Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Они заодно! Оборотень! Умри!!!

Нервный барабанщик, о ком все успели забыть, вскинул лучевик, целя в грудь Тартальи. Руки стрелка тряслись, ствол ходил ходуном. Но выстрели он молча, у жертвы не было бы и шанса. А так кукольника спас вопль Гива — и пониженная гравитация. Иначе капитан Бижан не преодолел бы одним прыжком расстояние, отделявшее его от барабанщика.

Луч ушел в стену, глубоко прорезав обшивку. Полетели искры, крайний сверху обзорник погас. Вновь запахло горелым. Трубач сшиб приятеля с ног, но и сам не удержал равновесия. Сверху навалился гитарист — вдвоем они прижали

Гива к полу, вывернули руку, отбирая оружие.

Юлия осталась на месте, не вмешиваясь.

Близнецы-гематры спали.

— Убейте его! — надрываясь, орал барабанщик. Силовые «браслеты», которые раньше сковывали Лючано, пришлись кстати, стянув крикуну запястья. — Это шпион! Мутант! Убийца! Мы все сдохнем из-за…

Хрясь!

Тяжеленный кулак гитариста, чье действие Тарталья имел несчастье испытать на себе, впечатался Гиву в ухо. Барабанщик подавился воплем и обмяк.

«Нокаут», — с одобрением хмыкнул Добряк Гишер.

— Просим прощения за инцидент, — хмуро бросил гитарист пенетратору, вставая и вытирая ладони о штаны. Он тер и тер, словно намеревался добыть трением огонь. Одно из вехденских ограничений? Пожалуй, нет.

Во всяком случае, Бижан ничего подобного не сделал.

— Вы что-то говорили о «части нашего»? — с невинным видом поинтересовался капитан. — Которую съел наш общий друг?

— Я раньше назад его помню, — птица дракой пренебрегла. Она до сих пор, не моргая, смотрела на невропаста. — Я в малом теле была. В другом малом была и сплыла.

Никто не знал, можно ли счесть это образчиком флуктуативного юмора.

— Хотела взять… Мало слов. Трудно объяснить. Раньше назад ты есть, — сжатый кулак «овоща» уставился в грудь «общего друга», как недавно — ствол лучевика. — Ты точно есть.

— Я, — покорно согласился Лючано. — Я точно есть.

«„Горлица“, малыш. Она намекает на яхту Мальцова…»

— Яхта «Горлица»! Тринадцать лет назад! Вы были полковником?!

— Тринадцать? Не знаю. Раньше назад я была. Ты был. Помню.

«На яхте птичка чирикала куда лучше, — с иронией заметил маэстро Карл. — А сейчас каркает, будто ей слов не хватает. И почти все фразы заканчивает глаголом. Действие подчеркивает? Разучилась говорить по-человечески?»

— Вы тогда общались без проблем. Спорили, возражали…

«Малыш, не забывай: перед тобой — чуждое существо. Огрызок времени, ломоть пространства; сумма волн. Ее „дружба“ с антисом — пустой звук. Ты ведь тоже „дружишь“ с саженцем, проросшим в тебе?»

— Я человеком пользовалась. Понятия, структуры, слова были. Здесь сейчас — нет. Нейрам прячется. Говорить не хватает. Я хочу объяснять.

«Овощ» механически повел головой, осматривая рубку.

— У вас вещь есть. — Шам-Марг указала на рамку гиперсвязи. — Пространство-время-энергия. Очень полезно есть. Здесь сейчас будем смотреть.

Она уверенно направилась к рамке, по дороге расслаиваясь. Эфирная субстанция, наполнявшая Пульчинелло изнутри, не поспевала за материальным телом. Двойники-призраки — человекообразные фигуры из стеклистого марева — отделялись от антиса и торопились следом. Однако, когда Шам-Марг остановилась, призраки не втянулись обратно в тело, а зависли цепочкой, колеблясь, как от легкого ветерка.

Пенетратор протянул руку к прибору —

жест напомнил движение Юлии, «отбиравшей» толпу у пророка Хосенидеса. Рубку заполнил комариный звон. Он усилился, истончаясь. Краем «глаза» Тарталья заметил, как скривился, будто от оскомины, гитарист. Юлия страдальчески сжала ладонями виски. Застонал на полу барабанщик.

У самого Лючано противно заныли зубы.

Тело Нейрама засверкало огромным бриллиантом в лучах музейных прожекторов. «Овощ» уподобился огненному столбу, сохранившему человеческие черты.

— Стой! Ты убьешь нас! — Бижан заслонил лицо ладонью. Хозяин Огня знал: и он не выдержит жара Шам-Марг в свободном состоянии.

«Я борюсь. С единственной целью: постоянно напоминать себе — какие же, в сущности, хрупкие создания мы, люди, — сказал издалека Нейрам Саманган. — Ты удивлен?»

В следующий миг «овощ» стал гаснуть. Одновременно с этим вспыхнула и засветилась рамка гиперсвязи. Из нее вспух огромный мыльный пузырь, переливаясь всеми цветами радуги. Словно с той стороны ребенок-великан окунул рамку в мыльную воду и подул, стараясь, чтобы пузырь не лопнул — но и не сорвался раньше времени.

Где находится загадочная «та сторона», Лючано не отваживался даже представить.

Пузырь коснулся остывающего Пульчинелло. Казалось, сейчас радужное чудо лопнет. Но секундой позже антис оказался внутри мерцания, а пузырь продолжил расширяться. Призраки-двойники прилипли к его поверхности. Оболочка увеличилась скачком, накрыв всю рубку.

Вселенная рухнула на голову без предупреждения.

III

Ощущение можно было сравнить с ярчайшим переживанием детства. Юный Лючано впервые оказался на борту звездолета, стена каюты «исчезла», и ему почудилось — он падает в бездну, а звезды пронзают сердце алмазными иглами.

Так сравнивают плоские фотографии древности, выставленные в музеях, и арт-трансовую картину, передаваемую в мозг с помощью эманаций куим-сё. Но между фотографией и арт-трансом разница — меньше.

Избитые штампы — «увидел мир по-новому», «взглянул на жизнь глазами иного существа» — были фальшивыми и пошлыми. Даже не смешными — достойными, в лучшем случае, брезгливого сожаления. Что такое «мир»? Что такое «видеть»? Что такое «по-новому»? Что такое «глаза»?

Что такое «существо»?

Отвлеченные абстракции. Бессмысленные ярлычки для несущественных частей, частностей и аспектов. Символы, не дающие самого отдаленного понятия о целом.

Вселенная!

Жалкое, человеческое слово. Но другого у людей не нашлось.

Лючано не падал в бездну — он был бездной. Так дитя, уже появившись на свет, еще связано пуповиной с матерью. Пространство и время, излучения, пронзающие их, сгустки полей, материя и энергия — сущность осознавала себя, мир и свое место в мире. Не разумом — состоянием. Разум не в силах признать условность границ между «я» и «не-я».

«Я не делю себя на тело и сознание…»

Сладкий ужас. Восторг. Эйфория.

Миг абсолюта, длящийся вечность.

И вдруг, без перехода — падение, сжатие, коллапс.

Поделиться с друзьями: