Культурные особенности

Еще в царстве Мии жил рычаг передач — седой старый дед, сурово отчитывавший молодежь за любую промашку… Ирина прислушалась — и вправду, когда Миа опаздывала со сцеплением — лязг шестерен был похож на сердитый стариковский кашель…

Впрочем, быстро сменившийся довольным, сытым урчанием — это когда Миа нашла с педалями общий язык. Со всеми тремя. Помощь ей явно не требовалась. Деревья в лесу стали реже, прогалины — шире. БТР пошел веселей. Солнце качнулось в закат, окрасив алым Мие лицо и руки. На ладонях — тоже змеится тонкая вязь…

«Вязь на ладонях — у местных символ профессии, — вспомнила Ирина, — интересно, какой будет знак для земного мехвода? Шестеренка? Мие пойдет… Впрочем…»

Ирина вдруг вспомнила «Венус», нижние палубы, авралы и людей — серых от пыли и смазки, одинаковых людей флотских команд, вбитых уставом и инструкцией в роль живых механизмов. Поежилась. Подумала, что Миин, дикарский взгляд не так уж и нелеп и, во всяком случае, симпатичен. Нижним палубам еще повезло — их работа хотя бы имела результат. Крепкий, осязаемый результат — вот оно, синее в вышине, небо чужой планеты. На горбу дотащили. А клерки администрации наверху не имели и этого. Серые коридоры, кондиционированный воздух, бумаги, инструкции и ничего, кроме. Ирина машинально поежилась еще раз. Теплый ветер разметал косу. Справа, от Мииных рук прыгнул, уколол глаз солнечный зайчик. Заныла спина — сколько она уже сидит в такой позе? Потянулась, запрокинула руки за голову, откинулась назад, насколько позволяло сиденье. Лениво скользили на юг облака. Белые по синему, выгоревшему на солнце небу. Эрвин сверху, сидит на месте стрелка. Сидит, смотрит — похоже, немного волнуется — он явно пытался вертеть головой на все стороны сразу. Рукава закатал, ветер треплет расстегнутый ворот, пытается стянуть шляпу с головы. Место стрелка — выше и сзади, Эрвин на фоне неба. Забавно было смотреть вот так, снизу вверх как плывут облака, ореолом вокруг краев его шляпы. Солнечный луч пробежал, вспыхнул алым на плечах — квадратных волонтерских петлицах. Надорван шеврон на груди. Эрвин опустил глаза. Со скрипом развернулась турель. Теперь он смотрел вбок и назад — голова поворачивалась четко, взгляд шарил по секторам, строго в соответствии с уставом. Ирина вздрогнула — вдруг, сообразив, что ее стандартная флотская куртка валяется под ногами, рубашка на груди тонка и вообще… Нечего отвлекать единственного наблюдателя.

«Расслабилась я, — обругала себя Ирина, — Не дома. У Эрвина всего пара глаз…»

И тоже огляделась по сторонам. Лес вокруг стал реже, свободней. Все те же огромные, толстые стволы, густые высокие кроны — закатное солнце красило их в темный, насыщенный цвет. Будто присыпано пылью. Бурая и белая кора, зеленые ветви, пестрые птицы… Ирина невольно улыбнулась, вспомнив недавнее приключение. «Соловушка поет, матроса жрать зовет». Похожие мелкие пичуги рвали воздух, крутились в темнеющем небе над головой. Кричали сердито — их гомон рвался сквозь гул движка, сердито и отчетливо. Тревожные голоса. Стая сорвалась с ветки дерева, полетела прочь — яркими точками в небе. Потом еще и еще… Их звонкие крики бились, навевали тревогу. Ирина невольно проследила полет. Потом опомнилась, обернулась назад — туда, откуда летели птицы. И увидела. Вдалеке, высоко — выше плоских древесных крон, там, где зелень листвы сменялась синевой неба — покатую, увенчанную острым костяным гребнем голову. Тряслись и гнулись деревья, дрожала земля. Неведомая тварь шла, легко раздвигая могучие ветви. Неторопливо, закусывая на ходу верхушками деревьев. В пасти — блестящие на солнце кривые клыки. Беха качнулась. Ощутимо дрогнула земля.

— Эрвин, глянь слева, — крикнула Ирина, гадая, хватит ли у твари прыти и желания догнать бтр.

Со скрипом развернулась турель. Пулемет задрал в небо стволы. И опустил. Слишком далеко. Массивная голова замерла, начала поворачиваться.

Пулемет в руках Эрвина развернулся «на ноль». Резко, одним движением.

— Проскочим. Ходу, Миа, — бросил тот с высоты.

Миа кивнула, но дала газ не сразу. Вначале опять затянув свою песнь. Просила машину не подвести ее. С последним тактом — рука легла на рычаг. Ирка в тон ей пропела: «пожалуйста». На полном серьезе, не понимая, что вдруг на нее нашло. Но сцепление и рычаг передач будто услышали — не подвели. Щелчок, урчание движка — и бэха рванулась, взрыв колесами пыль, и с маха проскочила открытый участок. Гигантская тварь даже не успела повернуть головы, поймать юркую машину глазами.

А час спустя Эрвин таки скомандовал «привал», и до Ирины дошло — какое же это счастье просто встать и размять затекшие ноги.

Движок затих. В уши вползла тишина и — сквозь нее, тонкой струйкой — мелодичный шелест, птичий гам и теплые, пряные звуки чужого леса. Деревья вокруг — ДаКоста огляделся, присвистнул вдруг, и выдохнул, тряхнув, на козлиный манер, головой:

— Мадре миа, одни бутылки кругом. А выпить нечего.

