Куклы
Шрифт:
– Здорова, папа, - тускло улыбнулась Аглая старику.
Треугольник. Трое лучших. Возьми то, чем дышат их души.
С каждым днем она все сильнее становится похожей на старую желтую книгу, что лежит у нее на столе. И сколько уже седины в этих некогда прекрасных черных волосах… Когда-то она была красива…
Любовь… вдохновение… и часть души. Ах да – еще немного родной крови. Вот так просто... Соединить… слить… сплавить… сотворить магический круг. Старый подвал часовой башни в ее распоряжении – как и эта комната. Там уже давно все приготовлено. Три сосуда пока пусты. Но прозрачность наполнится синевой –
Серж вернулся в свой лес, когда роскошная россыпь небесных звезд уже проливала мягкий свет на звезду, покоящуюся на волнах океана. Один из ее лучей – прозрачный Пятый мост – остался позади, юноша снова вдыхал родные запахи свежего ночного леса и слушал такие привычные звуки…
В кои-то веки ночью окошко его домика светилось. Уходя, он оставил на столе ночник, заряженный магическим огоньком, который сам загорался, едва наступал полумрак. Подарок сестрички Тани. Серж по-доброму усмехнулся. Подумать только, он, добровольный отшельник, возвращается со светской вечеринки, а дома его кто-то ждет. Незваный и… смешной гость. Вдруг юноша заволновался. Невесть почему, но подумалось – а ну как неугомонная кукла, проделавшая путь из столицы в лес, отправилась разведать окрестности да сгинула. Глупо, конечно, но почему-то он уже чувствовал некоторую ответственность за нее. Да и жалко… вот просто жалко и все. Эх, куколка.
Он уже толкнул дверь калитки, но заметил у частокола темный клубок, залитый ярким лунным светом. Серж наклонился – ежик, так и есть.
– Ты что же, приятель, в гости ко мне пришел?
Погодите-ка… Бедняга, да он ранен. Бок разорван, цапнул кто-то.
– Значит, ты ко мне за помощью, бедолага.
Серж осторожно поднял зверька.
Приоткрыв дверь, он остановился на пороге. И сразу увидел девочку в свете ночника, стоящую на подоконнике с высоко поднятой головой. Девочку? Нет, куклу.
– Привет, куколка. Звездами любуешься?
– Не-а, - пискнула Летти. – Жду, когда к окну прилетят ночные птицы.
– И чего же ты их ждешь? – Серж положил ежика на табурет.
– Хочу послушать… - кукла склонила голову набок, словно пыталась вслушаться во что-то. – Альсени… хозяйка… любила пение птиц.
– Хорошо, - юноша кивнул, - мы сходим их послушать. А пока подойди-ка сюда.
Летти ловко спрыгнула со стола и, оказавшись рядом с Сержем, во все глаза уставилась на ежика.
– Ого, како-ой… А у нас был кот. Большой. Рыжий.
Пододвинув ночник к краю стола, лесник осветил ежа и принялся осматривать его рану.
– Ой, что это с ним?
– Да ничего страшного, - хотя Серж с мягкой улыбкой смотрел на своего пациента, предназначена эта улыбка была Летти. – Сейчас вылечим.
Приоткрыв лаковые розовые губки, кукла пристально наблюдала, как хранитель леса промывает ежику бок, мажет ранку чем-то пахучим. Зверек доверчиво позволял все это проделывать с собой.
– Ты добрый, - сказала вдруг кукла. – Сер-жи… - произнесла она напевно.
Неожиданно ее личико исказила гримаска.
– Я должна что-то сделать…
Юноша искоса взглянул на нее. Как же ему
все это не нравилось… Как же он любил, когда все понятно, ясно, спокойно. Как раньше. Подождите-ка, а раньше все было ясно и спокойно?– Ну что ты?
– закончив заниматься с ежиком, Серж посадил куклу себе на колени. – Расскажи мне… что-нибудь.
– Что?
– Ну… как вы там жили с Альсени.
– Хозяйка меня любила. Ей нравилось говорить со мной. Она говорила и плакала. Иногда…
– А о чем она говорила?
Летти вновь страдальчески нахмурилась.
– Не могу вспомнить.
Лесник вновь почувствовал себя не в своей тарелке. Он привык к деревьям, еще чуть-чуть – и начнет слышать их разговоры, как старые мудрые хранители леса. Долгие, тягучие, обстоятельные разговоры… Он привык к животным и птицам, чувствовал их… Казалось, тут и вовсе не нужно слов. Но никогда в жизни он не имел дел с детьми. И с куклами. Криво усмехаясь, чтобы скрыть смущение, молодой человек нерешительно провел своей большой ладонью по рыжим волосам Летти.
– И как я могу тебе помочь?
– Не знаю. Я просто не помню. Есть что-то, что я должна вспомнить. А я не могу.
– Значит… ты не помнишь, почему все-таки пришла ко мне?
Она отрицательно качнула головой. Потом протянула руку к ежу и осторожно коснулась его колючек – почти человеческим жестом.
– А где ты был так долго, Сержи?
– У Марии.
– У госпожи Марии Андели?
– У нее. Знаешь, ты ее не бойся. Мария очень добрая, она никогда не отправит такую милую куклу, как ты, в заточение в музей. Она настоящий друг, и к ней смело можно обращаться за помощью.
– Друг? – Летти как-то застенчиво склонила голову набок, глядя на Сержа большими немигающими глазами.
– Ты что же, не знаешь слова «друг»?
– А у кукол бывают друзья?
– Не представляю, - усмехнулся парень. – Думаю, тебе виднее.
– У меня друзей не было. Хозяйка – это не друг. Это хозяйка. А ты – друг?
– Ну-у… - час от часу не легче. – Думаю, друг.
– Друзья любят друг друга и не хотят расставаться. Правильно?
– Правильно.
– А еще они вместе проводят время.
– Совершенно верно.
– Разговаривают. Вот как мы сейчас.
– Ага.
– Поют.
– Поют?
– Да-да. Приходят друг к другу в гости и поют.
– Может быть, может быть...
Летти встала в театральную позу, задрала голову, подняла вверх правую руку и завела тоненьким звонким голоском:
– О-о-о, эти синие теплые но-о-очи! О-о-о, эти ночи без сна и расу-у-удка!
– Тихо-тихо! – Сержи предпочел сразу же оборвать это представление. – Что ты делаешь, Летти?
– Пою.
– Это я понял.
– Сестра хозяйки пела это с друзьями.
«Лалина». Представить себе старшую сестру Арабел - Карину, распевающую про ночи «без сна и рассудка», Сержи не смог при всей живости воображения.
А Летти, немного помолчав, смущенно добавила:
– Я думала, это правильно – петь другу.
– Вот оно как! Значит, это доказательство дружбы?
– Ну да, - кукла охотно кивнула.
– Мне эта песня не нравится, - жестко заявил Серж. – Если хочешь, Летти, я научу тебя другим песням. Тем, что пела мама, когда мы с моей сестрой Таней были еще маленькими…