Кукушка

— Доброй ночи, Сергей Иванович…

— Доброй ночи, Марта. Проходите, располагайтесь. Вижу, Макс вас не предупредил?

— Да уж. Сюрприз…

Я стащил с ног осточертевшую за время дороги обувь:

— Если мне придется уехать — здесь вы будете в полной безопасности.

— Надеюсь, что мы не помешаем, — чуть насупив брови, пробормотала Марта.

— Никоим образом, — заверил ту гостеприимный хозяин. — Есть хотите? Или сразу будете отдыхать? Я постелил вам в комнате для гостей, так что…

— Я бы хотела в душ, если можно, а потом сразу спать. Да…

— Можно, отчего же нельзя? Чистые полотенца на верхней полке.

Пока Марта копалась в сумках и принимала душ, мы с дядькой успели многое обсудить. По факту, тех доказательств, что она нам предоставила, даже при первом, беглом просмотре хватило бы за глаза. Дерьмо в том, что в нашей прогнившей стране и с такими железобетонными уликами дело могли развалить на любом этапе. Свидетелей — устранить. Тому тысячи примеров. Поэтому план Сеничкина мне нравился все больше.

— Здесь бы бухгалтерию кому надежному глянуть… — устало проговорил я, разминая затекшие плечи. Краем глаза уловив какое-то движение, обернулся. На пороге дядькиной холостяцкой кухни стояла Марта. Ее волосы были влажными после душа, а руками она перебирала подол моей старой футболки, который прикрывал не так чтобы много.

— Я спать. Ты идешь, или…

— Еще поработаю.

— Тебе нужно отдохнуть, Макс, — запротестовала она, погладив мою небритую щеку ладошкой, но потом, поймав взгляд Сеничкина, внимательно наблюдающего за нами, резко убрала руку и отступила. Смутившись… Или не доверяя?

— Я скоро приду, — бросил ей в спину. Марта замерла, не поворачиваясь ко мне, качнула головой и скрылась за углом коридора.

— Ты в ней уверен?

— Более чем.

— Один раз она уже оказала нам медвежью услугу, — напомнил главный, вытягивая ноги. Даже сейчас, в третьем часу ночи, стрелки на его брюках ничуть не потеряли своей остроты. Как и его стальной взгляд.

— Ты не можешь не понимать, почему она так поступила.

Сеничкин вскинул бровь:

— Может быть. Но ее непредсказуемость ставит под угрозу весь наш план.

— Что ты предлагаешь?

— Изолировать ее.

Я отвел взгляд от ноутбука:

— Черта с два.

— Ладно-ладно, не злись, — вдруг улыбнулся Сеничкин, — я ведь просто прощупать почву.

— И как? Прощупал?

— Ничего нового. Ты все так же на ней повернут.

Никак не прокомментировав слова дядьки, я отвел взгляд и снова впялился в компьютер. Повернутый… Абсолютно на ней свихнувшийся.

Спать легли уже ближе к утру. Я провалился в забытье, едва моя голова коснулась подушки, а когда проснулся, ни Сеничкина, ни Марты, ни Алисы в доме не оказалось.

Глава 26

Порядком измучившись в дороге, Алиса без задних ног проспала аж до самого утра и лишь в девятом часу распахнула чистые, как родниковая вода, глазки. Помня о том, что Макс спит очень чутко, я подхватила дочку на руки и торопливо вышла из комнаты. Чуть поколебавшись в коридоре, все же прошла в кухню — мне ясно дали понять, что я могу чувствовать себя, как дома, и хотя это было довольно странно — я не собиралась игнорировать такое предложение. Рассеянный утренний свет проникал в комнату сквозь легкие шифоновые занавески и скользил по начищенным до блеска сковородкам, развешенным на специальном креплении над плитой. Я с интересом осмотрелась.

— Сейчас мама включит чайник, и мы сменим памперс, да, моя хорошая? И поедим… Алиса проголодалась?

Ответом мне был громкий возмущенный вопль. Еще бы! Сегодня она впервые пропустили ночное кормление, а значит, мне следовало поторопиться. Напевая что-то под нос, я набрала воды в чайник и пошлепала в ванную. Заботы о малышке теперь мне давались легко. Алиса росла, становилась самостоятельной. Ее все больше занимало происходящее — льющаяся вода из-под крана, яркие баночки с присыпкой и мылом, сверкающие хромированные аксессуары в истинно мужской ванной. Жизнь, во всех ее проявлениях. Страх сжал мое сердце в кулак. Я так боялась, что не успею подарить ей свою любовь… Я так этого боялась!

Помыв малышку и обтерев ее полотенцем, я бросила в зеркало полный вызова взгляд. Не позволю! Никому и ничему не позволю отравлять мою жизнь… Даже если она будет недолгой… Я буду… буду счастливой!

— Мя!

— Сейчас, моя хорошая… Сейчас мама приготовит молочко…

Одной рукой это было не очень удобно делать, но, тем не менее, я справилась. Осторожно прижав малышку к себе, сунула соску в жадно открытый ротик и покосилась на лептоп Макса, оставленный им на деревянном подоконнике. Была у меня одна идея. Я хотела понимать, насколько она осуществима.

— Что ищешь? — раздался тихий равнодушный голос за спиной, когда я, таки воспользовавшись компьютером Макса, серфила с сайта на сайт в поисках адреса ближайшей женской консультации.

— Ищу информацию.

— На тему? Вдруг я чем-то смогу помочь?

Я отвела взгляд от экрана, отчего-то задетая недоверием застегнутого на все пуговицы Сеничкина, сверлящего меня пристальным, абсолютно нечитаемым взглядом.

— Мне нужно посетить врача. Гинеколога, — вздернув бровь, сообщила я, внимательно наблюдая за его реакцией. Непонятно, на что я рассчитывала. На то, что тот смутится? Отведет глаза?

— Всего-то? В квартале отсюда находится частый медицинский центр. Можем прогуляться.

— Прогуляться? — удивилась я.

— Почему бы и нет. Дворами идти пять минут. А за окном прекрасная погода.

Я зависла, выбитая из равновесия его странным предложением.

— Думаю, сначала нужно позвонить. Вдруг там нет мест или…

— Найдутся. Так ты собираешься, или как?

Разве я могла не принять этот вызов? Еще не понимая мотивов Сеничкина, я знала, что не уступлю ему ни капли пространства. Не позволю думать, что я испугалась! Его… или кого-то еще. Мне хотелось во что бы то ни стало доказать, что я достойная пара для его племянника.

Из коридора послышался какой-то шум. Я оглянулась, досадуя на то, что мы все же разбудили Макса, но потом поняла, что звук идет от входной двери. Мой взгляд метнулся к Сеничкину.

— Это свои, не волнуйся.

Я уставилась на дверь и… замерла, скованная льдом черных глаз вошедшей в комнату женщины. Невысокой брюнетки с пышными формами и тонкой кукольной талией. Даже на острых двенадцатисантиметровых шпильках она едва ли доходила мне до подбородка. Мое сердце подпрыгнуло в груди, не находя объяснения волнами исходящей от нее ненависти. Взгляд женщины переместился на Алису. Суеверный страх сковал мое тело, и я прикрыла личико дочки ладонью.