Ирина хмыкнула, сморщила нос, но потом задрала голову, присмотрелась — действительно, вокруг деревья стояли густо, их коричневые, ноздреватые стволы, пузатые и толстые снизу к верхушке — сужались подобно горлышкам исполинских бутылок. От «пробки» — макушки во все стороны расходился пучок густых зеленых ветвей, сплетавшихся над головой в густую, зеленую крышу.

— Дерево Хаарх. Его сок действительно вкусный, — пояснила Миа, вставая с кресла.

— Ну, удачно заехали. Бутылка и впрямь. А скока градусов?

— Нисколько, — рявкнул Эрвин, спрыгивая с места стрелка. Нога ударилась о настил, скользнула, проехала на рассыпанных гильзах. Еле устоял на ногах.

— Бардак, — рявкнул Эрвин, закипая. Ирина дернулась, увидев как каменеет лицо, сужаются, сходятся в нитку глаза. Бледнеет кожа на скулах.

Лиианна скользнула назад. Кошкой — за спину ДаКосты.

Ирина нахмурилась, погрозила Эрвину пальцем. Строго, даже неожиданно для себя:

— Эрвин, не кричи. Откуда девчонкам знать устав пехоты на марше.

«Хотя ДаКоста мог бы и сообразить»… подумала она. Походя, краешком мозга. Эрвин качнулся вдруг. Выдохнул короткое: «извини».

И Ирина выдохнула, сообразив вдруг, что кресло стрелка узкое и до жути неудобное — не кресло, жердочка. А Эрвин проторчал в нем битых пять часов, не меняя позы, бедолага. Рука Ирины невольно потянулась к его плечу:

— Сильно ушибся?

— Ничего, — Эрвин невольно потер плечо, улыбнулся, и прыгнул через борт. Легко. И руку Ирине подал, вежливо, как не посреди леса. А вторую — Мие, выбравшейся из-за руля. Ирина этого не заметила уже. Или сделала вид. Сил хмурится не было, до того приятно толкнулась в ноги мягкая зеленая трава.

ДаКоста прыгнул следом, огляделся, и деловито шагнул к ближайшему толстому стволу. Поддел ножом коричневую, ноздреватую кору, выдавил тонкую струйку сока, попробовал на язык.

И разочарованно вздохнул:

— Нет в жизни счастья.

— Будет. Обязательно… — серьезно пообещал ему Эрвин… — Когда нибудь. А пока не пришло — будь добр, оставь дерево в покое, собери гильзы наконец и встань на вахту. А то прежде счастья к нам очередной дракон прилетит… Или наши приятели с экраноплана.

ДаКоста кивнул, с видом разочарованным до того, что Лиианна не удержалась, сказав украдкой:

— Не переживай, через пару месяцев сок забродит…

Издевалась или нет — не поймешь. Но зря, Эрвин лиловоглазую заметил, ткнул пальцем, и мигом припахал к готовке обеда на шестерых. Тут же, вмиг, не обратив внимания на вздернутый нос и недовольное фырканье. Мия дернулась было помочь, но в следующий миг остановилась на полушаге. Недоуменно. Эрвин ее позвал, сказал — посоветоваться надо. Вежливо. Миа не показала виду, но удивилась, явно. А Ирина — нет, с кем же еще здесь советоваться.

В итоге на зеленой поляне у ручейка отдыхал один бтр, купая в прозрачной воде ручейка усталые колеса. Остальные работали — Лиианна крутилась, собирала хворост. ДаКоста тоже крутился спутником, делая вид что на вахте, бдит и никого никак не торопит. Даже мелкую Маар припахали к сбору гильз — под торжественное обещание сделать из блестящих латунных циллиндриков бусы. Мелкая прониклась, кивнула и пошла собирать…

А Эрвин Ирина и Миа засели над картой, едва не сталкиваясь головами.

Засели думать. Получалось плохо — вначале. Идея карты до Мии совсем не сразу дошла. То есть, что коричневое — это горы, а синее — реки туземка быстро поняла. А вот хитрая штука масштаб… «Откуда Мие знать наши метры да градусы», — успокаивала себя Ирина, в сотый раз пытаясь перевести сбивчивые «день идти, да ночь прятаться» в понятные землянам единицы измерения. Потом сообразила, подогнала изображение на планшете так, чтобы палец Мии был примерно равен местному дневному переходу. Дело пошло, картинка начала складываться понемногу. Их база, нынешнее место, родная деревня Мии, неведомый Сан-Торрес Ультрастелла. («Над звездами, — мысленно перевела Ирина, пробуя на язык царапающие нёбо звуки, — назвали на мертвой латыни. Чудно»). Все это вместе складывалось в один большой ромб — выбирая дорогу Эрвин взял сильно к западу, отклоняясь от прямого пути.

— Зачем? — тихо спросила Ирина. Эрвин дернул лицом:

— Как думаешь, наш генерал вождя уже выпустил?

Ирина прикинула, вспомнила устав, и кивнула:

— Да. Обязан.

— Как думаешь, Миа, погоню вождь за нами пошлет?

Миа улыбнулась, вспомнив представление на пляже.

— Думаю, Эрвин, он на тебя сильно зол. Сам пойдет и пошлет обязательно. Во всяком случае, попробует. Но в деревне сейчас одна молодежь. Раньше «гремящие когти» были. Теперь нет.

— Гремящие когти? кто такие?