Кукольник
Шрифт:
Еще в детстве Геннадий начал делать кукол. Родители поощряли увлечение. Мама натягивала веревку посередине комнаты, прикрепляла прищепками на нее простыню, и он показывал спектакли не только домашним, но и соседским ребятишкам. В поселке его прозвали Кукольником. После смерти родителей, переезда в областной центр он пошел работать в областной кукольный театр, делал игрушки, да такие что состоялась даже персональная выставка его театральных кукол. Потом поругался с режиссером, ушел из театра, вернулся в школу, но ему все время казалось, что он не на своем месте. Все время грыз себя за это, считал бездарным, завидовал тем, кто нашел себя в каком-то деле. Часто хандрил, замыкался в себе. Хотел любить всех людей, но не мог. Друзей у него не было, знакомых много. Женился поздно в 37 лет. Когда родился сын Леонид, уволился из школы, стал работать в компании по ремонту квартир. Руки у него всегда смотрели куда надо, на новом месте освоился быстро, да и зарабатывать стал в два раза больше. Жену свою Елену боготворил. Он был уверен, что после первой несчастной любви никогда не женится, все женщины казались корыстными. Елену выделил сразу. Добрая! Это качество он ценил превыше всего. Жили они в
Елена лежала, отвернувшись к стене, молчала. Он заставлял ее поесть, всячески тормошил, чтобы вернулось желание жить. Врачи говорили, что это пройдет, нужно время.
Леонид рос стеснительным. В начальной школе, когда его вызывали к доске, не мог рассказать выученный урок. Одноклассники над ним смеялись. Дома он был другим: общительным, с хорошим чувством юмора. "Леня, ну чего ты стесняешься?
– не раз говорил ему Геннадий.
– Ты же талантливый человек, рисуешь замечательно, стихи пишешь, на гитаре играешь, надо уметь себя защищать. Если позволишь, чтобы тебя унижали, то так и будет. Иногда и в морду можно дать обидчику, но лучшее оружие - слово". Сын соглашался, а Елена говорила: "Характер изменить нельзя. Леня, доброта - это талант поважнее других и реже встречающийся. Меня в школе тоже дразнили, что толстая. Да и одета была хуже других. Я это сносила, делом занялась: читала, рисовала, вышивала... И пришло душевное равновесие. Вот папу твоего встретила, полюбила с первого взгляда". Она обняла Геннадия, а Ленчик обнял их двоих. Так они простояли несколько минут, а потом Леня спел под гитару песню, которую недавно написал. Геннадий слушал и думал: "Вот это и есть счастье". Но иногда боялся, что такое состояние души не может длиться долго, что-нибудь произойдет и опять начнутся серые похожие один на другой дни.
***
Геннадий влюбился на четвертом курсе института, отец его избранницы занимал высокий пост и при первом же знакомстве сказал ему, что он не пара для его дочери. Но Геннадий ждал ее слов. "Папа прав, как жить без денег?" - сказала она. После расставания он хотел бросить институт, только бы не видеть ее. Но не хотел расстраивать отца с матерью. После занятий в институте решил подрабатывать. С другом ходили разгружать вагоны, деньги выплачивали сразу. Геннадий стал чувствовать себя более уверенно. Раньше он редко задумывался о деньгах. Считал, что без них нельзя, но надо минимум, чтобы хватало на еду, одежду. Теперь понимал, что еда бывает разной, а вещи - фирменными. Но даже с деньгами, которые давали родители, которые зарабатывал сам, он не мог себе позволить пригласить девушку в ресторан, одеться, как одевались дети богатых. "Сколько же зарабатывают богатые?
– думал он.
– И почему так не справедливо устроено. Человека должны ценить не по одежке, учил его отец, по уму, душе". С отцом он был согласен, но первая любовь, которую пережил в институте, вызвала недоверие к девушкам. С Еленой все было иначе. Он ни разу не сказал ей о любви. У нее тоже была своя история первой несчастной любви. Парень, с которым она встречалась, уехал с семьей в Израиль, на связь не выходил.
– Может, в душе ты его еще любишь?
– спросил он в самом начале их отношений.
– Нет, тогда я думала, что умру от тоски и горя, позже была пустота, а потом тебя встретила... Об одном жалею, что раньше не встретились.
