Купчино.Трилогия

– Давай, поговорим на эту тему попозже, - усаживаясь на лодочное сиденье, предложила Сова.
– Вот, возьми, - протянула "тэтэшку".
– Мне-то сегодня эта штуковина ни к чему. А тебе лишней не будет.... Поцелуешь на прощанье?

– Могу. В щёку.

– Не хочу - в щёку. Отталкивай каравеллу от берега.

– Оттолкнул.

– Береги себя, Гриня. И не лезь, пожалуйста, на рожон. Я буду волноваться за тебя.

– Тронут. Того гляди - на слезу пробьёт.

– Дурак ты, Антонов.

– Какой, уж, есть. Извини, - Гришка уже не мог остановиться.
– Юлиану привет передавай. Разрешаю пофлиртовать с ним. По полной программе. Например, рассказать о необычной зоне, в которой заключённым раздают гламурные дамские журналы, а всех желающих обучают разным экзотическим языкам. В том числе, языкам жестов.

– Я..., - громко сглотнув, потерянно замолчала Сова.

– Всё, отчаливаем...

Моторчик завёлся с первой попытки - затарахтел, слегка подвывая на все лады. Лодка, подняв тучу брызг, сорвалась с места.

– Шире надо, учитывая сильное встречное теченье, дугу закладывать, - доставая из кармана пачку с сигаретами и зажигалку, проворчал Григорий.
– И газовать так сильно не надо, иначе мотор может "глотнуть" водички и заглохнуть. Вот же, не успел проинструктировать...

Лодка скрылась в ночной темноте. Тарахтенье начало постепенно отдаляться. Он закурил и, с удовольствием вдыхая ароматный табачный дым, принялся любоваться ночным звёздным небом.

"Да, очень красиво", - согласился мечтательный внутренний голос.
– "Знатно нынче вызвездило. Устойчивый антициклон, не иначе, пожаловал с визитом.... А, чего ты загрустил, бродяга? Мол, используют, в очередной раз, в качестве рабочего винтика, не обременённого полнотой информации? Подумаешь. В первый раз, что ли, ощущать себя маленькой и бесправной пешкой в чужой Большой Игре? Дело насквозь привычное. Ах, да, Ольга же ещё.... Тут, ясен пень, всё гораздо сложней. Действительно, показалось, что отыскалась-таки вторая половинка, которую ты так долго искал.... Показалось? Трудный вопрос. Может быть, и нет. Не торопись, братец, с окончательными негативными выводами. Всякое бывает на этом жестоком и мутном Свете. Всякое.... Может, Ольга тоже - обыкновенный исполнитель, действующий в строгих рамках операции? Из знаменитой серии: - "Шаг в сторону - расстрел...". Или задурили девушке голову, наобещав всякого и разного. Бывает.... Ладно, докуривай. Пора выдвигаться на охрану вверенного объекта. То бишь, на подстраховку...".

Отправив щелчком окурок в невские воды, Гришка двинулся вдоль борта "Афродиты".

Ноги тонули в вязком островном песке. В отсветах палубных ламп, падавших с борта баржи, бестолково плясали-суетились тени каких-то ночных насекомых. Со стороны ближайшего кустарника доносилось тревожное стрекотанье сверчков.

"Как громко, сволочи, стрекочут", - насторожился памятливый и мнительный внутренний голос.
– "Примерно также заливались беспокойные ночные цикады в одной южной и очень влажной стране. Чем тогда закончилось дело? Серьёзной контузией и армейским госпиталем - на три с половиной месяца.... Да, неприятная аналогия. Поосторожней надо быть. Типа - беречься.... Ага, нос баржи. Как и было велено, огибаем. Чёрный овальный провал, ритмичный перестук работающего дизеля. Ладно, уговорили, залезаем...".

Короткий "предбанник", поворот. Здесь, благодаря двум пузатым лампочкам, закреплённым на потолке длинного коридора, было достаточно светло.

