Купец. Поморский авантюрист

— И что слышал? — прищурился купчик.

— Хорошее только, — заверил рыбачок. — Слышал, что слова с делом у Ивановского сто не расходятся.

— Не расходятся… А что память отшибло, оно так бывает. — Акинфий дружески похлопал Митьку по плечу, едва не беря его в охапку. — Я помню, в свое время с телеги упал да об колесо головушкой ударился. Хех, так потом не мог вспомнить не то что, куда еду, как самого себя звать запамятовал. Месяц отхаживали.

Купцы из окружения Акинфия задорно расхохотались при этих словах. На всякий случай рассмеялся и Митька, поддерживая атмосферу.

— Я чего хотел спросить, — Акинфий посерьезнел, огляделся, стал говорить заметно тише. — Сколько добра осталось на кораблях ваших, капитан? Какого толка вы товар с собой привезли?

Митька вздохнул полной грудью свежий вечерний новгородский воздух. Взгляд от купца, буровящего его своими маленькими свинячьими глазками, он не отвел. Но паузу, закамуфлированную под вдох-выдох, все же взял. Чтобы прикинуть, сколько того самого добра осталось на кораблях в губе Варзины, потому что с ходу ответа у него не было. Понятно, что Иван, побывавший на кораблях, подсчитал возможную выручку. Но Акинфий хотел получить более точный ответ из уст самого английского капитана.

— Три купеческие ладьи точно понадобятся, а четыре возьмешь — не ошибешься, — наконец ответил Митька, сосчитав простую арифметику. Одной ладьей Иван разгрузил половину «Доброй Надежды», вторая половина осталась нетронута. А ведь второй корабль был полностью загружен добром. — Что до остального, так ты, Акинфий, наверное, сам видел, какого толка мой товар. И раз на пир позвал, значит, добрый у меня товар али как?

Сказать наверняка, удовлетворил купца ответ или нет, Митька не решился бы. Акинфий не задал новых вопросов, его лицо сделалось задумчивым. Он покивал, потом переглянулся с остальными купцами, которые поочередно начали пожимать плечами. Все закончилось тем, что Акинфий внушительно кашлянул, вновь обращаясь к Митьке:

— Если бы я оный товар видел, то и не спрашивал бы, капитан. — сказал он.

Митька сглотнул, оставалось надеяться, что не так громко, чтобы выдать волнение. Не хотелось при первом же знакомстве вызвать подозрения. Рыбачки два месяца плыли бок о бок с товаром, спрятанным по сундукам да бочкам, но как-то так и не узнали об их содержимом. Что лежало на самом деле на английских кораблях, ни Митька, ни Иван не знали. Вот Акинфий и решил навести справки. Само собой, ответить купчику не совравши рыбак не мог, но выкрутиться сумел.

— А ты куда мой товар наказал поставить? — спросил он.

— Сюда весь перевезли, — нахмурился Акинфий, не понимая, куда клонит английский капитан.

— Так ты, Акинфий, возьми мой товар да посмотри сам, если видеть хочешь. Чего я тебе россказни травить буду? Одно дело языком ляскать, а другое — товар лицом показать, — предложил Митька.

Свинячьи глазки блеснули жаждой наживы.

— Дело говоришь, хм, капитан.

Акинфий обернулся к одному из своих и коротко кивнул. Без всяких слов было понятно, что купец хочет видеть английский товар на пиру. Следом он подскочил к Митьке, взял его под локоть и потянул за собой чуть ли не силком.

— Пошли уже, нас все заждались, а то заболтались. — Акинфий многозначительно поднял указательный палец. — Какой пир для гостей новгородцы закатили, вы такого пира не видели в самой Англии! Загляденье!

Митька, идя следом за купцом, почувствовал облегчение. Как просто все оказалось — Акинфий не знал, о каком товаре ведет речь, никто и ни в чем рыбачков не подозревал. Кажись, пронесло, выходит? Ну а пир — да, Митька пребывал в предвкушении. Прежде на пирах ему бывать не доводилось, все больше пьянки по кабакам, а тут настоящий пир с купеческим размахом. К тому же с дороги во рту и маковой росинки не лежало.