Смерть дочери черной полосой отделила прежнюю счастливую жизнь от нынешней. Елена уволилась с работы. "Проживем, тебе подлечиться надо, к психологу походить",- говорил Геннадий. Он во всем ее поддерживал и верил, что здравый смысл победит. Радовался, что жена поднялась с постели, но ходила только в церковь и на кладбище, на могилку малютки. Все обязанности по дому взял на себя, сын помогал ему, они еще больше сдружились. Как-то стояли на балконе, сын спросил:
– Почему одни могут купить машину, а другие нет.
– Не у всех есть деньги,- ответил Геннадий.
– А почему? Ты же работаешь, мама работала...
– Одним много платят, другим меньше...
– Почему?
– Знаешь, Ленчик, так устроена жизнь. Это надо принять как должное. Счастье не в деньгах. Для меня были бы здоровы ты и мама - это счастье.
Он часто вспоминал этот разговор с сыном, когда курил на балконе своей квартиры. Во дворе стояли десятки импортных авто и он тоже задавался вопросом сына: "Почему одни живут богато, а другим на элементарную жизнь не хватает". После всего пережитого он ожесточился, стал нелюдимым, а порой чувствовал агрессивность против всего мира. Во дворе ему нравился только один парень лет тридцати, который ездил на "Жигулях" шестой модели. Машина смотрелась в ряду разных импортных машин, как игрушечная, но ему нравилась. Если сталкивался с парнем во дворе, то пожимал руку, единственному ему улыбался. Нет, улыбался он еще одной молоденькой девушке. Как-то в дождливую погоду, промокший, зашел в кафе. Денег поесть не было, взял зеленый чай. Оказалось, что стоит он 50 рублей, дорого, но можно себе хоть что-то позволить. Девушка поставила кружку с чаем на поднос, положила пакетик с сахаром, ложечку, салфетку и сказала: "Пусть наш чай согреет вас, спасибо, что зашли, приходите еще". Наверное, эти слова положено было говорить, но ему давно никто ничего подобного не говорил, и он, если были лишние 50 рублей, то заходил в это кафе, старался попасть именно к этой девушке. Умом все понимал, но так приятно было слышать добрые слова, казалось, что девушка все понимает про его жизнь, поддерживает его.
***
Обычно вечерами, когда возвращался с работы, то Елена и сын были уже дома. В этот
вечер они пришли поздно. Прошло полгода со дня смерти малютки, а Елена так и не прикасалась к домашним делам. Ходила в храм, ездила в монастыри, дома читала религиозную литературу. Но в последнее время появились какие-то новые брошюры, Елена приходила очень поздно, иногда брала с собой сына.– Где пропадаете?
– поинтересовался Геннадий.
– А тебе интересно?
– спросила жена.
– Конечно, меня бы с собой взяли...
Елена согласилась. На следующий день, когда у него был выходной, втроем поехали на другой конец города, вошли в обычный дом. Геннадий сразу понял: какая то секта. Дома осторожно пытался объясниться с женой, но она ответила резко: "Не нравится, не ходи, а меня там понимают".
– "Папа, я маму не брошу, с ней буду ходить". Вскоре Елена сообщила, что подает на развод, предложила ему переехать в свою квартиру. Пытался объясниться. "Елена, время пройдет, все наладится".
– "Все и так хорошо. Бог со мной". Стал жить в своей квартире, но душа болела за жену, сына. "Папа, мы уедем далеко-далеко. Там все счастливы, нет злобы зависти, все равны",- говорил сын.- "Тебе учиться надо!".
– "Я закончу девять классов. Осталось полтора месяца. И уедем".
– "Елена, одумайся, это шарлатаны, они хотят все из вас вытянуть", - пытался говорить с женой Геннадий. "Наставник - святой человек, для других живет, тебе не понять",- ответила Елена. Геннадий решил поговорить с наставником. Приехал к дому, где уже был один раз с женой и сыном. Прождал два часа, когда тот появился, подошел к нему, резко сказал: "Отстань от моей семьи, в полицию заявлю". Ни один мускул не дрогнул на лице этого холеного человека. "Мы никого ни к чему насильно не принуждаем. Можешь в полицию идти, твои жена и сын ходят к нам добровольно".
– "Тогда кого ты боишься? Чего с охраной ходишь? Набрал мордоворотов!" Наставник ничего не ответил, повернулся и пошел в дом.