– Ничего хитрого, - медленно шагая по узкому коридору, бормотал Антонов.
– Двухстворчатая дверь справа? Дизельная, ясная авантюрная жизнь. Или же - ясная романтическая ночь? Не важно, уважаемые братья и сёстры. Из знаменитой серии: - "А является ли данная визуальная действительность, мать её, действительностью?"... Дверца слева. Приоткроем, ни на йоту не сомневаясь.... Продовольственный склад, надо думать. Полки, холодильники, стеллажи. Стоп, стеллажи.... Банки с "Охотой". Воистину, женское коварство не знает границ. Мол, плебейский напиток. Ну-ну.... Пшик! Неземное блаженство. Мать его. Пару баночек прихватим с собой. Вопреки всему и вся.... Ещё одна дверка. Туалет, выражаясь по-моряцки, гальюн. Запомним, может, и пригодится.... Лесенка, предупреждали. Поднимаемся. Замолкаем....

Лестница привела его в рулевую (ходовую?) рубку "Афродиты". Прямоугольная высокая кабинка - четыре метра на два с половиной, сломанный штурвал, останки пульта управления судном, пара букетов обрезанных цветных проводов, узкие-узкие не застеклённые окошки-щели, выходившие на разные стороны.

Гришка приник глазом к одной из щелей - по новёхонькой палубе, вокруг четырёхугольного стола, задумчиво, заведя руки за спину, разгуливала Северина - гибкая, грациозная, похожая на молодую кошку в самом соку. Хитрую, смелую, умелую, готовую на всё и вся. Только сейчас она напоминала не Скарлетт О'Хару, а, наоборот, Анну Чапман - знаменитую российскую шпионку.

– Везёт мне нынче - на обалденных и симпатичных девчонок, - вырвалось само собой.
– И такие, понимаешь, и сякие. Светленькие, рыженькие, стройненькие, сексуальные. Одни только стройные ножки чего стоят.... Господи, вразуми раба неразумного. То бишь, подскажи - правильный и наилучший вариант.... Эге, а где же наши парики, заскладированные на стуле? Ольга, когда усаживалась в лодку, какой-то полиэтиленовый пакет бросила на надувное дно. Ну, девчонки, ну, придумщицы. Надень парик, а теперь - сними...

На всякий случай он - костяшками пальцев - нервно побарабанил по стене рубки. Мол: - "Я уже здесь. Как и было обозначено в записке. Приём-приём...". И для полноты картинки вскрыл - с тихим "пшиком" - очередную банку с пивом.

Сева отреагировала незамедлительно, заявив:

– Мать т-твою - жучков древесных. Всё скребутся, шипят и с-стучатся, изображая азбуку Морзе. Ик...Ладно. Ждём-с...

– Ждём, - прошептал Гришка.
– Уметь ждать - великое искусство. Величайшее, между нами - лысыми мальчиками - говоря.

Время, тихонько поскрипывая тоненькими трелями сверчков, тянулось и тянулось. Засерело, приближался рассвет. Пиво закончилось. Захотелось писать. Пришлось - на пару минут - спуститься вниз и посетить гальюн. Справив нужду, он вернулся. На востоке робко затеплилась тоненькая тёмно-розовая нитка зари, напоминавшая Ольгины губы - карминные, изысканно очерченные и нежно-жадные. Над невской акваторией повисла лёгкая, чуть заметно подрагивающая дымка.

Северина, безостановочно прогуливающаяся по палубе "Афродиты", вдумчиво вглядываясь в утренние речные дали, выдала:

Паруса - растаяли вдали.

Клотики - сплошная невидимка.

Чаек стая - вестница любви.

А над морем - призрачная дымка.

А над морем, словно над Душой,

Пролетает - беззаботный ветер.

Так бывает - в дымке - на рассвете.

Так бывает. Если ты со мной...

Так бывает. Призрачная дымка.

Паруса. Тревожная заря.

На твоих губах дрожит улыбка.

Золотая девочка моя.

И в глазах - заветная мелодия.

Дымка? Не мешает, господа.

В небе бьётся - как ничья рапсодия

Синяя Полярная Звезда....

В небе бьётся - как ничья рапсодия

Синяя Полярная Звезда....

"Неплохо, блин", - мысленно одобрил Антонов.
– "В небе бьётся, как ничья рапсодия - Синяя Полярная Звезда.... Козырно сказано. Не отнять и не прибавить...".

– Трых-дых-трых!
– донеслось с верховий.

– Готовимся, - вполголоса предупредила фотомодель.
– Идёт...