Куноичи
Шрифт:
Но это если Эмили была мертва. А если нет, и за дверью теперь лежит бессознательный человек? Ни в чём не виновный, на минуточку. Тен-Тен не хотелось об этом думать.
— Нурру! — взревел Габриэль, поднимаясь. — Подними тёмные крылья!
Атмосфера изменилась за долю секунды: только что мужчина выл и царапал стекло, а теперь вокруг клубились сгустки темноты и ненависти. Нурру засосало куда-то в район шеи мужчины, прежде чем фигура Габриэля изменилась
Он стал выше и шире в плечах. Мощнее. Вместо дизайнерской одежды теперь на нём был тёмно-фиолетовый костюм, в руках
Она прикрыла глаза и вцепилась пальцами в балку под собой. Что-то ей подсказывало: это не будет лишним.
И действительно.
— Слушай меня, акума! — зашипел Габриэль.
Она слушала.
«Слушай меня, акума!» — повторил его голос, многократно умноженный силой и магией Бражника, у неё в голове.
— Ты подчинишься!
Она хотела.
«Ты подчинишься!»
Но она не собиралась делать этого.
— И тогда твоя смерть будет лёгкой!
Это было больно.
«И тогда твоя смерть будет лёгкой!»
Больно, блин!
Тен-Тен крепко зажмурилась, на лбу у неё выступил пот, тело тряслось, словно в лихорадке. Пальцы глубоко вошли в деревянную балку и, кажется, куноичи сорвала себе пару ногтей.
Вместо Габриэля и Бражника снова был БОГ. ОН ошарашивал своей силой и мощью, бил по мозгам всесильным голосом, отдавал приказы, которым хотелось подчиниться. Тен-Тен чувствовала себя так, словно её придавило многотонной каменной плитой: ни вдохнуть, ни сказать что-либо. Ноги и руки были слабыми, как макаронины.
— Подчинись! — приказал Габриэль, стукнув тростью по полу.
«Подчинись!» — заревел приказ в голове Тен-Тен, взрываясь болью в висках и слабостью в теле.
Пальцы разжались, и Такахаши медленно соскользнула с балки. Падение на пол выбило из неё весь дух, перед глазами заплясали звёзды. То приближаясь, то отдаляясь, они превращались в крошечные искорки или раздувались до размера Солнца.
БОГ молчал. Тен-Тен переводила дух, слепо моргая. Глаза слезились, дрожь в теле не прекращалась. Кое-как собравшись, Такахаши перевернулась на живот и медленно встала на четвереньки.
Она снова вспомнила, что не было никакого БОГА. Только Габриэль и Бражник. Но ей потребовалось почти пять секунд молчания мужчины, чтобы вернуть себе это знание.
Непорядок.
Кунай скользнул в ладонь из рукава, глаз привычно отмерил расстояние. Секунда на бросок и полёт оружия, прежде чем оно вонзится в глотку мужчине. Бражнику, Габриэлю, БОГУ — неважно, любой из них захлебнётся в крови, когда из горла у них будет торчать одна только стальная рукоятка.
Она уже начала движение, как в её голове раздалось сразу два голоса.
«Подчинись!» — немного неуверенно приказал БОГ.
«Не убивай!» — истерично взвизгнул Нурру.
В последнее мгновение Тен-Тен сместила руку, и кунай полетел на пару сантиметров левее, чем должен был. Железо срезало выступающую часть костюма Бражника, оставив при этом самого мужчину в целости. Не давая Габриэлю времени прийти в себя, Тен-Тен бросилась вперёд, преодолевая сопротивление тела.
О, больше всего в этот момент
она желала подчиниться приказу Бражника, чтобы её боль, наконец, закончилась. Неповиновение ощущалось ломотой в каждой косточке, растяжением души, подавлением. Но воля Тен-Тен была намного сильнее, чем приказы обычного человека. Пусть они и были усилены магией.От удара под дых Габриэль задохнулся. Кулак другой руки вошёл в мягкое место под челюстью; клацнули зубы. Агрест от силы удара подлетел практически до потолка и рухнул с этой высоты вниз, чтобы больше не шевелиться.
Тен-Тен опустилась на пол, переводя дыхание. Во рту было сухо и горько, словно её опять отравили песчаники. Голова кружилась, и мир вокруг казался деформированным, ненастоящим. Сложив пару печатей, куноичи применила к себе лечебную технику — слабенькую, почти не помогающую.
Девушка подползла к Габриэлю и нащупала пульс. Агрест был жив. Вот же магия: обычный человек после удара Стального Ветра не то что не поднялся, но и прекратил бы дышать. А здесь ничего. Лежит, будто так и надо, и даже все зубы на месте.
Тен-Тен скрестила ноги и глубоко вдохнула сырой воздух. Бабочки, летающие вокруг, добавляли ситуации сюрреализма: только что произошёл один из самых коротких боёв за жизнь Тен-Тен, — при этом он не прошёл без последствий, — а они тут порхают, словно ничего не произошло.
Чтобы прийти в себя, ей понадобилось около десяти минут. И даже по прошествии этого времени Тен-Тен чувствовала тошноту, словно кто-то только что хорошенько приложил Такахаши по голове. Куноичи едва встала из-за этой дурноты.
Пнув бессознательного Бражника, Тен-Тен нахмурилась. И почему она не спросила, какой у Нурру Талисман? Сейчас бы отобрать эту побрякушку, и всё.
Хотя если есть тот таинственный парадокс, то неизвестно, к чему приведёт это решение. Так что Тен-Тен даже не стала обыскивать Габриэля. Она точно нашла бы Камень Чудес рано или поздно, — тот явно был в районе горла, — но вот сталкиваться со взбешённой магией ей совершенно не хотелось.
Тен-Тен едва дошла до двери, за которой было тело Эмили. Тяжело привалившись к железу, Такахаши прижала руку к животу и поморщилась: под диафрагмой болело. Как и под челюстью. Те удары, что получил Габриэль, отразились и на ней самой. Лечебная техника совсем не помогла.
Коротко ругнувшись, Тен-Тен ударила по двери. Этого хватило, чтобы створки слегка приоткрылись, осыпаясь грязью и ошмётками резиноподобной склейки. Удивительно: оказалось достаточно разрезать этот сургуч, чтобы непреодолимая преграда исчезла.
За дверью действительно лежало тело. Эмили Агрест. В белом платье, словно женщина гуляла по летнему саду и вдруг решила уснуть. Выражение её лица было безмятежно-расслабленным. Удивительно, что светлая ткань не испачкалась в грязи: упала Эмили на единственный более или менее чистый участок пола.
Поднимая женщину на руки, Тен-Тен поняла лишь одно: Эмили Агрест была мертва. Пусть лицо её не искажала посмертная гримаса, а конечности свободно гнулись, в этом не оставалось сомнений. Тен-Тен достаточно возилась с трупами, чтобы определять, жив ли человек рядом с ней.