Кукла колдуна

Но существовал у этой магии и очевидный минус. Купол невозможно было разрушить, не зная о нем. Но, стоило кому-то проболтаться о том, где именно он находится, и точечный удар заклятьем разрушал всю защиту.

И сегодня Дайрен понял, для чего Арилейна с такой внимательностью изучала ту самую страницу, где в подробностях описывался процесс разрушения кокона фей. Она хотела повернуть заклятие вспять и воссоздать его вновь.

Сердце первого рыцаря мрака отчаянно застучало. Глухо и бешено. Он не знал, чего боится больше: что Арилейну поймают или что у нее может получиться ее проклятая затея. Ведь последнее будет означать, что он уже никогда не найдет ее, даже если очень захочет. Кокон фей скрывает безупречно хорошо.

Мужчина встряхнул головой, выбрасывая ересь из мозгов. Ведь первый вариант будет означать ее смерть. А это рыцаря тоже не устраивало.

Арилейна его и только его. Эта мысль отдавалась в груди злым рычанием, скрежетом плотно сжатых зубов.

Нужно было понять, что именно задумала фея. Он уже чувствовал, что знает ответ, но все еще медлил, перебирая в голове воспоминания.

Вот она поднимает на него свои огромные глаза цвета черненого серебра и спрашивает:

"Сколько времени нужно Чернокрылым, чтобы почувствовать всплеск магии?"

"От нескольких секунд до нескольких минут на территории царства. В зависимости от расстояния…"

И он вновь ничего не заподозрил. А ведь мог понять, как быстро глупая феечка учится. Ведь уже после одного из своих вопросов она едва не улизнула:

"Фурии перемещаются с помощью тени?.."

"Это называется сияние фурий, цветочек…"

Кретин. После этого разговора Арилейна выдумала сияние фей. Можно же было догадаться! Особенно после одного из последних разговоров, когда он сам сказал ей:

"Я недавно понял, как ты похожа на фурий. Магией, внешностью, глазами. Только в тебе будто свет, а в них тьма".

Арилейна грустно улыбнулась и ответила:

"Это в них сейчас тьма. А прежде была просто тень…"

Уже тогда она поняла, что любая магия фурий может быть перевернута. Любым заклятьем можно воспользоваться и фее. Две ветви одного народа, превратившиеся в смертельных врагов из-за какой-то давно забытой глупости. Единое прошлое, история, магия.

Уже тогда Ари поняла, как колдовать и перемещаться. А скоро смогла применить прочитанное на себе.

В этот момент Дайрен вздрогнул. Из размышлений его вырвало чувство, что уже давно не возникало в груди. Сосущее, неприятно тикающее, как незаживающая рана.

Так проявлялась тренированная годами чувствительность к заклятиями фей. Последний раз он испытывал это ощущение перед тем как поймать брата Арилейны вместе с остальными членами отряда Чернокрылых. И это означало только одно. Либо в окрестностях Сумеречного крыла появилась ещё какая-то приблудная фея, либо Арилейна, забери ее мрак, начала серьезно колдовать!

Зачем? Зачем ей это нужно?

Похоже, тут вариантов вообще не было: она специально привлекала внимание.

Обдумывание всего этого заняло у рыцаря мрака не более нескольких секунд. За остальные полминуты он успел одеться и выудить из кармана штанов густо-фиолетовый камень на цепочке. Провернул какой-то простенький механизм в креплении, вызвав сноп искр.

Мужчина закрыл глаза, концентрируясь на том месте, куда переместилась девушка. Хоть и очень слабо, но он чувствовал ее с того самого момента, как только она исчезла. Перемещение — довольно сильное колдовство и отследить его не слишком сложно. Тем более для него. В этом Дайрен был лучшим. Он безошибочно определял направление и расстояние, на котором появлялся энергетический след эфира. И сейчас мужчина уже знал, где находится фея. К сожалению, так близко от дворца царицы не он один хорошо чувствовал магию. А значит совсем скоро рядом с его Арилейной будет весь отряд Чернокрылых.

Дайрен стиснул зубы, обещая себе что-нибудь придумать. Но пока ничего не приходило в голову.

Хрустнул в руке и окончательно раскололся камень на цепочке.

И в следующий миг перед мужчиной уже открылся крохотный темный портал, имитирующий сияние фурий. В него он и шагнул, не теряя больше времени, отчаянно боясь, что уже поздно. Что его фею уже ничто не спасет.

Глава 19

Сияние вынесло меня в сады Медуз. Собственно, точно туда, куда я и планировала. Прямо к молочно-голубой, грустной фигуре моей матери. Я подошла поближе, коснувшись рукой статуи.

Теплая. Такая теплая, что почти горячая. Гладкий камень разогрелся на слепящем солнце, сохраняя температуру. Так легко было представить, что вот-вот скульптура оживет, и я снова увижу жизнь в темно-серебристых глазах.

Конечно, эта женщина не помнит меня. Не знает. По виду она ненамного старше, чем я сейчас. Может, на пару лет. Только в застывшем взгляде тоски гораздо больше.

Я задумалась.

Что она чувствовала, когда попала в плен? Каково ей было знать, что совсем скоро она погибнет, а двое ее детей останутся совсем одни где-то в глухом лесу? Четырехлетняя девочка и мальчик, которому всего два. Наверняка она думала, что мы вот-вот последуем за ней, умрем, только совсем иной смертью. От голода, холода или любой другой опасности.

Мне не хотелось представлять, что она испытала. Я помнила очень мало из того детства, когды мы еще были вместе. Но то, что мама любила нас, не подвергалось сомнению.

— Прости, — сказала я тихо и села на скамейку, рядом с которой стояло каменное изваяние. — Мы выжили, но сегодня мне придется добровольно сдаться фуриям. Вряд ли ты хотела бы, чтобы я бросила Кэла.

Статуя ничего не ответила. Все также смотрела в сторону, грустно наклонив голову.

— Я бы и тебя не бросила в беде, правда. Но мне было всего четыре, — продолжала я, глядя сквозь пространство. — Если ничего не получится, попрошу царицу, чтоб поставила наши статуи рядом, ты же не против?

На лице мелькнула улыбка. Если бы кто-то видел меня сейчас, наверняка, ужаснулся бы от того, какая она вышла кривая и ненатуральная.

Мама естественно ничего не ответила. Но теперь мне почему-то казалось, что она вот-вот заплачет.

Я отвернулась и закрыла глаза.

Это было ужасное место. Солнце заливало белоснежные тропинки между высоких кустов арании, благоухающих сладким ароматом, пестрящих темно-бордовыми цветами. Голубоватые статуи как ничто другое прекрасно вписывались в обстановку, подчеркивая баланс оттенков. Розовый, изумрудный, голубой, снежно-белый. Удивительная, застывшая красота. Но каждая секунда, проведенная здесь, словно отравляла душу. Тоска так сильно сдавливала сердце, что хотелось перестать дышать.

— Теперь пора, мама, — проговорила спокойно, больше не глядя на бесчувственный камень.

Встала, сделала пару шагов, протянув вперед руки. Развернула их ладонями вверх, ощущая легкую щекотку эфира.

Аметистовый дым окружил пальцы, начал сплетаться в струйки, а затем — в косички простенького, но настоящего заклинания.

На середине ладони закрутился спиралью маленький вихрь. Перевернутый конус, разбрасывающий в разные стороны искры эфира. Красивое, но почти бесполезное волшебство.