После развода Геннадий ежедневно заходил, приносил продукты, Елена говорила, что это лишнее, возвращала назад масло, колбасу, фрукты, сладости. Жена и сын сильно похудели. "На воде и хлебе живут", - считал Геннадий. Вновь и вновь пытался говорить с женой, но она отвечала, что все хорошо, беспокоится он напрасно. А сын твердил: "Я маму не брошу". Как обычно, вечером зашел проведать их, но никто не открыл. Позвонил в дверь соседки. Она рассказала, что утром Елена и Леонид садились в большую машину, которая подъехала прямо к подъезду.
– "Вещи при них были?" - "Только небольшая сумка". Геннадий почувствовал, что ноги не держат, сел прямо на лестницу, соседка продолжала что-то говорить, он не слышал, на какое-то время выпал из жизни. Когда вернулся к действительности, понял, что надо идти в полицию, жена и сын попали в беду. Дежурный его слова о секте не принял всерьез. "Бывшая жена имеет право уехать, она же не твоя собственность. Захотят тебя известить о местонахождении, значит, узнаешь. Видно, достал ты бывшую жену!" - сказал полицейский.
На работу он не пошел, купил в магазине бутылку водки. Метался по квартире, думал, что еще сделать, как узнать, где жена и сын?
– "Надо было уволиться, следить за ними", - думал он. Сейчас Геннадий понимал, что мог догадаться о готовящемся отъезде. Сын накануне подошел к нему, обнял, как бы прощаясь. "Это был знак! Я не понял!" Ему стало мерещиться самое страшное, что жены и сына уже нет в живых. Гнал от себя эти мысли. "Завезли куда-нибудь в глушь, поселили в заброшенной избе!" Решил проследить за наставником, но тот постоянно был с охраной, на машине. Несколько раз звонили с работы, интересовались, почему не выходит. - "Справляйтесь сами, мне не до работы".
– " Так самые заработки пошли, Сергеевич, ты же хотел на море своих свозить".
– "Расхотел, извините, если подвел". Он не мог жить, какая уж тут работа!
Каждое утро шел посмотреть, не вернулись ли Елена с Ленчиком. Позвонил в дверь, сердце радостно забилось, он слышал, что дверь открывают. Незнакомая женщина стояла на пороге и смотрела на него с удивлением. - "Елена где?" - " Какая Елена? Мы купили квартиру у агентства" - "Прямо с мебелью?" - "Мебели не было" - "Не знаете, куда переехали женщина с мальчиком?" - "Я никого вообще не видела" - "У какого агентства купили?" Женщина назвала адрес агентства. Ему хотелось умереть и ничего больше не знать, понимал, что это конец, ничего больше не узнает, никогда не увидит жену, сына. Но пошел в агентство. Отвечать на его вопросы отказались, тогда Геннадий Сергеевич закричал: "Мои жена и сын попали в беду, вы что нелюди! Я не могу их найти, может, их убили из-за этой квартиры!" После этого директор агентства рассказал, что пришла женщина, сказала, что хочет срочно продать квартиру, не может ждать.
– "Мы дали ей хорошую цену, два миллиона рублей, наличными, как она и просила. Мы же не знали ничего! А ты где был! Чего раньше шум не поднял?" У Геннадия Сергеевича не было сил рассказывать, почему так случилось. Больше он не ходил на квартиру, посмотреть, не вернулись ли Елена с Ленчиком. Он никогда не злоупотреблял алкоголем, а тут запил. У него было семьдесят тысяч рублей на книжке, копил, чтобы купить для новорожденной дочки необходимое. После смерти малютки хотел отвезти жену с сыном на море, считал, что Елене надо отвлечься. Теперь он экономно пропивал море.
Просыпался рано, в пять утра, включал телевизор, он у него работал целый день, создавалось впечатление, что не один, среди людей. Фильмы, шоу, все смотрел, пытался жить чужой жизнью, только не думать о своей. Водку начинали продавать в одиннадцать. Первое время не мог пить, выпивал рюмку, рвота начиналась. Но через пару дней водка прижилась. А через месяц бутылки на день стало не хватать. Брал сразу поллитровку и четвертинку. Раньше никогда не позволял выходить на улицу не бритым, в тренировочных штанах. Теперь он даже не думал, как выглядит, что о нем подумают, ждал, когда же наступит конец от такой жизни. Раньше считал, что пьют люди слабовольные. "Не всякую беду можно выдержать, а умереть не получается, как-то облегчить боль надо, вот и пьют, как и я". И хотелось быть сильным, да не получалось, надломилось что-то в душе. Он всегда был худощавым, а за последние четыре месяца просто высох. "Знать бы, что живы. Елена и Ленчик, больше ничего не надо, весточку бы прислали. Разве трудно?"