Кукла в чужих руках

Я смотрела на нее, мое сердце леденело, а лоб покрывался испариной. Призрак приблизился к кровати, и я, не в силах снова оказаться с ней лицом к лицу, вскочила. Между нами осталась кровать со спящим Кирюхой. Софья замерла, склонилась над ним, но, покачав головой, снова устремилась ко мне. Я бросилась прочь.

На ощупь я двигалась по темному коридору. Рассохшиеся доски пола стонали при каждом шаге, облупившаяся краска на стене царапала подушечки пальцев. Я устремилась к лестнице, но, как только ступила на нее, снизу опять раздался душераздирающий вой. Я оглянулась: из мрака ко мне приближалось мертвенно-бледное лицо. Ничего не соображая, я побежала наверх, пока не оказалась в небольшой комнате под самой крышей.

Из полукруглых окон сочился лунный свет, и я быстро огляделась. Наверное, много лет назад тут была милая девичья спальня. На окнах под дуновением ветра колыхалась ситцевая занавеска, с кухни долетал запах свежей выпечки, на кровати под кружевным покрывалом громоздились вышитые подушки. Но сейчас здесь царило запустение.

Вдоль стен были свалены кучи старого хлама, воняло плесенью, сыростью и гнилой картошкой. Точно посередине в полу зияла дыра. Рваные края паркетных плашек торчали по краям, как гнилые зубы в раззявленной пасти.

Выхода не было. Я прижалась к стене и замерла.

Из темноты возникла Софья. Она остановилась и вдруг, словно ей ударили под колени, рухнула на пол. Упала, закрыв лицо руками, и зарыдала.

Видеть и слышать, как страдает от горя привидение — сомнительное удовольствие. Особенно если ты связан с ним узами крепче родственных и находишься в его доме!

Я отступила, мусор под ногой хрустнул, и Софья тут же подняла голову. Она уставилась на меня мертвыми глазами и прошелестела:

— Ты не исполнила мой наказ! Я забираю тебя!

Ее голос звучал, словно ветер гнал по мерзлому асфальту горсть скрученных осенних листьев. Он был сухим и безжизненным, но от этого не менее ужасающим.

Софья выпрямилась во весь рост и протянула ко мне руки. В испуге я отшатнулась и попятилась. Я медленно отступала, Софья надвигалась. Вдруг нога моя соскользнула в дыру в полу и я, потеряв опору, взмахнула руками и полетела вниз.

— Сонька! Совсем спятила?!

Кирюха крепко сжимал меня в объятиях.

— Там же провал!

Вытянув шею, я разглядела пол нижнего этажа. Софья исчезла.

— Кир! Она здесь! Она хочет убить меня!

Я уткнулась ему в грудь, а Кирюха обнимал меня и молча гладил по спине. Успокоившись, я рассказала ему все, что произошло с того момента, как он заснул.

— Все! — Он потащил меня от края гибельного провала. — Мы уезжаем! Немедленно!

— Я не могу!

— Не глупи, Софико! Этим людям нельзя отдавать драгоценности! Если они пошли на такое…

— Кир! У меня нет выбора: или я расплачусь с хозяйкой серьгами, как хочет Софья, или останусь здесь навсегда! Если бы не ты, я бы сейчас валялась внизу со сломанной шеей!

— Хорошо, — внезапно сдался он, — но забрать свой паспорт у этих гадов мне никто не помешает! Я чего — в рабстве у них?!

И Кирюха решительно двинулся вниз по лестнице. Осторожно ступая, он спустился на первый этаж и, миновав зал, свернул в коридор. Я держалась за его рубашку и плелась следом. Свет фонарика, которым он подсвечивал путь, прыгал по стенам, но вдруг рассеялся в большом помещении.

— Кажется, мы пришли не туда, — прошептал Кирюха и медленно начал обводить лучом комнату.

И чем дальше он вел, тем заметнее дрожала его рука. Вдруг пятно света выхватило из тьмы человеческое лицо. На нас строго смотрел старик в черном облачении!

— Блин! Дед! — Луч дрогнул, и старик исчез.

— Кира, это портрет, — прошипела я ему в спину.

— Да ну?

Он снова навел луч света на прежнее место.

— Хуже, Софи! Это икона! Мы в часовне. А это еще что?!

Посреди комнаты на двух табуретках стоял ящик длиной в человеческий рост. Что это за ящик, долго гадать не пришлось.

— Валим отсюда! — сдавленным шепотом просипел Кирюха.

Но не успел он повернуться, как вдруг из темноты послышался шорох. Луч снова метнулся на звук. Из-за гроба показалось лицо. Жуткое с одной стороны и прекрасное с другой.

— Я чуть в штаны не навалил! — Кирюха шумно выдохнул. — Ева, ты что тут делаешь?

— То же самое у вас могу спросить. — Ева обошла гроб.

— У нас тут небольшое дельце. Но мы потерялись. Проводишь в кабинет?

— Это еще зачем?

— А там, — я указала на гроб, — кто-то есть?

Но вместо Евы ответил Кирюха:

— Нет, блин, гроб пустой стоит, — ядовито заметил он. Вдруг кто окочурится в спешном порядке? Идемте, я не могу разговаривать в одном помещении с покойником!

— Боишься, что подслушает?

— Сонька, не беси меня.

Вяло переругиваясь, мы оказались в зале, с которого начали свой путь.

— Идите в свою комнату, — шепотом посоветовала Ева.

— Обязательно! Паспорта заберем, и сразу туда!

Кирюха был настроен решительно, но Ева покачала головой.

— Да ты хоть знаешь, что твоя хозяйка с нами сделала?!

— Забрала документы? Так и вы явились незваные!

Однако даже после того, как он рассказал, что хозяева подсыпали нам снотворное, она не сдвинулась с места. Но заметив морщинку сомнения на обезображенном лице, я схватила ее за рукав:

— Ева, мы приехали, чтобы искупить долг прежней хозяйки. Но… это звучит, как бред сумасшедшего… короче, я вижу призрак девушки, которая требует от меня исполнить ее волю! Или я погибну! А твои хозяева задерживают нас! Что придет им в голову, если они способны и документы спрятать, и снотворным опоить?!

— Не может быть, — Ева покачала головой, — они хорошие люди. А Игорь мне как отец. Он мне жизнь спас.

— Так и живите дальше одной семьей! — не выдержал Кирюха. — Нам бы только ночь переждать, а утром мы уйдем, будто нас и не было!

С этими словами он направился в коридор. Я рванула за ним, следом доносилось шуршание длинной юбки и приглушенный шепот: Ева что-то бормотала за нашими спинами.

— Софико, посвети! — приказал Кирюха.

Он присел на корточки возле двери, а я поднесла телефон к замочной скважине.