне нужен опытный учитель. Однако тут вырисовывалась загвоздка: просто так зайти в интернет, найти подходящего специалиста и вызвать на дом не получится. Ни школ, ни курсов для колдунов тоже нет. Существовало что-то там специальное у Синода для своих, да некоторые ведьмы иногда собирали закрытые группы — опять же для своих. Ну и разумеется, родители обучали детей — тоже, конечно, своих. Вот и все. Свои же учат своих. А хорошие колдуны скорее удавятся, чем поделятся своими умениями с кем-то чужим — а если уж и поделятся, то за хороший ценник. Благо, с этим у меня загвоздок не было.

— Хочу засунуть Харона в тень, — обобщил я, — и еще пару вещей по мелочи.

— Ваш отец его туда не засовывал, — отозвался Савелий. — Он ему вообще был не слишком нужен.

А кто ему вообще был нужен? Видимо, именно поэтому у грабли такой несносный характер — не слишком приятно быть не нужным. Однако вместо того чтобы послушно залезть ко мне в тень, поганец выделывается. Что он правда думает, что я оставлю его в покое?

— Значит, навыки работы с тенью… — приказчик задумчиво потер подбородок. — Я понял, мессир. Поищу по своим каналам.