Кукловод

– Черт! – своим хрипловатым голосом проговорила актриса, пытаясь вывернуться из-под меня. – Чего ты на меня прямо здесь на дороге в кустах набросился?! Не можешь по-человечески дома в постели на чистых простынях?

Если актриса шутит, значит, цела.

– Где ты видела у холостяка чистые простыни? – проговорил я излишне удивленно, чтобы это можно было принять за правду, и сполз с Нины.

Она села, потирая ушибленное при падении плечо.

– Черт возьми, – пробормотала молодая женщина, пропуская мимо ушей мою реплику. – У меня такое ощущение, будто в меня самолет врезался.

– У тебя богатое воображение. – Я тоже сел и стал массировать травмированное капотом бедро. – Эта была всего лишь машина.

– Да понятно, что не танк, – отмахнулась актриса. – Но кому и зачем потребовалось нас сбивать?

Мы по-прежнему сидели, потирая каждый свою ушибленную часть тела, и силились прийти в себя от потрясения.

– Сбить хотели, скорее всего, меня, а тебя за компанию со мной… – Я попытался встать, но тут же со стоном опустился на землю. Боль в бедре была до того резкой и сильной, что перед глазами поплыли разноцветные круги.

– Что с тобой? – удивилась Нина и встала рядом со мной на колени.

Какой же мужик станет показывать перед женщиной свою боль? Я стиснул зубы и проговорил:

– Так, ерунда… Машина капотом задела.

– Ничего себе! – не на шутку встревожилась актриса. – Перелома нет? Может быть, «Скорую» вызовем?

Я покачал головой:

– Нет, все в порядке. Сейчас посижу немного и встану.

Я посидел еще немного, дожидаясь, когда боль утихнет, а потом, возвращаясь к ранее начатому разговору, произнес:

– Если бы, Нина, я знал, кто нас пытался сбить, то я бы ответил на вопрос, кто украл драгоценности в детском саду. А вот на вопрос, зачем меня хотели сбить, могу ответить точно… Я в своем расследовании на верном пути и очень мешаю сидевшему за рулем человеку, раз он жаждет моей смерти.

Даже в темноте было видно, как от страха расширились прекрасные глаза Нины, а появившаяся в них влага заблестела при свете луны.

– Но это же опасно, Игорь! – проговорила молодая женщина дрогнувшим голосом. – Он не остановится и снова попытается тебя убить.

По правде, мне и самому было боязно за свою жизнь, но я виду не подал, проговорил беспечно:

– Ерунда! В следующий раз буду более внимательным, не дам застать себя врасплох.

…Дома мы осмотрели боевые раны. Интересно то, что у Нины был на плече большущий синяк, но само плечо болело чуть-чуть, в то время как у меня синяка на бедре не было, зато место ушиба сильно болело. Парадокс, но объяснимый: у меня дубовая кожа, а у Нины – нежная.

Во время ночных утех бедро у меня побаливало, что доставляло неудобство, и я не мог проявить все свои мужские достоинства в постели в полной мере. Это-то и было одним из тех самых «но», из-за которых обещавший чудесно закончиться вечер оказался «смазанным». Второе «но» – неприятный осадок, оставшийся на душе после покушения на мою жизнь неизвестного. Ничего, Игорек, переживем! Главное, враг обеспокоен и очень не хочет, чтобы я разоблачил его. Но я настырный, все равно до него доберусь!

Алиби

Рано утром мы с Ниной покинули мою холостяцкую берлогу.

Я специально вышел из дому пораньше, чтобы до работы заскочить в детский сад, проверить алиби Тычилина, Шермановой и Малютина. Нине можно было пойти на работу позже, и она хотела увязаться за мной, но я был категорически против ее появления в детском саду в моем обществе, мотивируя тем, что нам не следует смешивать любовные отношения с моей работой сыщика в «Теремке». На самом деле я просто не знал, как отнесется Быстрова к тому, что я провожу расследование с женщиной из компании подозреваемых в краже лиц. Да и кощунственно, на мой взгляд, человеку, в данном случае Стороженко, так открыто и явно копать яму для кого-то из своих близких приятелей. Я бы так никогда не поступил: не пошел бы с любовницей добывать компромат на моих друзей. Но, может быть, у женщин другие понятия о дружбе и предательстве…

Посадив актрису в такси, я отправился в гараж за машиной и поехал в детский сад.

