Кукла в волнах

— Что, по пивку? — Петров открыл коричневый портфель, достал несколько бутылок «Жигулевского пива» и выставил их на стол, — ну, мужики, как здесь обстакановка? — спросил он.

— В каком смысле? — не понял Юра.

— В плане дисциплины. Какие строгости в вашей епархии?

— Какие могут быть строгости в авиации — так, обыкновенная рутина. Как написано в дембельских альбомах, когда бог создавал дисциплину на земле, авиация поднялась в воздух.

Мы разлили пиво по стаканам, и, предварительно чокнувшись, стали неторопливо пить.

— Да, мужики, скажу я вам, — Петров откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел в окно, возле которого сидел, — нашим ребятам сейчас в Афгане жарковато и пиво они не пьют.

— А как там вообще? — поинтересовался Юра, — например, насчет баб-с?

— Если хочешь чтобы голову отрезали — то, пожалуйста, — обаятельно улыбнулся Петров, опять показывая золотые коронки, — среди афганок есть, конечно, симпатичные экземпляры, даже красивые, но все грязные какие-то, пахнущие то ли навозом, то еще неизвестно чем. Не то, что наши женщины! — Петров перевел улыбающийся взгляд на Лиду и та, к неудовольствию Кузовлева, заулыбалась в ответ. Щеки её покрылись легким румянцем.

— Потом, проституции там совсем нет, — продолжил Петров, — что поделаешь, мусульманская страна! Вот бедному мужику и некуда податься. Выручает только местный контингент, — и он дружески похлопал по коленке Лиду, словно подразумевая, что именно она была в Афганистане и всех там выручила.

— А много чеков платят? — спросил Юра, чтобы перевести разговор в другое русло, поскольку ему определенно не понравились намеки парторга.

Чеки выступали в качестве эквивалента валюты. На них можно было приобрести импортный товар в магазинах «Березка», имевшихся в каждом крупном городе. Фарцовщики, насколько мне было известно, брали за один чек два рубля.

Петров оживился. Видимо, его эта тема занимала всё время, пока он служил в «горячей точке».

— Чеки там можно заработать на приличную сумму, — сказал он, — мы, например, с приятелем покупали за «афгани» японские двухкассетники, разные там «панасоники» и «сони», а потом перепродавали их в Баграме уже за чеки. А бабы зарабатывали чеки известным образом, — Петров улыбнулся, видимо припомнив что-то смешное, — их даже прозвали за это «чекистками».

— Погоди, — прервал я его рассказ, — но ведь большую сумму чеков могли забрать на границе, при досмотре. Потом ненужные вопросы, разборки…

— Вывозили их по-разному, кто как. Я, прятал чеки в грязном нестиранном белье, в котором никому не было охота рыться. Вообще, друзья мои, — Петров поднял стакан с пивом и стал его медленно потягивать, смакуя вкус, — я пришел к выводу, что наши таможенники совершенно не любопытны. Они брезгливо посмотрели на мое грязное белье и упустили то, что должны были найти. А если бы на моем месте был какой-нибудь шпион? Да он бы провез всё, что хотел! Знаете, у нас ходили слухи, что через таможню провозили наркотики. Кто-то из таможенников, я думаю, был с контрабандистами в доле.

— Наркотики? Кому они нужны, здесь, в Союзе? — усомнился Кузовлев.

— Не скажи! — возразил парторг, — если везут, значить есть спрос. И потом, думаешь, западные разведки не работают над разложением нашего общества? Наверняка придумали какую-нибудь пакость.

Выслушав парторга, Юра поднялся со своего места, делая вид, что ему надо куда-то идти. Мы все вместе вышли из кабинета начальника клуба и пошли к лестнице, чтобы спуститься со второго этажа и пойти к выходу. Спускаясь Петров, продолжал говорить, думая, что его речь нас сильно интересует.

— Знаете, как я в училище еще курсантом практиковал переписку с девушками. Брал томик какого-нибудь писателя, у которого были изданы письма и переписывал их, естественно с небольшой обработкой, так сказать осовременивал. Потом отправлял девушкам. Эффект, скажу я вам, потрясающий.

— Все девушки были твои? — поддел его Кузовлев.

— Почти. Да и какая устоит, если ей изысканно написать о любви. Ты бы устояла? — обратился он к Лиде.

— Я?…Нет. Если бы кавалер подошел, поцеловал ручку, сказал что-нибудь такое, чего я бы не поняла, но отчего дух бы захватило, вот тогда да, тогда я бы пошла за ним хоть куда. А так всё больше норовят подойти и пощупать попу, — и она выразительно посмотрела на Юру.

Тот смешался и, поскольку мы уже вышли на крыльцо, сказал:

— Черт, совсем забыл, надо же готовить машину за фильмами в Ростов. Меня там водитель ждет.

Мы тоже пошли по своим делам: Петров в штаб батальона, в свой кабинет, а я… я сделал вид, что направляюсь в казарму, а сам сел на скамейку возле клуба. Готовиться к итоговой проверке не хотелось. Всё равно будет одно и тоже: построение на аэродроме, строевой смотр, проверка внешнего вида солдат и финальное прохождение строем. Потом проверят политзанятия. В течение недели, как обязательное блюдо на обед, будет подъем по сигналу «сбор» где-то под утро. Что еще? Конечно стрельба и так, разные мелочи, вроде военной топографии или медицинской подготовки.

Оценки проверяющих, насколько я себе представлял, зависели от гостеприимства нашего местного начальства. Всё довольно банально и скучно, из года в год одно и то же.

Решив все-таки проверить порядок в ленкомнате, я побрел в казарму. Навстречу мне шел старшина Винник, как всегда, покручивая свой длинный рыжеватый ус. Вначале я подумал, что он находится в своём обычном состоянии, то есть легком подпитии и потому так весел, но, как выяснилось, он веселился по другому поводу:

— Слышь, замполит, — сказал он, лукаво улыбаясь, — пошел я за Мишкой-слесарем, чтобы тот краны в умывальнике посмотрел перед проверкой. А мне говорят, что он дома сидит, в запое. Тогда, думаю, дай-ка проверю, там ли он. Иду к нему на пятый этаж, ну ты знаешь, где он живет — в одиннадцатом ДОСе. Дверь открыта. Захожу и слышу какой-то непонятный стук в ванной комнате. Открываю дверь в ванную и вижу Мишку.

— Что, краны потекли? — спросил я, подозревая, что наш слесарь был сильно не в себе.

— Ага! Мишка сидит в пустой ванной и молотком бьет по её краям, отбивая эмаль. Я ему говорю: «Ты чё, сдурел, совсем мозги пропил?» А Мишка посмотрел на меня так серьезно и отвечает: «Не мешай, я чертей отгоняю». «Каких, — спрашиваю, — чертей?» «А вон видишь, они из-за ванны выглядывают, — говорит он, — я их по лапкам, по лапкам…» Тут-то я, наконец, понял, что означает выражение «допиться до чертиков». Наш мужик если и начинает пить, то всерьез и надолго, — старшина многозначительно посмотрел на меня, словно я собирался уйти в запой.