***

Приходилось сдерживаться, чтобы не пуститься в пляс от увиденного. Уже в который раз Митька оказался ошарашен. Новгород и новгородцы продолжали преподносить сюрпризы, один краше другого. Так и сейчас рыбак буквально испытал культурный шок. На площади у церкви стояли огромные столы, ломившиеся от блюд. Здесь были поросята, уха, рыба разная, икра, ломти свежевыпеченного хлеба, фрукты и овощи — всего не перечесть. Глаза Митьки разбегались от обилия представленных яств, большую часть которых он не пробовал никогда в жизни. А лежали эти кулинарные изыски не где-нибудь, а на настоящих серебряных тарелках! Сотни тарелок, блюд, даже чаши, обычно деревянные, и те были с серебряными подставками. Перебей их в копейку, и получалось число, которое Митька даже не сумел толком сосчитать в голове.

Над столами витали благоухания, от которых тут же начало сводить живот, а во рту выделилась слюна. Митька предположил, что будь здесь настоящие англичане, а не поморские рыбачки, их впечатления ненамного б отличались. Новгородцы не жалели никаких денег, чтобы произвести впечатление на гостей из далекой Англии.

То, что все собравшиеся на пиру — члены Ивановского сто, рыбак не сомневался. Гости рассаживались по отведенным местам, кому где сидеть — было спланировано и обозначено заранее. На место рыбаков указал Акинфий — прямо посередине стола, стоявшего напротив парадных дверей церкви, были свободны шесть мест. По левую и правую руку от рыбаков за столом помещались такие же пузатые купцы в летах, как Акинфий. Тоже одетые в шубы, но чуть скромнее, и в расшитые кафтаны, что выделяли их из числа остальных, показывая на статус. Завидев Акинфия с англичанами, толстяки приветственно вскинули руки, вскакивая с мест с необычайной для их комплекции прытью. Будто опасались, что Акинфий заплутает и посадит гостей из Англии не туда, куда следовало. Впрочем, другие места на пиру к тому моменту были заняты. Да и пир уже был в самом разгаре, никто никого не ждал.

— Я счел возможным посадить наших гостей рядом со старостами Ивановского сто и другими именитыми купцами, — пояснил Акинфий англичанам.

Как ни искал глазами Митька купца Ивана, но так и не нашел. Неужто не заслужил купчик своего приглашения? А ведь если бы не он, так повода собраться бы не нашлось. Однако одно место за столом все же пустовало. Может, приберегли для Ивана, который запаздывал? Спрашивать об оном Митька не стал — не его это, в конце концов, дело.

Пока шли к столу, Митька обратил внимание, что прямо посреди площади, меж столов, был вырыт глубокий ров по кругу. Видя его интерес, Акинфий расплылся в улыбке.

— Будет представление, всё по вашу душу.

Английских гостей хотели удивить и, видимо, решили не ограничиваться яствами, на которые был богат русский край. Посмотрим, оценим. Подойдя к столу, Митька представился своим английским именем и поздоровался с каждым купцом за руку.

— Здравия, рады повидаться, — бурчали толстяки.

Рыбаки расселись и, недолго думая, принялись накладывать в свои тарелки еду. Есть хотелось так, что мама не горюй. Перед тем как приступить к трапезе, Митька заметил, что на тарелке по его правую руку лежали недоеденные остатки. Акинфий, сидевший через место от Митьки, нагнулся к нему, указывая на ров в центре, и шепнул:

— Сейчас начнется.

И от предвкушения потер ладони.

Рыбак не успел подумать, что такого заготовили новгородцы, для чего понадобилось рыть ров, как с дальнего конца площади разнесся рык. Все разом, включая рыбаков, начали оборачиваться — меж столов заводили самого настоящего медведя. Медведей Митьке приходилось видать, и не раз, в Пскове часто встречались скоморохи, выступающие с плясовыми медведями на городских праздниках и во дворах обеспеченных купцов. Но здесь медведь был отнюдь не бурый и совсем не плясовой. Шерсть у зверя, которого завели на площадь, была белого цвета, как снег, и размером хищник казался крупнее привычного бурого мишки. Таких Митька встречал на берегу Белого моря и никогда раньше не видел, чтобы их использовали в увеселительных целях. Животное продолжало реветь и изворачиваться, пытаясь высвободиться из-под цепкого надзора поводчиков.