Первое, что мне бросилось в глаза при входе в «Теремок», – сидевший за ресепшн вместо ковбоя другой охранник, но все в той же песочного цвета униформе. Это и понятно: и Андрей, и его сменщик из одного частного охранного предприятия.

– Ваши документики предъявите, пожалуйста, – привстал, очевидно, для того, чтобы пресечь мою попытку довольно бесцеремонно проникнуть в детский сад, охранник – сухопарый мужчина лет тридцати с длинной узкой головой, узкими же глазами, тонкими губами и тонким носом.

Мне скрывать нечего, я честный гражданин своей страны, а потому смело вытащил из кармана паспорт и сунул его под нос охраннику.

– Я к заведующей детским садом Наталье Александровне. Гладышев моя фамилия. Розыском пропавших драгоценностей занимаюсь. Слыхал об ограблении?

Охранник кивнул.

– Меня о вас предупреждали, – проговорил он, успокоившись, и вновь сел в кресло. – Наталья Александровна ждет вас.

– Ну, вот и отлично! – проговорил я, собираясь спрятать документ, но охранник активно запротестовал:

– Нет-нет, я должен вас записать. Извините, но порядок есть порядок. – С этими словами он довольно ловко выхватил из моих рук паспорт и положил его перед собой на столешницу ресепшн.

Времени у меня было мало, а дел много, и тем не менее придется ждать – таков, как утверждает охранник, порядок.

– Ладно, давай, записывай, – согласился я с нетерпеливыми нотками в голосе, – но только побыстрее!

Пока охранник записывал мои данные в книгу регистрации посетителей, я огляделся. Хотя время и было раннее, кое-кого из детишек родители уже вели в детский сад. Я скользнул безучастным взглядом по вошедшей мамочке, приведшей дочку, затем по самой девочке, с надутыми губками, явно не выспавшейся, а потому такой недовольной, потом глянул на экран монитора видеонаблюдения. На нем отображались картинки, передаваемые сразу со всех 15 видеокамер. От нечего делать я стал скользить взглядом по экрану, переходя от одной картинке к другой. На некоторых копошились взрослые и дети, некоторые оставались неподвижными. Как из актового зала например. Стоп! Что-то не так в этой картинке сегодня. Я присмотрелся внимательнее. Да нет, вроде все то же самое – стены, стулья, авансцена. И все-таки что-то не так. Ракурс, что ли, другой или большее пространство видеокамера захватывает…

Что же с видеокамерой не так, не дал мне сообразить охранник.

– Все, спасибо! – сказал он, возвращая мой паспорт, и указал рукою на дверь. – Проходите, пожалуйста, Наталья Александровна вас ждет.

Я взял паспорт и, перед тем как уйти, спросил:

– Когда вы с Андреем поменялись?

– Вчера утром, – безразличным тоном ответил охранник и, склонившись над столешницей, вновь стал писать.

Я направился к кабинету Быстровой. Стукнув для приличия пару раз в дверь, вошел. Заведующая детским садом сидела за столом и что-то печатала на клавиатуре ноутбука. Завидев меня, она заволновалась и, поднявшись со своего места, двинулась к двери.

– Ах, Игорь Степанович! – воскликнула Быстрова, приближаясь ко мне стремительной походкой. – Куда же вы пропали! Я уже собралась сегодня звонить вам! Время не ждет. В воскресенье возвращается из командировки в Германию Сергей Николаевич. Мне нужно вернуть ему драгоценности.

– Ах, Наталья Александровна! – воскликнул я, в свою очередь. – Я как чувствовал, что вы меня разыскиваете, и вот я здесь! Не волнуйтесь, пожалуйста, дела идут, все в порядке. Давайте присядем на минутку, и я вам объясню, на какой стадии находится в данный момент расследование.