Культ Крупного Рогатого Скота. Убей! Убей!

Мать Kорова брала их по одному и ходила по кругу, выкручивая шеи животных своими сильными руками и разбрызгивая их кровь. Когда она бросила в снег последний осушенный труп теленка, фермеры бросились к ним. Они вцепились в телят и в мертвых женщин точно так же, как они терзали Сэру. На этот раз, однако, мяса хватило на всех. Не было никакой необходимости сражаться.

Они кружили вокруг костра, переходя от тела к телу, чтобы собрать те части, которые им больше нравились. Один из них, тот, что с высунутым языком, был полон решимости собрать все легкие. Он схватил так много, что не смог унести их все, и они постоянно выскользали у него из рук. Когда он наклонялся, чтобы поднять одно из них, другое выскальзывало на землю. "Висячий язык", наконец, смирился, и наслаждался легкими, которые у него остались, упав на землю, сняв маску и впившись в свою добычу, высасывая любой воздух, который еще остался в легких при их жизни.

Культисты погружали свои грязные руки в человеческое и телячье мясо, упав на спину и стянув джинсы, чтобы дрочить во время еды. На земле корчились все, кроме Матери Коровы и "Черного быка". Он стоял посреди этого мерзкого представления, подняв руки к ночному небу, чтобы произнести последнюю серию неразборчивых слов, в то время как она стояла рядом с ним, размазывая кровь и грудное молоко по всему телу.

"Черный бык" кричал все громче и громче. Пока он выкрикивал заклинание, разбушевался ветер. Он подхватил языки пламени из костра и закружил их над пирующими культистами, образуя гигантскую воронку. Пламя горело все жарче и выше, расплавляя в небе дыру, открывая трещину чернее, чем любая черная дыра, которую Ренни когда-либо видел.

В этой черноте появилась пара глаз. Ренни не мог смотреть в эти глаза. Это были не те мерцающие коровьи глаза, которые он видел в детстве. Эти глаза не были доброжелательными. Эти глаза прожигали его насквозь, как кислота, уничтожая ту оболочку души, которую он все еще носил с собой, оставляя его пустым и свободным.

Бовикраага. Истинный бог земледелия, затерянный во времени и обретенный вновь, выступил из темноты на массивных копытах. Первое приземлилось в лесу, валя деревья. Второе обрушилось на амбар, сокрушив его до такой степени, словно этого сооружения никогда и не существовало. Коровий бог появился полностью, бык, который стоял на задних ногах, большой, как небоскреб, с рогами длиной в его рост. Только это был не совсем бык. Да, у него был пенис, но он прятался за выменем, которое свисало почти до земли, когда Коровий Бог присел на задние копыта.

Мир вокруг Ренни сошел с ума. Пение "Черного быка" внезапно прекратилось. Мать Корова крепко сжала его, задыхаясь где-то под своей маской. Остальные культисты остались стоять на коленях со спущенными штанами. Наполовину съеденные и теперь забытые почки и сердца выкатились из их окровавленных рук. Недоверчивые перешептывания отдавались эхом, пока они снова натягивали свои коровьи маски.

Из шкуры коровьего бога вырастали маленькие амбары, похожие на бородавки. Двери этих амбаров со скрипом отворились, и из них дождем посыпались предметы, падая с глухим стуком на снег вокруг Ренни. Десятки штук. Мясистые, маленькие существа. Но что это было?

Одно из них приземлилось прямо перед Ренни, и он тут же подхватил его, снова оставшись без присмотра пирующих культистов. Он едва мог поверить в то, что держал в руках. Младенец. Плачущий человеческий младенец, совершенный во всех отношениях: его морщинистое лицо и яркие глаза, его хватающие маленькие пальчики, брыкающиеся ноги. Он был действительно идеален, и Ренни почувствовал желание защитить его и сохранить в безопасности, несмотря ни на что.

Пока он не заметил единственное несовершенство ребенка.

Там, в промежности, где должны были находиться маленькие гениталии, находилась передняя половина крохотной коровы. Поначалу казалось, что ребенок находится в процессе рождения теленка, но это было не так. Мини-корова была фактически вплавлена в плоть между ногами ребенка, с парой собственных передних ног, которые дико брыкались, как будто пытаясь вырваться.

