Кукушка
Шрифт:
Жуга без предисловий направился к стойке.
— Покличь хозяйку, — попросил он.
— А зачем вам? — отозвался парень. — Коль надо комнату, еды или чего ещё, так я могу подать.
— Позови хозяйку, парень, — повторил с нажимом травник. — Надо.
Парень помедлил и ушёл, а вскоре показалась пожилая дородная тётка в чистом платье и белом чепце.
— День добрый, святой отец, — поздоровалась она и сделала книксен. — Чем могу служить?
Жуга вгляделся ей в лицо.
— Мефрау Марта? — спросил он.
— Да?.. — немного растерялась она. — Простите?..
— Вы меня не помните?
Женщина
— Силы небесные! Ты!..
— Тс-с! — Жуга тоже поднёс палец к губам. — Не называйте имён.
— Что ты здесь делаешь?
— Мне нужна ваша помощь. Ничего особенного, просто надо присмотреть за одним… э-э… человечком. Я сейчас всё расскажу.
— Погоди, погоди… у меня голова идёт кругом. Пойдём-ка на кухню. Эй, а это кто? Твой приятель? (Жуга кивнул.) — Я скажу, чтоб ему дали вина и чего-нибудь поесть.
— Он не пьёт вина.
— Ох… ну тогда я не знаю… Есть бульон с яйцом, молочный суп, устрицы, жареное мясо в белом соусе со сливками. Что вам предложить, молодой человек?
— Молочный суп — это очень хорошо, — неожиданно скрипучим голосом сказал Рутгер. — И мясо тоже. Если можно — с кровью и без соуса.
Мефрау Марта, до того глядевшая ему в лицо, вздрогнула и отвела глаза, а он вдруг сызнова почуял зверский голод — ночные превращения давали себя знать. Травник и хозяйка удалились за занавеску, а Рутгеру принесли здоровенную миску солёной лапши в молоке и большой кусок полупрожаренного мяса, края которого свешивались с тарелки, — Рутгер с трудом подавил желание схватить его руками. Шумно сглотнув, он поставил корзину и взялся за ложку. Девочка и парень за стойкой с любопытством глядели, как он расправляется сперва с супом, потом с жарким.
В последнее время слух у Рутгера значительно обострился — даже в человеческом облике он слышал гораздо лучше, чем другие люди, и всё равно на кухне говорили слишком тихо, только изредка до наёмника доносилась пара слов вроде: «…совсем ещё девчонка…», «…надо присмотреть…» и «…как-нибудь пристроить…». Рутгер догадался, что речь шла о Сусанне. К тому времени когда Жуга показался из-за занавески, он уже покончил с обедом и теперь сидел в молчаливой задумчивости, крутил перед собою ложку и хмуро разглядывал ряды пивных и винных бочек вдоль стены.
— Всё. Теперь домой, — с облегчением объявил Жуга. — Кажется, она согласна.
— Откуда ты её знаешь?
— Мы давние знакомые, — уклончиво ответил травник. — Пошли.
Перевалило за полдень. С моря подул ветерок, стало немного прохладнее. Назад шли торопливо, срезая дорогу через переулки. Оба рынка обошли стороной.
— Я ничего не понимаю, — наконец признался Рутгер. — Кто ты всё-таки такой, а? Одни тебя страшатся как огня, другие преследуют, третьи на тебя чуть ли не молятся, а гильдия воров тебя боится даже трогать. Кто ты? Чернокнижник?
— Я травник. Знахарь.
— Ха! Думаешь, я поверю? Да тебя тут каждая собака знает, но молчит! Никакой ты не травник — это всё из книжек, это всё ерунда. В чём твоя сила?
— Долго объяснять, —
ответил Жуга, — да и не нужно. Скажем так: когда-то, в прошлом, я многим наступил на больную мозоль…Он умолк.
— Ну? А потом? — подначил его Рутгер. — Договаривай!
— А потом я срезал им эту самую мозоль. Так что у людей есть повод помнить и плохое и хорошее. Достаточно?
Рутгер растерялся.
— В общем, да… — признал он. — Что ты собираешься делать?
— Нужно время. Ещё немного времени. Но мне очень трудно сдерживать…
— В смысле — сдерживать? Это ты о чём?
— О Силе. Ты не поймёшь.
— Почему не пойму? — возразил наёмник. — Может, как раз очень даже пойму! Мне рассказывала Зерги. Она даже сказала, что у меня есть талант к магии.
— Талант к магии? — Травник с интересом присмотрелся к Рутгеру. — Может быть, может быть… Впрочем, не знаю. Надо будет испытать тебя ножом, когда всё кончится. Ты знаешь, что не каждый способен колдовать?
— Ну.
— Знаешь, что Сила копится и расходуется?
— Ну.
— Знаешь, что ею можно творить добрые дела, а можно — недобрые?
— Ну.
— Заладил: «ну» да «ну»… Баранки гну. Так вот. Так получилось, что во мне сейчас скопилось столько этой самой Силы, что я и сам есть Сила.
— Так это же замечательно!
— Дурак ты, Рутгер… Впрочем, ладно, это мы обсуждать сейчас не будем. Важно другое: чтоб использовать такую прорву, дать ей выход, нужен кто-нибудь другой. Не я.
— Почему?
— Потому, что я с таким потоком не справлюсь, ибо я и есть поток. Меня не будет, если, так скажем, рухнет плотина. Сила ворвётся в мир, и, пока она не рассеется, все, у кого есть даже самые слабенькие способности к колдовству, натворят таких дел… Кругом война, ненависть, злоба. До конца света, думаю, не дойдёт, но кошмар будет ещё тот…
Есть три ребёнка. Верней, они почти уж и не дети. Их я и ищу. Среди них есть девочка, которая сильней меня. Но женщина не копит Силу, только преобразует готовую, как мельница, которая не заставляет воду течь, а лишь вбирает силу падающей воды.
— И где она? И для чего другие двое?
— Долго объяснять. Где они — скоро узнаем. А пока нужно как можно дольше сдерживать плотину. Изо всех сил. Сдерживать плотину и стравливать воду. Совсем по чуть-чуть.
— Во как… — изумился Рутгер. — И как ты думаешь это делать?
— Как всегда, — двусмысленно ответил Жуга.
Наёмник вдруг рассвирепел.
— Ну а на кой тогда Зерги с тобою связалась? — закричал он, тряся корзиной так, что из неё посыпалась снедь. — Зачем мне болтаться при тебе? Зачем ты мне вообще всё это говоришь?! А?
Прохожие шарахнулись в стороны, но Жуга, казалось, не обратил на весь этот шум никакого внимания — вместо этого присел и принялся собирать в подол рясы выпавшие на мостовую яблоки, хлеб и сыр. Пара яблок досталась ушлым мальчишкам. Жуга не стал их гнать.
— Когда всё случится, — спокойно сказал он, — просто будьте рядом. Пусть Зерги зачерпнёт, сколько сможет. Ей не хватило сил для полного заклятия. Возможности её невелики, но, думаю, вы сможете обратно стать людьми. Быть может, повезёт ещё кому-то, это мелочи. Главное, чтоб это был не Андерсон или кто-то вроде него.