Корова в промежности злобно мычала. Затем она снова открыла рот, чтобы выпустить густую жидкость цвета старого масла. Ренни увернулся от струи, которая пролетела над его плечом и упала в снег, растопив его. С того места моментально взлетел стебель кукурузы.

Ренни бросил младенца в огонь.

Сверху из вымени Бовикрааги капало молоко, прожигая дыры в земле. Молоко брызнуло вокруг костра, расплавляя все, с чем соприкасалось. Капля этой субстанции попала на одного из культистов и с шипением прожгла его бычью голову, а затем растворила человеческое лицо. Человек-корова кричал сквозь губы, которые пузырились и распадались, пока не остался только череп. А потом растаял и он.

Оставшиеся люди-коровы радовались, стоя на коленях, залитые кровью.

Коровий Бог разбил передними копытами звезды в небе.

У "Черного быка" изо рта пошла пена.

– Хвала Бовикрааге! Хвала Бовикрааге!

Эти слова исходили не из его человеческого рта, а из животного лица, которое было на нем. Бычья голова, которая когда-то свободно свисала на голую грудь фермера, теперь вросла в него, прочно присоединив голову к нему. Когда-то мертвые коровьи глаза загорелись. "Черный бык" прижал человеческие руки к голове, пытаясь стянуть маску, но она не поддавалась. Теперь это была его голова.

– Хозяин! Не-е-ет! – замычал он.

На покрытой снегом земле мертвые стебли стали ярко-зелеными и проросли кукурузой. Внезапно Ренни окружила кукуруза. Только что он был в зимней пустоши, а в следующее мгновение оказался в цветущем, переливающемся всеми цветами радуги кукурузном поле. Снег растаял. Он не видел ничего, кроме ночного неба над головой и неожиданно плодородной почвы под руками и коленями.

Он пополз вперед, и на его пути оказался початок кукурузы. Шелуха самопроизвольно шелушилась. Однако внутри не было кукурузы, только массивный червь, сегментированный и белый, как паста. В следующую секунду червь оказался во рту Ренни. Его вкус оставался на языке еще долго после того, как он проглотил червя, и как бы ни расширялись глаза, как бы ни было мерзко, этот вкус не шел ни в какое сравнение с внезапным удовлетворением, которое он ощутил в животе. Нет, не только в желудке, во всем теле. Каждый обед на День Благодарения, который он когда-либо ел, каждый домашний обед, который когда-либо подавали, казался ничем по сравнению с этим.

Он перекатился на спину, потирая живот. Над ним шевельнулось небо. Нет, не небо. Это было черное копыто Бовикрааге, быстро приближавшееся к Ренни. К его подошве прилипли тела, только теперь это были лишь пятна человеческой плоти с прилипшими к ним джинсами.

Ренни только улыбнулся и прошептал:

– Хвала Бовикрааге.

Глава 21

Арам выбрался из груды останков, волоча за собой Дерби. Перерезать веревки кусочками кости оказалось несложно. Задерживая дыхание, пока вонь гнили заливала его нос, и, испытывая рвотный рефлекс, он чувствовал себя менее уверенно. К счастью, сектанты не заметили, как он подпрыгнул, чтобы глотнуть воздуха, и теперь они были слишком заняты, чтобы заметить, как он и Дерби отползали от костра в лес.

Когда Арам, наконец, вытер потроха с глаз и оглянулся, чтобы посмотреть, что заставило людей-коров бегать вокруг, как сумасшедших, он подумал, что, возможно, сдерживал дыхание слишком долго, и это повредило головной мозг. Там было гигантское коровье существо, топающее по кукурузным полям. Не по снегу, а по цветущим кукурузным полям.

– Господи, - сказал Арам.

– Это не настоящее, - oтветил Дерби с такой уверенностью, что на секунду Арам поверил в правдивость его слов.

Возможно, великан был своего рода проекцией. Может быть, марионетка? Но тут Арам увидел молоко, сочащееся из вымени. Он увидел, как одна массивная капля разорвалась позади убегающего культиста, брызнув мужчине в задницу. Зад мужчины просто начал таять, а с ним и джинсы, и он споткнулся, пытаясь убежать от собственного шипящего зада. В конце концов, его ноги отвалились от него. Это уж точно не было похоже на спецэффекты.